Мне пришлось смириться с фактом: я, неистовая Султана, превратилась в самую обыкновенную, ленивую, праздную женщину, которой нечем занять себя. Я ненавидела себя и свою лень, но не могла представить, что же сделать, чтобы избавиться от скуки.

После того, как служанка помассажировала мне ноги, я захотела прогуляться по своим садам. Когда я устраивала их, то в качестве примера взяла чудесные сады Нуры. Ничто не доставляло мне такого удовольствия, как прогулка в тенистом саду, за которым ухаживали двенадцать садовников из Шри-Ланки. Мы живем в самом сердце одной из величайших пустынь, но наши дома окружены буйной зеленью. Наши сады поливаются четыре раза в день, для чего пресная вода привозится в огромных цистернах. Это стоит больших денег, но мы не можем дать красным пескам пустыни ни малейшего шанса поглотить наши города и стереть саму память о пас с лица земли. Когда-нибудь пустыня возьмет свое, но пока мы – хозяева нашей земли.

Я остановилась передохнуть в детском домике, специально построенном для нашей старшей дочери, Махи, которой вскоре должно было исполниться пять лет. Она была мечтательницей и часами играла в этом домике, общаясь с какими-то выдуманными друзьями. Девочка была похожа на меня в детстве. Впрочем, к счастью, она не была такой же бунтовщицей, так как отец обожал ее. У девочки просто не было потребности в бунте.

Я подошла к клумбам, окружающим любимое место Махи. В домике грудой лежали разбросанные игрушки, и я улыбнулась при мысли о том, как резко отличалась Маха от своей младшей сестры Амани, которой в то время исполнилось три года. Амани была идеальным ребенком, очень похожим на Сару в детстве. При мысли о детях на меня вновь навалилась депрессия. Я не переставала благодарить Аллаха за то, что он даровал мне троих здоровых детей – сына и двух дочерей, но слезы сами собой наворачивались мне на глаза при мысли о том, что больше иметь детей я не смогу. Годом раньше я проходила обычное обследование в больнице Исследовательского Центра короля Фейсала, и мне поставили диагноз – рак груди. Мы с Каримом были потрясены, так как всегда считали, что болезни – удел стариков. Я никогда ничем не болела и с легкостью родила второго и третьего ребенка. Теперь же меня пришлось срочно оперировать. Врачи были уверены, что операция прошла успешно и все раковые клетки удалены, но это стоило мне одной из моих красидых грудей. Кроме того, меня предостерегли от очередных беременностей.

Чтобы исключить риск забеременеть, мы с Каримом решили, что меня надо стерилизовать. В тот момент я настолько боялась умереть и не к увидеть, как вырастут мои дети, что мысль о том, что паша семья непривычно мала, совершенно не волновала меня. В Саудовской Аравии женщина обычно продолжает рожать, пока старость естественно не прекратит ее способность к деторождению.

Мои грустные мысли прервал голос Карима. Обернувшись, я увидела, что он идет навстречу мне сквозь густую траву. Прошедший год дался нам нелегко, так как моя болезнь наложила отпечаток на всю нашу семейную жизнь. Внезапно мне захотелось стать былой Султаной, девушкой, cnoco6i ой заставить своего мужа весело смеяться и радоваться жизни. Я улыбнулась, глядя на его белую тобу, прикрывающую стройные, мускулистые ноги. Он по-прежнему волновал меня.

Когда он подошел поближе, я поняла, что мой муж чем-то обеспокоен. Я попыталась угадать, что произошло, так как хорошо знала его и понимала, что раз я вижу его озабоченность, значит, дело действительно нешуточное. Жестом я показала, чтобы он присел рядом со мной па скамейку. Мне хотелось быть как можно ближе к нему, касаться его, вопреки глупым обычаям, запрещающим всякие проявления чувств вне дома.

Карим, однако, присел на противоположный край скамейки, чем немало удивил меня. Он даже не улыбнулся мне в ответ. Первой мыслью было: «Что-то случилось с детьми». Я вскочила и встревожено спросила, что произошло. Тогда-то Карим и произнес слова, которые я даже в самых безумных кошмарах не ожидала услышать от своего мужа:

– Султана, несколько месяцев назад я принял решение… очень важное решение. Из-за твоей болезни я пока не хотел обсуждать его с тобой.

Я кивнула, не понимая, что последует за этим, но почувствовала, что меня охватывает страх.

– Султана, ты всегда была и будешь глав ной женщиной… женой в моей жизни.

Я по-прежнему ничего по понимала, хотя было ясно, что муж припас для меня что-то ужасное. Лицо мое застыло какими бы ни оказались новости, я не хотела, чтобы он заметил, как я напутана.

– Султана, я могу позволить себе иметь много детей – десять, двадцать… столько, сколько Аллах пошлет мне! – Наступила пауза, показавшаяся мне вечностью. – Султана, я собираюсь взять еще одну жену, вторую, которая могла бы нарожать мне еще детей. Мне ничего от неё не нужно, только детей. Я по-прежнему люблю только тебя.

Я ничего не слышала из-за грохота собственного сердца. Случилось невероятное, во что я;просто не могла поверить. Никогда, никогда, никогда не могла я представить себе такого! Карим ждал моей реакции. Поначалу я не Могла произнести ни слова или пошевелиться. Реальность его слов медленно доходила до меня. Когда же я, наконец, пришла в себя, то ответила ему единственно возможным для меня образом – набросилась на него, как дикая Кошка.

Он не ожидал такого поворота дел и мы оба оказались па полу. Глубину моей боли нельзя было выразить словами. Я хотела, чтобы он просил пощады, и яростно царапала его лицо и |лупила коленом, между ног. Воистину, в тот момент я хотела убить своего мужа.

Карим пытался подняться на ноги, но, когда я в ярости – силы мои удесятеряются. Карим отчаянно боролся и в конце концов сумел прижать меня к земле, а сам сесть сверху.

Тогда я принялась кричать. Я обзывала своего мужа такими словами, что слуги, находившиеся неподалеку, застыли от ужаса. Наконец, я плюнула ему в лицо и утидела, что потрясение его от того, какую ярость он ра-збудил, возросло еще более. Слуги были так напутаны этим зрелищем, что разбежались кто куда, прячась за кустами и деревьями.

Но вот моя ярость стихла, и на смену ей пришло ледяное спокойствие. Не меняя выражения лица, я сказала Кариму, что требую развода; я никогда не соглашусь на такое унижение, как быть не единственной женой! Карим ответил, чтобы я и не мечтала о разводе, разве что соглашусь отдать своих детей на воспитание второй жене. Он никогда не согласится на то, чтобы дети покинули его дом.

Будущая жизнь, как на картинке, предстала передо мной: Карим, приобретающий одну жену за другой. У каждого человека есть предел того, что он может вынести, но я не хотела выяснять, где же находится мой.

Карим мог говорить о чем угодно, но я-то знала истинную причину его намерения взять вторую жену, и это было вовсе не желание иметь детей. Причина была до смехотворности примитивной. Мы были женаты уже восемь лет, и ему надоело одно и то же блюдо. Он хотел чего-нибудь нового и экзотического – секса с новой женщиной.

При мысли о том, что Карим считает меня настолько глупой, что я поверю его сказкам насчет детей, ярость охватила меня с новой. силой. Да, я приму все, что уготовано мне Аллахом, но не Кариму играть роль Бога. Его решениям я не собиралась подчиняться. Спокойным голосом я сказала ему, чтобы он убирался с моих глаз, пока я не взяла па душу грех убийства.