Она с раздражением показала ему всю фотосессию.

— Ваша правда, действительно потрудился, — кивнул Ромуальд. — Но Кейт и прежде была красоткой. Они с Ником Фитчем что-то мутили вместе, я прав?

У Эммы глаза полезли на лоб от удивления.

— Как ты узнал?

— У нее же татушка на левом предплечье: единорог. А Фитч всегда любил это сказочное животное. Выбрал его своей эмблемой еще в восемнадцать лет, когда сделал ту компьютерную игрушку. А потом в честь него назвал собственную хваленую операционную систему. И компанию тоже, заметьте!

— Ну да, «Unicorn», — пробормотала Эмма.

«Единорог по-английски… Маленький засранец неплохо соображает», — устало подумала она и продолжила чтение.

«„Unicom“ — отважный покоритель государственных секретных, стратегических и военных информационных систем.

ОПЕРАЦИОННАЯ СИСТЕМА „UNICORN“, ВНЕДРЕННАЯ НА МНОГИХ ПРЕДПРИЯТИЯХ, В КАКОЙ-ТО МОМЕНТ ПРИВЛЕКЛА ВНИМАНИЕ МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ США. И ВСКОРЕ КОМПАНИЯ ФИТЧА СТАЛА СОТРУДНИЧАТЬ ПО ПРЕИМУЩЕСТВУ С АРМИЕЙ, ПРИЧЕМ НА САМЫХ ВЫГОДНЫХ УСЛОВИЯХ. С 2008 ГОДА ВОЕННЫЕ УСТАНОВИЛИ НА СВОИХ СМАРТФОНАХ И ПЛАНШЕТАХ УСОВЕРШЕНСТВОВАННУЮ ВЕРСИЮ „UNICORN“. ПЕНТАГОН ПРИЗНАЛ, ЧТО ЭТА СИСТЕМА НАИЛУЧШИМ ОБРАЗОМ ЗАЩИЩЕНА И АДАПТИРОВАНА ДЛЯ МГНОВЕННОЙ ПЕРЕСЫЛКИ ОСОБО ВАЖНОЙ ЗАСЕКРЕЧЕННОЙ ИНФОРМАЦИИ.

ВОЕННО-ВОЗДУШНЫЕ И ВОЕННО-МОРСКИЕ СИЛЫ ТАКЖЕ УСПЕШНО ИСПОЛЬЗУЮТ „UNICORN“: ПЕРВЫЕ ДЛЯ УПРАВЛЕНИЯ ИСТРЕБИТЕЛЯМИ И БАЛЛИСТИЧЕСКИМИ РАКЕТАМИ, ВТОРЫЕ — НА ЭСМИНЦАХ И ПОДВОДНЫХ ЛОДКАХ.

Личная жизнь Принуд

Фитча и самого прозвали Черным Принцем из-за его манеры одеваться (неизменная черная кожаная куртка, черная водолазка, черные джинсы), ну и в память о знаменитой игре, само собой. Дерзкий ниспровергатель авторитетов не желает выставлять себя напоказ, предпочитая оставаться в тени. Глава крупнейшей компании бдительно оберегает свою частную жизнь от вторжений журналистов. С 1999 года он упорно отказывается давать интервью. В последней беседе с корреспондентом „Wired“ Фитч признался: „Меня вполне устраивает, что люди знают мое имя, но не узнают меня в лицо“.

Доподлинно о нем известно лишь то, что он страстный поклонник джаза и современной классической музыки и что его коллекция полотен художников-сюрреалистов выставлена для обозрения публики в университетском музее изящных искусств Беркли.

Согласно журналу „Forbes“, в настоящее время капитал Ника Фитча достиг семнадцати с половиной миллиардов долларов».

Эмма закрыла файл, скользнув пальцем по сенсорному экрану планшета, и протерла глаза, словно очнулась от сна. Зачем она ввязалась в эту странную авантюру? На что ей сдались империи новейших технологий, компьютерные гении-миллиардеры, вооруженные силы США? Она и не думала, что попытка выяснить подноготную Кейт заведет ее в такие дебри.

