— Привет.

Расплывается в улыбке, присаживается рядом. Ничего не говорит, но рядом с ней моментально оказывается выпивка.

— Не боишься в таких местах бывать? — интересуюсь.

— А чего мне бояться, Фантом? — опрокидывает шот, слизывает соль. — В этом городе каждая собака знает что с ней случится если меня тронуть посмеют.

Качаю головой. Беззвучно смеюсь. Не врет же. Это я, наверняка, единственный придурок который не видел полной картины. Не понимал кто стоит на против меня в грёбанной филармонии.

— Этот город его подарок мне. Он обещал что положит его к моим ногам.

— Романтично, — источаю иронию.

— Было когда-то, — снова заливает в себя спиртное.

— Много пьешь, — замечаю очевидное.

— Сам выбрал это место, — пожимает плечами, заказывает еще.

— Тебя не ждал.

— Значит придется изменить планы.

— Следишь что ли?

— Просто у меня к тебе дело. Хочу сделать заказ.

Говорит серьезно, а мне в лицо хочется рассмеяться. У этой бабы явная беда с головой, а меня угораздило вляпаться.

— Маникюр плохой сделали, или в примерочной нахамили? Или мужа хочешь убить? — рассыпаюсь в издёвках.

— Короля нельзя убить, он уже давно умер.

Пропускает колкости, в миг становится серьезной. Будто сама в произнесенный бред верит.

— Знаешь, как мы познакомились?

— Думаешь, меня интересуют истории про любовь?

— Думаю, в последнее время да, — горько усмехается.

Явно на что-то намекает. Возомнила, что может знать обо мне больше чем я сам. Выдерживает драматическую паузу. Подкуривает сигарету. Начинает повествовать. Не перебиваю, пусть вещает. Сказка на ночь, больше ничего интересного явно сегодня не светит.

— Я тогда как раз обучение закончила. Началось распределение. Оркестры. Гастроли. Эстрадная жизнь. Только не у меня, у моих сокурсников. Мне прямо сказали: «вы, Лялечка, очень хорошая и упорная девочка. Но таланта у вас недостаточно. Можем вам место выбить в школе. Малышей учить будете». Знаешь, какого услышать подобное человеку, который музыкой бредит? Который пальцы до крови о клавиши стирает?

Глотает алкоголь. Морщится. Замечаю как хмелеет. Темные глаза словно мутнеют, теряют чёткость.

— Полгода жуткой депрессии. Жить не хотелось. С кровати почти не вставала. А однажды утром проснулась и впервые услышала как птицы за окном поют. Солнце увидела. Жалеть себя устала. Стала поднимать старые связи, искать таких же неудачников как и я. Уже через несколько недель я играла и пела в одном из лучших ресторанов города. Нас приглашали два раза в неделю. Нашу внезапно образовавшуюся музыкальную группу, которая состояла из недостаточно талантливых личностей для оркестровой ямы. Сливки общества, которые приходили туда пожрать и обсудить дела насущные, были весьма отвратительными представителями человечества. Но мне было плевать кто является слушателями. Главное, я занималась тем, чем хотела. Пропускала мимо ушей сальные шуточки, игнорировала откровенные попытки меня снять. Для всех я была обычной ресторанной певичкой. Дешёвой шлюхой. Возможностью поразвлечься. Тогда в моей жизни и появился Королёв.

С силой тушит окурок о стеклянную пепельницу. Уродует фильтр окрашенный алой помадой. А после снова пьет, словно пытается вытравить произнесенное имя.

— Когда он подкатил первый раз, особо не удосужился проявить изобретательность. Проделал все по сценарию и был искренне удивлен, когда получил отказ. Он приходил в этот ресторан каждые выходные. Иногда люди менялись. Я стала замечать, что после откровенных ссор, которые не смущали окружающих, некоторые личности не появлялись вовсе. Он так тогда на меня посмотрел, что я мысленно с жизнью попрощалась. Смирилась с тем, что подписала себе смертный приговор. Но по-другому не могла. Прогибаться не привыкла. Лучше смерть, кровь такая. Я видела как с ним общается персонал. Как рассаживают столики перед его внезапным появлением. Понимала, что этот человек опасен. Ощущала его власть, но взгляд не отводила.

