– Стоп, тарахтелка, – Лана прижала ладонь к губам рыжика. – Забыла, где находишься? В любой момент Каплан к тебе за своим ключом пожалует.

– Ой, точно! – подружка села на кровать и, сцепив ладошки, преданно вытаращила и без того огромные глазищи, от чего стала похожа на героев японского аниме. – Говори, что делать?

– Я слышала, тебя завтра переводят отсюда на свободный, так сказать, выгул?

– Ага, а откуда… Фу ты, курица бестолковая, мы же с Веником Израличем только что говорили.

– А еще вы говорили о том, что тебе разрешат позвонить домой.

– Знаешь, я так волнуюсь! – вздохнула Иришка. – Они тут, конечно, придумали нормальную легенду…

– Иванцова!

– Прости! – втянула голову в плечи рыжуля. – Все, молчу и запоминаю.

– Тебе придется рискнуть, учти.

– Фиг с ним!

– Так вот, завтра вместо номера своих родителей набери, пожалуйста, номер моего папы и скажи ему, где я.

– Что, вот прямо так, в лоб? Мне же не дадут говорить.

– Похоже, вместе с резким похорошением произошло и резкое поглупение.

– Неправда, я просто волнуюсь!

– Конечно же, не надо заполошно орать: «Дядя Мирослав, на помощь!». Ты говори с моим отцом, словно со своим.

– Но…

– Не волнуйся, он сообразит. И начнет задавать наводящие вопросы. Твоя основная задача – ответить на них правильно. Справишься?

– Я постараюсь, – прошептала Иришка, сосредоточенно разглядывая ладошки. – Я очень постараюсь.

– Знаю, – Лана присела на кровать рядом с подругой и уткнулась лбом в худенькое плечо. – Ты моя последняя надежда. Все, иди, а то я сейчас опять разревусь.

– Не надо, олененок, – рыжуля поднялась с кровати и направилась к двери. У порога оглянулась и ободряюще подмигнула: – Все будет хорошо, поверь.

– Тебе верю.

Дверь бесшумно закрылась, легкие удаляющиеся шаги и – тишина.

Наверное, палаты, где разместили подруг, располагались вне зоны видимости сидевшего у выхода секьюрити. Иначе вряд ли несанкционированное проникновение в чужую обитель прошло бы незамеченным.

Но оно прошло. И именно прошло, а не проползло и не прощемилось.

Теперь оставалось только ждать.

Ждать и догонять – такая мука,

Что не пожелаешь и врагу.

Ждать тебя и догонять разлуку…

Господи, я больше не могу!

Прочитанные где-то строчки слепыми осликами снова и снова ходили по кругу, протаптывая колею в сумбуре мыслей. Сумбур поначалу возмущенно огрызался, пытаясь удержать позицию лидера и сохранить состояние нервной вздрюченности, но постепенно гипнотическое кружение четверостишия (Лана вспомнила автора – упомянутая недавно Анна Лощинина) прибивало сумбур к земле. Он начал зевать и потягиваться и в итоге забил на все дорожный знак «Место отдыха в метре слева», свернулся клубочком и сладко заснул.

Лану неудержимо потянуло следом.

Связанные в тугой узел сумбуром и вздрюченностью нервы, оставшись без надсмотрщиков, совсем расслабились, и сил психовать больше не было.

Слишком много всего произошло за этот день. Слишком даже для прошедшей школу выживания американского спецназа солдата Джейн.

Что уж говорить о выросшей в атмосфере любви, заботы и тепла девушке, чьи основные проблемы были связаны лишь с ведением бизнеса? Цивилизованного, замечу, бизнеса, без боли, шока и крови.

И то, что о пленнице то ли забыли, то ли решили наказать, оставив без ужина – в ее узилище никто так и не появился, – Лану вполне устраивало.

Не надо было претворять в жизнь план с участием табуретки. Потому что даже появившаяся надежда на завтрашний разговор Иришки с Мирославом Красичем не остановила бы Лану от тесного знакомства деревянного орудия возмездия с головой любого вошедшего сюда аборигена. Будь то Каплан, Корнилов или господин Скипин собственной гнусной персоной. Потому что все они были так или иначе причастны к растаптыванию судьбы Кирилла.

Хотя… Нет, не хотя. Воевать сегодня не хотелось. Расслабленные нервы, соблазненные храпом сумбура, тянулись к койке, совершенно по-свински наплевав на необходимость ежевечернего омовения. Впрочем, омываться, не имея возможности запереться изнутри, было бы глупо. И вообще…

Додумать оставшиеся двадцать девять железобетонных оснований своего хрюкства Лана не успела – едва голова коснулась плоской неудобной подушки, измотанные сознание с подсознанием нажали кнопку «выкл.».

Даже не проверив, успела ли хозяйка сбросить обувь или улеглась так.

Утром к ней опять никто не пришел. Причем слышно было, что жизнь в карантинном блоке не то чтобы бьет ключом, но, во всяком случае, струится. Изредка кто-то проходил, кого-то провозили на каталке (если Лана правильно истолковала еле слышный скрип колесиков), доносились обрывки разговоров.

Ужасно хотелось кофе. Но вначале – почистить зубы, принять душ, переодеться. Атавизмы той, нормальной жизни. Ты еще теплых круассанов к завтраку пожелай, цыпа!

Где-то около… фиг его знает скольки в коридоре послышался, наконец-то, оживленный голосок подружки. Ее спутником снова был Вениамин Израилевич.

Хотя почему снова? Кто еще может сопровождать пациентку, кроме местного главного эскулапа?

– Ой, Вениамин Израилевич, я сегодня почти не спала! – щебетала Иванцова. – Дождаться не могла, когда снова смогу услышать голоса своих мальчишечек! А в коттедже стационарный телефон или мобильный?

– Что? Телефон? А, мобильный, да. – Каплан явно был погружен в свои мысли, и выныривать на поверхность беседы ему удавалось с трудом.

Во всяком случае, так показалось пленнице.

– Я буду жить одна или с соседкой? – молодец Иришка, держится абсолютно естественно!

– М-м-м, что? Нет… Не знаю… Извините, у меня сегодня была тяжелая ночь.

– Это вы меня извините, я сразу заметила, что у вас усталый вид, но я такая эгоистка…

Голоса удалялись, пока не стихли совсем. Лана прижалась спиной к двери и несколько раз глубоко вдохнула-выдохнула.

Ты не эгоистка, Ирина Иванцова, ты умничка. Удачи тебе!

А потом время застыло, словно сосновая смола, в которую попала незадачливая мушка. Лапки увязли, крылышки слиплись, смолы становилось все больше.

Лететь отсюда, скорее! Или хотя бы бежать… идти… ползти.

Но время оставалось неподвижным. Во всяком случае, так казалось пленнице.

Потому что села на свою мушиную задницу, лапа, и ждешь, когда тебя спасут. А вдруг что-то пойдет не так? Ириша ведь не агент иностранной разведки, а обыкновенная женщина, жена и мама, которой будет довольно сложно перехитрить опытных и осторожных шакалов.