Позже, заводя боевую шлюпку на посадочную прямую над Аталантой, Брим прислушивался к разговору своих друзей — Барбюс и медведь оживленно обсуждали по интеркому, как переналадить Н-излучатель, чтобы вместо рассеянного излучения получить узкий луч наподобие луча прожектора. Они уже договорились построить действующий прототип из запасных частей, доступных почти повсюду. Брим как раз собирался вмешаться в их разговор со своими соображениями насчет использования усилителей Рэндалла и электронной автофокусировки, когда его отвлек женский голос, раздавшийся из динамика.

— Борту триста двадцать пять: ветер три пять ноль на один один, полоса два ноль пять, гравибассейн девять восемь. Посадку разрешаю.

— Борт триста двадцать пять, вас понял: ветер пять ноль на один один, полоса два ноль пять — спасибо, мэм, — откликнулся он, убавляя тягу и заходя на посадку.

Под носовым обтекателем проплыл монастырь градгроут-норшелитов с его высоким золотым шпилем, и откуда-то из глубины памяти всплыл загадочный девиз ордена: «В разрушении возрождение; лишь через истину лежит путь к силе». Брим покачал головой. Какой бы смысл ни заключался в этих словах, за долгие столетия о нем позабыли.

Рулевой улыбнулся, когда вдали показались изящные очертания «Непокорного» — правда, легкий крейсер почти терялся на фоне двух массивных линкоров, стоявших неподалеку. Новое боевое судно коммандера Коллингсвуд уже завоевало, себе репутацию одного из самых красивых на флоте.

В боковом гиперэкране проплывал лабиринт узких улочек, окруженных извивающейся стеной. Клавдия жила в одном из таких кварталов. Брим покосился на расположенный в центре пульта хронометр — она, наверное, как раз спешит домой. Он подумал было, как Клавдия собирается провести сегодняшний вечер, но тут же постарался выкинуть эти опасные мысли из головы. Какой бы привлекательной она ни казалась — а Брим не мог не признать, что эта женщина потрясающе привлекательна, — то, как она проводит вечера, его не касалось. Тряхнув головой, Брим подправил курс.

— Эй, на борту, — объявил он, — а ну пристегнуться! Я сажаю судно!

— Есть, сэр, — откликнулся сидевший в соседнем кресле Барбюс.

— Ты что, готовишься к жесткому приземлению, Вилф Анзор? — поддразнил его Урсис по внутренней связи.

— К жесткой только в пассажирском отсеке, — ответил Брим. — Нам с Барбюсом в рубке бояться нечего.

— Ну и хитрый же вы народ, рулевые… Брим ухмыльнулся, переключая генераторы на вертикальную тягу. С этого момента все их движение вперед будет осуществляться исключительно по инерции.

— Переключить атмосферные радиаторы в режим «Плотная атмосфера»! — скомандовал он, бросив взгляд на приборы.

— Есть, сэр, — ответил Барбюс, поворачивая рычажок управления перьями радиаторов. Тотчас, по обеим сторонам рубки завыли мощные сервомоторы, и свист встречного воздуха за бортом сделался заметно тише.

Брим немного развернул шлюпку, чтобы компенсировать боковой ветер, и убавил тяги. Зарулив к гравибассейну «Непокорного», он задрал нос своего суденышка и нажал на газ. Считанные мгновения спустя шлюпка зависла на месте и плавно опустилась в свое гнездо на шлюпочной палубе.

— Классная посадка, лейтенант, — заявил Барбюс, обесточивая систему внутренней связи.

— Пустяки, — скромно ответил Брим, но он и сам немного гордился собой.

За бортом четверо матросов швартовой команды в желтых скафандрах, синих шлемах и толстых защитных перчатках еще принайтовывали шлюпку, когда на шлюпочной палубе появилась пышная блондинка в тесно облегающем черном мундире Имперской разведки.

Брим нахмурился.

— Похоже, нам не придется долго ждать в приемных, чтобы доложиться, — заметил он, выключая последние системы.

— Я, конечно, извиняюсь, лейтенант, — возразил Барбюс, одобрительно глядя на блондинку. — Но могло быть и хуже. Что, если бы они послали кого-нибудь вроде Адольфуса Филлмора.

— Ты прав, дружище, — усмехнулся Брим. — Ты решительно прав. Мгновением спустя блондинка распахнула оба люка.

