давайте сначала познакомимся, а уж потом приступим к делу, которое волнует вас, — как можно дружелюбнее сказал полковник. Гурбан снял с головы овечью шапку, которая была насквозь мокрая, стряхнул воду на пол и аккуратно положил ее на стол.

— Наверно в горах идет дождь, — догадался полковник, видя, как стекает с ботинок вода с остатками грязи.

— Сам я из Армении — начал свой рассказ разведчик. Когда в 1991 году по всей стране, начиная с Еревана, начались погромы азербайджанцев, вместе с семьей я переехал в Баку. Пока устроились у родственников. Семья моя живет с родителями, а сам я пришел сюда отомстить этим поганым хачикам за то, что они сделали с нами, как собак, выгнав на улицу из наших родных домов. Тем, кому не удалось убежать, и они остались там, — он указал, куда-то в сторону, — зверски были убиты прямо на глазах у своих детей. Вот уже четыре месяца, как я здесь, в отряде Тофика Огуз. Можно закурить? — разведчик достал сигареты.

— Кури, пожалуйста, только учти, у меня нет много времени.

В дверь постучались, Тябрик занес небольшой чайник и два стакана — армуды, сахарницу, все расставил на столе и молча удалился.

— Ну, вот и чай поспел, сейчас согреемся, — полковник взял чайник, чтобы разлить чай, но Гурбан перехватил у него чайник и сам разлил по стаканам.

— Вы не должны сами угощать гостей, они подумают, что вы слабый человек и не будут вас уважать, учтите это — заметил Гурбан.

— Вы, наверно, недавно из России, да? — он не стал дожидаться ответа.

— Здесь вам придется столкнуться с большими трудностями, будьте готовы, ко всем провокациям.

— Ты что пугать меня пришел сюда, — полковник резко встал со стула.

— Нет, командир, вы меня не правильно поняли. Я пришел к вам так, сказать, предупредить, что вокруг города армяне готовят крупное наступление.

Я свободно говорю на армянском языке и хорошо понимаю карабахский диалект. Вчера мы были в разведке в районе Набиляр. Вечером пошли в армянскую деревню и хотели взять языка. Вычислили дом, где хачики отдыхают после смены — он говорил спокойно, будто ходил на базар и теперь рассказывал, что с ним произошло в пути.

Это поразило полковника, ибо он впервые встретил человека, который ходит за линию фронта и не боится.

Боец сделал небольшой глоток чая и продолжил:

— засели мы, недалеко и стали ждать, когда кто-нибудь из хачиков выйдет во двор по своей нужде. Часа два просидели не меньше, уже хотели вернуться на свою сторону. Как видим, идут трое и шепчутся.

Один из них, явно приезжий из Еревана, говорит, — Скоро все закончится, и мы выгоним этих «азеров», из Шуши, — он так и сказал — «выгоним», а тот, кто шел рядом спрашивает, когда, мол, это будет? На что хачик отвечает, «осталось, мол, дней пять — десять не больше», «скорей бы, говорит третий, совсем говорит жизни нет, который год в окопах. «Ничего, — заметил ереванский, — будешь жить в Шуше в самом роскошном доме, это будет тебе подарок от всех армян».

— Ну вот, — продолжал разведчик, — мы вернулись, не стали трогать их. Решили доложить командирам. Утром сегодня рассказал Наилю Казимову, так он обозвал меня трусом и посоветовал держать язык за зубами, а то он его отрежет, за провокацию. Мы посоветовались между собой и решили доложить вам, так сказать, как новому командиру, — он допил чай и аккуратно поставил стакан на стол.

— А почему вы решили, что армяне говорили правду, а не выдавали желаемое за действительность.

— Мы сначала тоже так подумали, мол, мечтают хачики, но когда я прислушался к голосу того, кто говорил ереванским акцентом, то понял. Это не вранье. Понимаете, — разволновался разведчик, боясь, что ему опять не поверят, — Тот ереванец был не простым человеком, он говорил на культурном языке, так сказать начальственным языком, понимаете меня, — он подыскивал аргументы для большей убедительности.

В комнате воцарилась тишина. Полковник обдумывал услышанную информацию, Гурбан ждал решения командира.

В дверь постучались, и вошел Джахангиров с Алиевым.

— А, Гурбан, привет, — Магеррам, как старого знакомого, приветствовал разведчика, пожимая ему руки. Было видно, что он рад встрече.

Увидев входящих офицеров, Гурбан встал.

— Тогда я пойду, командир? — спросил он.

— Вот, что мы сделаем, — полковник все находился под впечатлением рассказа разведчика, и обдумывал свое решение.

— Ты давай часов в 8 вечера загляни ко мне в штаб, мы с тобой еще поговорим, а пока, отдыхайте, — он протянул руку для прощания. Разведчик двумя руками пожал протянутую руку и, подмигнув Джахангирову, вышел.

— А ты делаешь первые успехи, командир, — Магеррам явно хотел польстить ему. Если сам Гурбан в такую рань пришел к тебе, значит, солдаты хотят иметь наконец-то хорошего командира. Этот разведчик пользуется большим авторитетом среди всех командиров батальонов, и не раз доказывал свою храбрость на поле боя, так что поздравляю, — искренне сказал Джахангиров.

— Ну, это еще ничего не значит, — не стал вдаваться в подробности полковник, — просто решили заглянуть на огонек к новым бакинским людям, так сказать чайку попить.

— Запомни, командир, если твой гость пожимает тебе руки двумя руками, это означает, что он признает тебя старшим, а это здесь в горах ценится ох, как дорого, так что мой дорогой, эта первая ласточка. Дай бог, чтобы была не последней, — пожелал Магеррам.

— Как много я не знаю, подумал полковник. Даже такая мелочь имеет глубокий смысл в горах, среди этого гордого народа. Да, брат, — он в душе сочувствовал самому себе, — нам надо учиться быстро, времени нет. Ну, да ладно.

— Алиев, — чтобы сменить тему разговора, обратился полковник к офицеру штаба, несуществующей пока бригады,

— Насчет завтрака, я хотел спросить, есть или нет?

— Да вот мы за этим и пришли к вам, спросить, тут будете завтракать или пойдем к солдатам?

— Конечно, пойдем к солдатам, за одно и посмотрим, как комбат организовал прием пищи, — сказал полковник и стал одеваться.

После завтрака все, снова собрались в штабе.

— На сегодня план таков, — начал полковник совещание, когда все расселись за столом. Мы поедем с Джахангировым в Косалар, знакомиться с батальоном Фазили Ашрафа. Посетим посты в Халфяли и Кайбалах.

— Ты, Низами, — займись организацией связи с Баку и Лачином.

Встретиться надо с начальником полиции, насчет рации, а потом в автороту к Мамед-киши, прозондируй там настроение людей.

— Михалыч, — полковник посмотрел на артиллериста, который прятал свой взгляд. Ты что отметил новоселье, да? Гридасов, встал, одернул гимнастерку, — Я в порядке, командир, так уж получилось, но все, начинаем работу, — заплетаясь языком, заговорил он, — а