— Ну, все! Сейчас я разберусь с этим! — я спрыгнула на пол и, сунув ноги в домашние туфли, зажгла свечи. — Если это ставня, оторву и выброшу в окно! Не приведи Господь, проснется Бернард, тут всем не поздоровится!

Психуя от того, что не получалось влезть в рукав халата, я вспомнила все ругательные слова и с наслаждением произнесла их, пользуясь тем, что нахожусь в одиночестве. Стоит начать пить успокоительные сборы!

Я вышла в коридор и поежилась от холода, который витал в каменных стенах. Снег сыпал в окно, и я постоянно вздрагивала от этого шороха. Стук теперь звучал где-то впереди, и мне даже показалось, что меня специально заманивают таким способом. Интересно, куда?

Остановившись перед лестницей, ведущей на верхний этаж, я задумчиво закусила губу — идти или нет? На удивление, я перестала испытывать страх и теперь мною руководили лишь интерес и желание разобраться со странными звуками или, вернее, с тем, что их воспроизводило.

Повернув голову, я приглушенно вскрикнула, увидев в старом мутном зеркале расплывчатый силуэт. Он был полупрозрачным, белым и выглядел достаточно женственно. Крепко зажмурившись, я потрясла головой, но когда снова открыла глаза, призрак был на месте.

— Не может быть… — прошептала я, медленно приближаясь к зеркалу. — Я точно сплю…

Прозрачная женщина в зеркале закружилась, и ее лицо вплотную приблизилось к серебристой поверхности.

— Идиии вверх… Идиии…

— Так это вы стучите? — не веря, что говорю с приведением, спросила я, и женщина вдруг пригрозила мне пальцем.

— Идиии… черт быыы тебяяя побрааал…

Я отшатнулась от зеркала, но в нем снова отражались лишь огоньки свечей и мое бледное лицо.

— Что это было??? — я посмотрела на свои дрожащие руки, а потом на лестницу. — Еще и ругается…

Одна часть меня хотела развернуться и мчаться обратно в спальню, забиться под одеяло и не высовывать нос до самого утра, а вторая, будто настоящая авантюристка, влекла туда, откуда доносился стук.

Привидение точно желало, чтобы я поднялась наверх и, плюнув на все опасения, я пошла в неизвестность.

Стук стал более спокойным, как будто призрак успокоился и теперь просто вел меня, куда нужно.

— На дух покойного маркиза оно точно не похоже… — хмыкнула я, вспоминая отражение в зеркале. Женщина, показавшаяся мне, была красива и изящна, а ее старинный наряд говорил о том, что умерла она достаточно давно. — Убиенная супруга? Скорее всего, так и есть.

Рассуждая вслух, я прошла по узкому коридору, и когда стук затих, поняла, что нахожусь на месте. Передо мной темнела низкая дверца и у меня даже вспотели ладошки, когда я взялась за ледяную ручку. Что же за ней?

Но дверь оказалась закрытой и сколько бы я ее ни дергала, поддаваться она не спешила. Но если меня привели сюда, значит, где-то есть ключ!

Над моей головой раздался мышиный писк и, подняв подсвечник, я увидела мышиную мордочку, торчащую из-под широкого наличника, немного отошедшего от стены.

— Брысь! — я махнула на зверька рукой и тот возмущенно пискнув, скрылся. — Вот так вот…

Проведя рукой по шершавой деревянной поверхности, я нащупала прохладный металл ключа и выудила его оттуда. Итак, осталось открыть дверь.

Дрожащими пальцами я вставила его в замочную скважину, провернула и дверь со скрипом отворилась. В большом окне, которое находилось на противоположной стене, отразились свечи и мой силуэт, окруженный призрачным, золотистым ореолом. Шагнув через высокий порог, я оказалась в небольшой комнатке, в которой ничего не было, лишь на высоком столике, похожем на клиросный, лежала раскрытая Библия, а возле окна корячился старый стул.

В углу зиял черной пастью большой камин, а на нем стоял оплетенный паутиной подсвечник.

Приблизившись к столику, я смахнула со страниц книги толстый слой пыли и, пробежавшись по тексту быстрым взглядом, поняла, что это действительно Библия. Странная комната… Хотя, возможно кому-то нравилось читать святое писание в одиночестве. Но зачем я здесь?

— А дальше что? — громко произнесла я, нарушая тишину. — Ау?

Естественно мне никто не ответил, но азарт уже овладел мною, и я должна была разгадать эту загадку. Что же мне хотело показать привидение маркизы?

Обойдя всю комнату, я заглянула в каждый угол, но ничего, кроме паутины, не обнаружила.

— Думай, думай! — горячо шептала я, пока мой взгляд снова не наткнулся на Библию. Что я там прочла?

Я поднесла подсвечник к книге и произнесла вслух строчки, которые появились после того, как я смахнула с них пыль:

— …то этоткамень, который я поставил памятником, будет домом Божиим; и из всего, что

Ты, Боже, даруешь мне, я дам Тебе десятую часть…

Чтобы это могло значить?

Подняв голову, я посмотрела на стены и до меня начало доходить — что-то спрятано под десятым камнем! Но десятым откуда? Сверху? Снизу? Сбоку от угла? От окна или камина?

Не смотря на холод и глубокую ночь, я щупала все камни, казавшиеся мне подозрительными. Рылась в камине, становилась на колени, залезала на стул, чтобы дотянуться до низкого потолка и отсчитать ровно десять камней, которые потом пыталась повернуть, нажать, даже ковыряла между ними найденной кочергой, но ничего не происходило.

Когда за окном начало светать, а я выдохлась и отчаялась, один из них тихо заскрежетал и вывалился прямо мне в руки, а за ним следом и еще несколько. С гулко бьющимся сердцем, я засунула руку в образовавшееся отверстие и нащупала грубую ткань, под которой угадывалось что-то твердое. Мешок! И еще один!

Выудив их на свет Божий, я подошла к окну и поставила свою находку на подоконник. Мешки были довольно увесистыми, и я уже догадывалась, что скрывалось в них…

Мои грязные пальцы дрожали, когда я развязывала шнурки, стягивающие потрепанные горловины. Золотые монеты… Мама дорогая… Во втором мешке лежали драгоценности, от вида которых у меня просто перехватило дух. Чего здесь только ни было… И перстни, и браслеты, и жемчуга, и колье, и диадемы… Да ведь это немыслимое богатство! Невероятное!

Я мчалась по дому, и только сон маленького Бернарда остерегал меня от радостных воплей. Ворвавшись в комнату Сесиль, я растормошила бедную баронессу и, когда она испуганно вскрикнула, сказала:

— Одевайся и спускайся на кухню! Быстро!

Она смотрела на меня сонными, ничего не соображающими глазами, а я понеслась дальше, зная, что тетушка Лонджина уже растопила очаг и готовит завтрак.

— Святой Олаф! Что с вами! — увидев меня, она уронила черпак, и он со звоном ударился об пол. — Графинюшка! Ох… Почему вы такая грязная?!

— Да? — я взяла медный таз и посмотрела на себя. — Ого…

Мои волосы были в ужасном беспорядке, лицо в темных разводах от сажи, но зато глаза горели так, что ими можно было осветить самый темный подвал.