— Машина ждет нас на стоянке, джентльмены, — объявила она, ослепительно улыбаясь. — Боюсь, вы трое находитесь в строжайшем карантине до тех пор, пока мы как следует не побеседуем с вами.

— Пещеры в снегу и дома из льда частенько означают теплых друзей, как говорят на Родных Планетах, — хохотнул Урсис из люка пассажирской кабины. — Нет ничего удивительного в том, что любопытным дядям и тетям из разведки не терпится узнать все про Н-лучи.

— Еще как не терпится, умник лохматый, — улыбнулась женщина. Конечно, Урсис был крупным даже для медведя; конечно, он запросто мог убить человека одним взмахом когтя, и все же он никогда не внушал людям страх — разумеется, если только сам не хотел этого.

— В жизни не помню, чтобы кого-то так интересовало пожарное оборудование, — заметил Брим. Оторвавшись от пульта, он невольно задержал взгляд на белокуром офицере. Женщина действительно была очень даже ничего — отменно сложена, вьющиеся волосы… Из тесной рубки ее можно было принять за Марго… Если только кого-то можно спутать с Марго. Брим нетерпеливо поморщился. Его, наверное, ждет два письма. Проводка конвоя затянулась. Однако прежде, чем он доберется до этих писем, ему предстоит настоящий допрос. Он устало вздохнул, выбрался из люка и следом за блондинкой зашагал к трапу. Первым делом война…

* * *

Как Брим и предполагал, умникам из разведки потребовалась уйма времени, чтобы понять: из этих трех Синих Курток ничего больше не вытянешь — ни вместе, ни порознь. Когда ему наконец разрешили вернуться на «Непокорный» — а надо сказать, шла уже утренняя вахта, — рулевой обнаружил, что двух его друзей отпустили мета-цикл назад.

Еще не рассвело, и, само собой разумеется, центр связи был закрыт. Брим флегматично пожал плечами. Письма Марго могли подождать и до вечера, хотя задержка все равно огорчала. Пока он ждал на трамвайной остановке — лимузина на обратную дорогу разведка, конечно же, пожалела, — холм с расположенным на нем городом продолжал светиться огнями (и это несмотря на постоянную угрозу новой атаки из космоса). Судя по всему, решил Брим, горожане полагаются на защиту двух стоявших в порту линкоров. Однако учитывая наличие у противника кораблей-невидимок, эта вера не имела под собой никаких оснований — по крайней мере до тех пор, пока ученые не изучат как следует возможности Н-излучения.

Впрочем, вряд ли много людей вообще знают о существовании невидимок…

Брим глубоко вдохнул свежий ночной воздух. Ветер дул с суши и нес с собой запахи листвы, застоявшейся воды каналов, пыли, далекого города… И мысли его снова обратились к Клавдии. Она была частью этого города — и почему-то вспоминалась гораздо чаще, чем стоило бы…

В конце концов рулевой сел в подошедший трамвай, и уже через двадцать минут в ветровых стеклах возникли очертания «Непокорного», а за ним — громады двух линкоров класса «Грейффин IV»: «Гвир Нейввира» и «Принцессы Ширрейн», теперь он мог разглядеть их получше. Брим мрачно усмехнулся. К управлению этими гордыми красавцами карескрийца не подпустят на пушечный выстрел. Тяжелые боевые корабли до сих пор оставались бастионом кастовых привилегий. О, конечно же, Бриму приходилось бывать на таких. Но хозяева всегда недвусмысленно давали понять: он здесь только зритель. Постоянная опека, которую он ощущал на таких кораблях, раздражала его, заставляла ощущать себя человеком второго сорта. Ничего, война быстро меняла сложившиеся стереотипы — вроде предубеждений против провинциалов, какими считались карескрийцы. Грейффину IV нужна была сейчас любая поддержка, от кого бы она ни исходила. И когда-нибудь ему просто придется ответить благодарностью. Брим еще раз улыбнулся, на этот раз веселее. У него уже сложились добрые отношения с некоторыми офицерами из дворян вроде Регулы Коллингсвуд или Ника Урсиса, да и с Верховным Звездным Главнокомандующим сэром Беорном Вайродом тоже. Когда война наконец закончится, он надеялся, что эти патриции проследят за тем, чтобы справедливость восторжествовала…