«Все равно моя будешь», — как приговор прозвучало. После были подарки, цветы, настойчивые предложения подвезти. Однажды меня пригласили на внеплановое выступление, и оказавшись внутри я узнала что ресторан закрыт для посетителей. Был только он. Начинали зарождаться чувства, как у любой глупой девчонки. Все сложнее стало отказываться от подарков. За мной так никто и никогда не ухаживал, понимаешь?

Словно оправдывается. Будто я прошу об этом. Если честно, не понимаю нахрена это слушаю, но продолжаю.

— Последней точкой стал конь. Чистокровный арабский скакун. Своенравный. Упертый. Совсем не похожий на измученных лошадей Дворцовой площади. Король восседал сверху, такой же нерушимый как и это животное. Люди на выходе, мягко сказать, были в шоке, но он видел только меня. Тогда я могла в этом поклясться. Ночь на пролет мы скакали по городу. Вместе встретили рассвет. Он предложил мне выйти за него замуж, когда солнце окрашивало Неву.

— Меня сейчас стошнит, — не удерживаюсь от едкой реплики.

— За меня некому было заступиться. Я всегда была предоставлена себе. А потом появился он и решил все мои проблемы, воздал всем по заслугам. Заставил ответить кровью. Улыбается. Явно находится не здесь. Купается в приторно-сладкой романтике. А я жду подвох. Понимаю, что у таких как Король не бывает все гладко.

— Кровь. Он был так удивлен когда обнаружил ее на своей постели. Думал на мне пробу негде ставить. Цену себе набиваю, а вышло вот так. Тогда он и пообещал положить к моим ногам весь город, подарить его мне. По-своему, но обещание исполнил. А после была свадьба. Огромная. Роскошная. Медовый месяц. Я ослепла. Ничего не замечала. Точнее, не хотела замечать. Думала, всегда так и будет. Король оберегал меня. В свои дела не посвящал. В этом плане держал на расстоянии. Приходы ловил, когда мы были порознь. Я такая тупая была, что даже наркомана в нем не видела. Он очень хотел ребенка, но у нас ничего не получалось. Врачи рекомендовали отдых и покой. Утверждали что мы оба здоровы. Но я и так ни чем кроме отдыха не занималась. Злилась. Кляла судьбу. Не понимала, что она меня защищает. Не хотела верить, что если все так сладко, обязательно настанет горечь. Я до сих пор помню ночь девятого января. Он вернулся домой сам не свой. Поспешно начал собирать мои вещи, что-то говорить о том, что отправляет меня в горы. Отдохнуть, подышать свежим воздухом. Обещал скоро приехать. Но я не могла не почувствовать тревогу. Предчувствие чего-то ужасающего сдавливало сердце. В городе начался передел. Об этом я узнала позже. Королю стало тесно делить бизнес со своим партнёром, тот в свою очередь не стал это глотать. Верхушки разделились на два лагеря. Началась самая настоящая резня. Но тогда, спустя два часа, я взмывала в небо на самолёте и искренне верила, что отправляюсь в обычный отпуск.

Я провела два месяца на Алтае. Прекрасное место. Русская Швейцария. Высокие горы, прозрачные озёра, бурлящие гейзеры. Настоящее место силы. Именно там я поняла что беременна. Третий месяц. Три месяца я носила под сердцем ребенка и ничего не подозревала. Грешила на сбои в цикле из-за смены климата, боялась принять и сглазить этим счастье. Но когда живот начал расти, сдалась и пошла к врачу. Король не приезжал, но регулярно звонил. Врал, что у него много работы, что совсем скоро мы увидимся. Я не хотела говорить эту новость по телефону. Хотела видеть его глаза в этот момент. Сделать сюрприз. Я взяла билет в Питер тайно. Вернулась в родной город глубокой ночью. Добралась на такси, но отпустила машину раньше. Беззвучно преодолела двор. Тихо проникла в дом. Первое что ударило в нос, был запах. Отвратительный, выворачивающий наизнанку. Запах металла и боли. Страха, отчаяния и паники. А после я услышала крики. Мужские. Женские. Все они сплетались в какой-то адский хор. Дьявольскую симфонию.