Убедившись, что приготовленная ею субстанция не имеет ни вкуса, ни запаха, Зуйкова вышла на кухню. Татьяна Таланова только что поставила на плиту кастрюльку с картошкой; маленькая Олеся предпочитала эту еду любым лакомствам и за ужином съедала обычно три вареные картофелины.

Татьяна с мужем тоже любили картошку. Убедившись, что вода закипела, и ужин скоро будет готов, Таланова ушла в свою комнату дочитывать с дочуркой книжку.

Когда за соседкой закрылась дверь, Зуйкова подошла к соседской кастрюле. Недрогнувшей рукой она подняла чашку с адским зельем и вылила все содержимое чашки в кастрюлю с ужином для двоих молодых супругов и маленькой девочки.

Ничего не подозревающие Талановы поужинали. Через некоторое время Татьяна уложила дочку спать, озабоченно спрашивая себя, не простудилась ли Олеся — что-то она после ужина куксилась, щеки горели…

На следующий день и она уже не могла противостоять недугу: приступы острой боли в низу живота и поясницы заставляли со страхом думать о неродившемся малыше — вдруг что-нибудь с ним?!

Тревога за плод переплелась со страхом за состояние Олеси: на следующий день девочку пришлось отправить в больницу, так она мучилась и кричала от боли.

«Псевдотуберкулез», — сказали врачи.

Татьяна с мужем, который тоже чувствовал себя неважно, но храбрился, все время проводили у дочкиной постели, — до тех пор пока могли держаться на ногах. А держались уже с трудом. Оба плохо спали, их знобило, бросало то в жар, то в холод, на еду даже смотреть не хотелось, болел живот. Татьяна относила все эти симптомы, даже рвоту и головокружение, на счет своей беременности, но Алексей?!

Через неделю ни папа, ни мама не пришли к Олесе; проснувшись в этот день утром, Татьяна поняла, что не может больше держаться. Она вызвала врачей, и оба они с мужем были тут же госпитализированы. Алексей жаловался на боли в руках и ногах; он боялся признаться даже себе, что у него онемели пальцы и он не чувствует ими ни перепадов температуры, ни боли, если дотронется до горячего.

В первые дни в больнице Таланова не спала вообще, не давали жуткие боли, от которых она, забывшись, кричала на всю палату. Ее очень пугало то, что она не могла даже пошевелить ногами, не то что встать. На локтях и коленях у нее появились какие-то пятна, стопы опухли, ее все время рвало.

На третьи сутки, после осмотра Татьяны инфекционистом, ей поставили диагноз «энцефалополи-миелорадикулоневрит»; так похоже на диагноз, с которым похоронили сына ее соседки Павла Зуйкова, не правда ли?

Длительность течения болезни, нарастание неврологической симптоматики наконец позволили врачам заподозрить отравление неизвестным ядом.

14 ноября из районной больницы Таланову перевели в больницу им. Боткина. Потребовалась еще неделя наблюдения за больной, новые симптомы: пульс 144 удара в минуту, красная моча и выраженное выпадение волос, да какое! — у молодой женщины полностью облысел затылок. Лечащие врачи супругов Талановых находились в затруднении, пытаясь определить характер отравления, обращались за помощью к различным специалистам, и наконец случай попал в поле зрения Вадима Петровича Петрова. Изучив истории болезни Талановых и осмотрев их самих, Петров выдвинул предположение, что больные отравлены таллием.

С этим диагнозом Таланова попала в Клинику военно-полевой терапии ВМА. Все это время у нее постоянно болела грудная клетка, боль не отпускала ни на минуту, болели мышцы, суставы, живот, поясница, голова, из глаз текли слезы, от света невыносимо резало глаза.

Туда же, в Клинику военно-полевой терапии, был переведен и ее муж с диагнозом «Токсическая миело-полирадикулоневропатия». Он так же, как и Татьяна, жестоко страдал от болей в мышцах и суставах, с развитием болезни боли становились нестерпимыми. Выпадали волосы, не двигались руки и ноги… На какие муки, физические и нравственные, обрекла отравительница молодых, когда-то полных жизненных сил людей!

В первые дни болезни отцовское и материнское сердца разрывались при мысли о разлученной с ними дочке, потом наступило отупение, безразличие ко всему, в историях болезни появилась запись «эмоциональная тупость».

Наверное, к лучшему, что они не видели девочку. До середины января она находилась в тяжелом состоянии. Пульс бил 120–140 ударов в минуту, температура поднялась до 39 градусов, малышку лихорадило. Она была еще в таком возрасте, что ее мало волновала собственная внешность, да и болезнь сделала ее вялой и неподвижной; она не отдавала себе отчета в том, что облысела полностью, выпали даже ресницы.

Пятого декабря Татьяне по медицинским показаниям был сделан аборт. И вовремя: в истории болезни отмечены «значительные деструктивные изменения частей плодного яйца».

А что же отравительница? Ее жертвы еще находились в клинике, когда на нее пало подозрение в тяжком преступлении — покушении на убийство троих людей.

Дело приняла к своему производству следователь по особо важным делам прокуратуры города Валентина Константиновна Корнилова, специалист, о котором в следовательской среде ходили легенды: обладающей редкостной профессиональной интуицией и нечеловеческой работоспособностью.

Супруги Талановы были поражены, когда им сообщили, что они отравлены. Они и предположить не могли, при каких обстоятельствах в их организм попало дьявольское зелье. Следователю Корниловой пришлось определять это самой.

Таллий в быту не встречается, значит, надо было искать в окружении пострадавших того, кто так или иначе имел доступ к этому препарату. Когда оказалось, что соседка Талановых по квартире работает в учреждении, связанном с химией, и в научно-исследовательских лабораториях института используется таллий, значительное количество которого хранится на складе, выстроилась версия о том, что семья Талановых оказалась на краю гибели по вине этой самой соседки.

В. К. Корнилова начала работу по изобличению Зуйковой. Допрашивая Зинаиду Андреевну в качестве свидетеля, она поняла, что эта женщина — «крепкий орешек»; однако благодаря блестящей технике следствия, которой в совершенстве владела следователь по особо важным делам, в январе ее подопечная — Зуйкова — уже давала показания о том, как она готовила преступление.

Настал момент, когда Корнилова объявила Зинаиде Андреевне о своих подозрениях уже совершенно официально, записав в протокол, что Зуйковой разъяснено, в чем она подозревается — в покушении на убийство троих человек. И в самый кульминационный момент допроса Зуйкова, все отрицавшая, попросила пить. Валентина Константиновна любезно подала ей стакан с водой, Зуйкова судорожно вцепилась в него и… откусила кусок стекла. Несколько секунд Корнилова ошеломленно наблюдала, как ее подследственная жует стакан, пытаясь проглотить осколки, а потом они с Зуйковой стали бороться. Следователь пыталась всеми силами извлечь у нее изо рта стекло, Зуйкова сопротивлялась. Наконец Зинаида Андреевна разрыдалась до истерики и начала давать показания.