Но постепенно лагерь затихает, потому что завтра выступать, а что может лучше для восстановления сил, чем крепкий здоровый сон?

Самое время собрать вождей на совет, чтобы потом всякий воевода знал, что ему надлежит делать.

— Все собрались? И славно. Есть предложения, как будем брать Багдад? Тот же фокус, что и с Басрой, может не пройти. В поле они не выйдут, а за стенами могут сопротивляться долго и принести немало вреда. Уж потерь точно причинят не меньше, а скорее больше, чем в Басре. Начнём, пожалуй, с младших.

Младшие сегодня на совете — это тысячники и отдельные ярлы нурманнов, добровольно присоединившиеся к нам.

— Ярл Асбранд, что скажешь?

— А что говорить? Подойдём, увидим, что и как, да и ударим по готовности. Вперёд персов пустим, это их земля — вот и пусть за неё бьются. А мы поможем, да подопрём, чтоб не побежали в случае чего.

Примерно в том же духе высказались все нурманны.

— А что скажут наши большие воеводы? — мне интересно, что скажут наши бояре, опытом умудрённые.

Воеводы высказались куда осторожнее, в том смысле, что сначала нужно дойти до города и посмотреть, что и как. Но в случае, если ворота будут закрыты, а враг готов к осаде — то лучше воспользоваться талантами предводителей, да и спалить Багдад напрочь. А добычи и так уже немало взяли.

— Ну раз так, то порешили мы с князем Рарогом, что выступаем на рассвете. Решать, что делать, будем по обстановке, однако же, если возможно будет взять город изгоном — то первыми пойдут нурманны, за ними персы и дальше все остальные. Авары как конные должны не дать закрыть ворота, ежели они будут открыты. А теперь всем спать. Переход будет длинным, зато до города последним. Как возьмём Багдад, так и отдохнём.

Отрывки из персидских писаний. О пришествии первого спасителя и воцарении династии Арэмэзидов

Стенала святая земля всех мазда ясна под гнетом захватчиков, ведомых самим Ангра-Манью. И взмолились мобеды о спасении, взмолился и простой люд…..был послан фраваши огня самим Ахура-Маздой, встретил его достойнейший Арэмэзд. С почтением сопроводил он Рарога к магупати на совет, а сын его Бэхрэм служил саошьянт как должно любому мазда ясна.

…увидел фраваши, что Бэхрэм умен, стоек и и крепок в борьбе с прихвостнями Ахримана, испытал его волю и разум всячески и молвил, — быть тебе правителем земли сей как мужу благочестивому и достойному. И приведет твое имя верных Ахура-Мазде к победе над силами зла!

С почтением принял сию ношу Бэхрэм на себя. И волею его и словом и властью Рароговой были изгнаны арабы, сыны Ангра-Манью, с земли иранской.

Рарог Огненный

Честно говоря, мелкие персидские правители не впечатлили. Среди них просто не было того, кто мог возглавить страну после изгнания мавров. Впрочем, только ими варианты не ограничивались. С учетом происходящего и некоторых местных традиций, можно было посадить на трон одного из уважаемых жрецов, но тут возникла проблема — либо не устраивали меня с Дэйдом чем-то, либо не потянут, как например Арэмэзд — самый лучший (возможно, я предвзят, в конце концов, он был первым меня встретившим), но возраст… Противостояние с арабами будет долгим и стране нужен молодой и решительный лидер. Наш купец тоже не подходит, по происхождению и роду занятий.

Однако мой адъютант, Бэхрэм, неожиданно хорошо себя показал. И будучи сыном магупати, он подходил под все критерии к правителю. Осталось только его проверить…

Проверять решили для начала в Багдаде. Город, что интересно, все-таки взяли изгоном. Когда аланы выскочили к городским воротам, они увидели замечательную картину: в широко распахнутые ворота въезжали и входили, ну и перемещались в обратную сторону сотни людей, лошадей и гружёных повозок. Когда приближающееся войско, наконец, заметили — моментально вспыхнула паника. Все, кто находился близко от проезда, ринулись в город, отчего моментально в проёме ворот возникла свалка. Какой-то торговец попытался развернуться прямо на выезде, другой же, что как раз въезжал, ему помешал. Повозки сцепились и опрокинулись. Фрукты, что доставлял в город въезжающий купец, раскатились по дороге, но никто не обращал на них внимания, толпа, рвущаяся в город, топтала их и друг друга, но было поздно. Подскакавшие аланы не дали затворить ворота, мешавшихся в проходе жителей города кого стоптали, кого зарубили, и лишь немногие успели прыснуть во все стороны как тараканы от света.

А дальше подошло основное войско и беспрепятственно вошло в город. Конечно, кое-где вспыхивали скоротечные схватки, но по большому счёту в немаленьком поселении оказывать сопротивление было некому.

Вот после захвата Багдада и пришло время Бэхрэма. На третий день после падения города, когда войско достаточно отдохнуло, был созван всеобщий сбор персидского ополчения, арабов, живших здесь, туда, что характерно, не позвали, на том сборе и было объявлено, что для испытания его воли и разума и пригодности для управления людьми назначается сын достойного мобедан-мобеда Арэмэзда Бэхрэм управляющим городом Багдад. Кроме того, был объявлен Аббасидский халифат уничтоженным и о том, что на месте его вновь возрождается шахиншахство Иран.

Оставив ему всё персидское ополчение, выступили мы для того, чтобы привести к покорности все провинции бывшего халифата. После гибели аль-Махди, государство развалилось на множество территорий, и в каждой был свой шах или мелик, большая часть из них, понятно, сарацины, вот и пришлось частым гребнем пройтись по всей стране, чтобы выловить их и кого изгнать, а кого уничтожить. Насильно обращённые в мусульманство персы начали массово переходить обратно в религию предков. Каждый старался убедить соседа и новые власти, что они самые что ни на есть бехдин. Вот такое неустройство в Иране длилось более двух лет. За это время несколько раз вторгались разные мусульманские правители из Сирии и не только. Всё это время Бэхрэм Арэмезид укреплял свою власть. Кстати, первое, что он сделал, — это выслал из города мусульман и пригласил селиться в нём окрестных персов, что они с удовольствием и сделали. Среди арабов то изгнание после получило название Великого Исхода. Справедливости ради надо сказать, что уходили изгоняемые, забрав с собою весь свой скарб, и ни одного дирхема не было отнято у покидавших Багдад.

Кроме того, построил правитель Багдада своё войско по образцу дружины Рарога, а на белом знамени своём повелел изобразить фаравахар[103]. Еще в каждой сотне его войска должен быть мобед, что проводит все молитвы, как ежедневные, так и праздничные. Помимо этого,