– Не сомневаюсь, – хмыкнул Самойлов.

– Кому ты звонишь?

– Коллеге. Его уполномочили возить меня на автомобиле, как только я того пожелаю.

– Кто твои коллеги теперь? – подозрительно прищурилась Лера.

– Страховщики.

В ожидании Гоши Самойлов предложил кое-что уточнить.

– Давай подведем итог. – Он встал и, поскольку в кухне было не развернуться, пошел в коридор, проговаривая на ходу: – По соглашению с адвокатом ты некоторое время занималась незаконным бизнесом, подставляя клиентов – мужчин, конечно, – под разводы.

– Я – несовершеннолетняя, мне ничего не будет по закону! – крикнула Лера завернувшему за угол Самойлову.

– За эту трудную работу адвокат раскрыл тебе профессиональную тайну…

– Я ему понравилась своей принципиальностью и честностью, – уточнила Валерия, выходя в коридор следом за ним.

– Он помог тебе добраться до указанного им адреса в Бостоне, и ты увидела… А Марка Корамиса ты там видела?

– Видела, – ответила Лера сзади.

– Откуда же ты знаешь, что это был именно Корамис?! – Самойлов резко развернулся. – Может быть, по адресу, указанному адвокатом, проживает совершенно другая семья!

– Не-а, не катит, – уверенно покачала головой девчонка. – Во-первых, у меня была фотография Корамиса, которую я стащила у мамы Муму. Во-вторых, мальчика зовут Антуан, он иногда говорит по-русски, я сама слышала. В-третьих, оба номера машин, стоящих в гараже, зарегистрированы на имя Марка Корамиса, и он их водит. Но и это еще…

Они дошли до входной двери, там Самойлов развернулся и остановился:

– Как ты узнала о владельце номеров?

– В полиции, – лаконично ответила Лера.

– Отлично! Тебя забрали в полицию за то, что ты подглядывала и фотографировала! – он ткнул в Леру пальцем.

– Ничего подобного. Я сама туда пришла. Сказала, что меня подвозил мужчина, в машине которого я забыла сумку. Но я запомнила номера. Я сказала, что всегда запоминаю номера машин, если меня подвозят. На всякий случай.

– Это все по-английски? – удивился Самойлов.

– К твоему сведению, у меня оказался мичиганский акцент!

– И полицейские были так тупы, что дали тебе адрес и имя владельца номера машины?

– Нет. Они позвонили по телефону, попросили «мистера Корамиса» и спросили о сумке. Естественно, он ничего не знал, тогда мне посоветовали тренировать память на цифры. Но это еще не все! – поспешила Лера, видя, что Самойлов собирается что-то сказать. – Я позвонила потом по номеру, который при мне набирал полицейский.

– Только не говори, что ты… – покачал головой Самойлов.

– Да, мы поговорили. По-русски, к твоему сведению. Когда я увидела, что мальчишка не мой брат, я тут же освободила себя от всех обещаний адвокату.

– Ты чудовище, – прошептал Прохор Аверьянович, завернув в гостиную и свалившись там на диван.

– Да что я сделала-то? Подумаешь, сказала, что прилетела в Бостон с делегацией одаренных детишек и звоню передать привет от Маруси.

– Зачем сюда приплетать еще и Мукалову?!

– Во-первых, – уверенно заявила Лера, – чтобы убедиться, что это тот самый грек. А во-вторых, чтобы подтвердить некоторые подозрения насчет Муму.

– Подтвердила?…

– Еще бы! Теперь ясно – они поддерживают отношения. Наверняка перезваниваются!

– Ты не говорила с ним о мальчике?

– Зачем? – удивилась Лера. – Я не хищница какая-нибудь. Мне чужое счастье глаза не застит.

Самойлов выдохнул скопившееся напряжение и расслабился, откинув голову на спинку дивана.

– Одевайся, – сказал он, – и мне позволь одеться.

Уйдя от Капустиных, Маруся поехала в Шереметьево. В автобусе она неожиданно уснула, ее разбудил какой-то пожилой мужчина, когда все уже вышли.

Маруся не сразу узнала среди прилетевших Валерию. А когда узнала, помимо воли охнула и схватилась за щеки, улыбаясь. Большого труда стоило не подбежать к ней. Девочка выросла и стала красавицей. Из тех красавиц, что поражают грацией движений, как породистое животное. Вот она тащит тяжелую сумку, вот наклонилась к окошку, договариваясь с шофером такси. Глаз не отвести! Маруся покосилась по сторонам. Мужчины на Лерку смотрят, но не как на объект домогательств, а немного удивленно, с подростковой растерянностью в уставших от жизненного опыта глазах.

Оплатить такси денег хватило, но подождать у дома, в подъезд которого вошла Лерка, таксист отказался. На третьем этаже загорелись два окна. Маруся осмотрела вход в подъезд – кодовый замок с кнопками. Если нажать самые затертые… Дверь неожиданно распахнулась, выбежала Лера и бросилась к такси, которое ее привезло. Маруся услышала адрес и вздрогнула – теперь девочка хочет нагрянуть к следователю Самойлову, не иначе! Четвертый час ночи! Такси отъехало. Маруся отошла от подъезда. Чтобы взглянуть на окна. На третьем этаже они больше не горели. Она постояла, озираясь. На улицах – пусто. И Маруся нажала затертые цифры на пульте.

На третьем этаже было всего две квартиры. Маруся сначала постояла под одной дверью, прислушиваясь, потом прислонилась ухом к другой. От ее прикосновения дверь подалась. Сердце пропустило один удар, потом стало наверстывать упущенное, бешено колотясь. Она вошла и нашарила на стене справа выключатель.

Через минуту Маруся вернулась в коридор и заперла дверь изнутри. Лежавший в гостиной на ковре мертвый мужчина оказался адвокатом Попакакисом. Маруся сразу узнала его, несмотря на приобретенную им с годами грузность и залысины надо лбом. Шоковая растерянность оттого, что девочка Лера только что выбежала из этой квартиры – Маруся не сомневалась, что из этой, – сменилась нахлынувшим желанием помочь и защитить. Маруся начала со спальни адвоката. В ванной комнате она обнаружила резиновые перчатки. Натягивая их, внимательно рассмотрела труп. Убит не сегодня. Задумавшись, с чего начать, Маруся решила вначале позвонить.

Лиза взяла трубку после девятого звонка.

– Какого хрена?… – прохрипела она.

Маруся чертыхнулась, но просить больше было некого.

– У меня проблема. Нужна «Скорая» с носилками.

– Кто рожает? – «включилась» Лизавета.

– Потом расскажу. Проблема в том, что за рулем должна сидеть ты. И носилки потащим мы с тобой. Давно пьешь?

Тишина, шорохи, потом – длинный тягучий вздох.

– Судя по чеку из магазина, третий день. Но если насчет сесть за руль, так в половине четвертого утра это не проблема: улицы-то пустые.

– Ты и я – больше никого. Записывай адрес, – велела Маруся.

Тишина, шорохи, хихиканье. Потом странный вопрос:

– Это что – шутка?