У Эммы опустились руки.

«Какой смысл продолжать поиски? — уныло подумала она. — Кто дал мне право вторгаться в личную жизнь незнакомой женщины? Какого черта я делаю в этой гостинице накануне Рождества вместе с долговязым подростком, неудачником вроде меня? Да, мы с ним достойны кисти фламандцев…»

Какое-то время она наблюдала за тем, как повар сосредоточенно быстро и ловко готовит темаки: сворачивает листики нори и начиняет их рисом с тунцом, авокадо и огурцом. Потом обернулась к Ромуальду. Тот, уставившись в экран ноутбука, хватал не глядя разноцветные тарелочки: карпаччо «Сен-Жак» (тонкие ломтики свеклы с фисташковым соусом), горячие суши, темаки с морским ежом, мясо гигантского краба…

— Ты в курсе, что не обязан перепробовать все, что здесь подают?

Углубленный в какие-то изыскания, он отозвался не сразу.

— Зацените, — парнишка снова развернул к ней экран. — Любопытно узнать, зачем…

Из множества открытых «окон» на Эмму глядела Кейт до и после пластической операции. Ромуальд потрудился, выделив цветом все изменения, даже едва заметные.

— Зачем что?

— Зачем такой молодой и красивой женщине делать пластическую операцию? Согласитесь, довольно странный поступок.

— Ну да, меня это тоже удивило. Тем более что лицо почти не изменилось.

— Почти, но не совсем. После операции Кейт стала безупречной — истинное воплощение классических канонов.

— Канонов, то есть пропорций?

— Именно. Существует так называемое «золотое сечение» — математическая формула «идеальной красоты». Ученые попытались выяснить, отчего некоторые лица обладают такой притягательной силой. И в конце концов вывели алгоритм человеческой привлекательности.

— Математический алгоритм?

— Определенные правила симметрии и строгое соотношение пропорций.

— Ты-то откуда знаешь?

— Как-никак заканчиваю математический колледж. Учитель однажды велел нам прочесть статью о «золотом сечении» в научном журнале, вот я и запомнил. Впрочем, новейшим открытием это не назовешь — формула красоты существовала еще во времена Леонардо да Винчи.

— А кроме симметрии что еще нужно?

— Если не ошибаюсь, в идеале расстояние между зрачками должно быть чуть меньше половины ширины лица. А расстояние от глаз до губ — чуть больше трети расстояния от корней волос до подбородка.

— Стало быть, лицо Кейт довели до совершенства?

— Точней не скажешь. Его превратили в «золотую маску». Теперь от него глаз не отвести. Кейт была без пяти минут прекрасна, а стала прекрасней всех на миллион световых лет вперед.

Эмма терпеливо выслушала его, так сказать, приняла к сведению.

«Вопросов все больше, зато ответов нет как нет…» — подумала она.

— Как, по-вашему, зачем ей это понадобилось? — снова спросил парнишка, цапнув тарелочку с манго.

— Понятия не имею. Чтобы понравиться любимому человеку… Чтобы повысить самооценку… Добиться уверенности в себе…

Ромуальд заглатывал манго с огромной скоростью, пыхтя и давясь. Чем окончательно взбесил Эмму.

— Тьфу ты, черт! Притормози! Куда спешишь? Боишься, что догонят и отнимут? Веди себя прилично, тебе же не три годика!

Ромуальд надулся. Отодвинул тарелку, встал.

— Пойду в туалет, — в гневе рявкнул он.

— Громче, громче кричи, а то не все слышали. Ты бы еще друзей в социальной сети оповестил!

— Нет их у меня, — на ходу буркнул подросток, ссутулившись и втянув голову в плечи.

— Бедняжка Калимеро,[29]цыпленок мой черненький, я сейчас зарыдаю! Встретимся в баре «Четырех времен года». Без двух-трех коктейлей мне твоего общества не вынести, видит бог.

Эмма тоже поднялась, оплатила счет, засунула ноутбук в сумку, прихватила парку Ромуальда и вышла из ресторана.