…Поднимаясь на свою третью ступеньку, Маша оступилась, потеряла равновесие, схватилась за чемпионку, уже стоявшую на высшей ступени, и нечаянно сдернула ее с пьедестала. По трибунам прокатилась волна смешков, некоторые зрители зааплодировали. Но самые бешеные аплодисменты Маша сорвала на следующий день, когда катала свой показательный танец «Горе-фигуристка». Зрители восторженно улюлюкали и топали, закидали каток мягкими игрушками и цветами, причем к трем букетам были привязаны открытки с признаниями в любви.

В день отъезда Сергей Васильевич протянул Маше газету.

– Посмотри-ка, что о тебе написали, – сказал он, посмеиваясь.

Газета была на английском. Полстраницы занимали два фото: на первом Маша сидела на льду, открыв рот и выпучив глаза (это был момент из ее показательного выступления), на втором стаскивала с пьедестала чемпионку Европы и мира. Заголовок гласил: «Дебютантка из России штурмует пьедестал почета». Маша сперва решила, что автор над ней потешается. Но заметка начиналась со слов: «У действующей чемпионки мира появилась опасная соперница». Дальше описывалась Машина «досадная неудача» в короткой программе, которая объяснялась ее «юностью и малоопытностью», а под конец говорилось, что «эпизод на пьедестале поистине символичен» и что «на небосклоне фигурного катания восходит новая звезда».

«Точно, издевается», – подумала Маша, дочитав последнюю строчку. В ее глазах выигрыш произвольной был случайностью и даже нелепостью.

Но Сергей Васильевич думал иначе:

– С твоей программой ты можешь громить сильнейших фигуристок мира! Именно это ты и сделаешь в Швеции!

Настал март, вместе с ним проклюнулась неожиданно ранняя весна. Сугробы обреченно чахли под затяжным дождем. К трапу самолета Маша шла под зонтиком. Не успел зонтик просохнуть, как самолет сел в Гетеборге. Маша ступила на трап – и щеки защипало от мороза, руки мигом заледенели. «Как в зеркальном отражении, – подумала она, вспоминая перелет в Ниццу. – Тогда из зимы в весну, теперь наоборот. Значит, выиграю короткую и провалю произвольную? Тьфу, какие глупости. Суеверие…»

Маша едва успела распаковать вещи в гостиничном номере, как к подъезду подали экскурсионный автобус для российских фигуристов, такой массивный, что в него наверняка вместились бы все участники мирового чемпионата.

…Первым делом экскурсовод объявил, что в Лисберг они не попадут. Не увидят замки волшебников, Дом с привидениями и не покатаются на деревянных американских горках, которые дважды признавали лучшим аттракционом в мире, потому что приехали слишком рано: Лисберг, крупнейший в Скандинавии развлекательный парк, открыт для посещений с середины апреля до конца сентября. С этим парком, добавил экскурсовод, связана трогательная история. Гора, где он стоит, принадлежала одному несчастливому миллионеру: его жена Лиза была неизлечимо больна. Чтобы скрасить ее последние дни, миллионер подарил ей парк: на голых скалах разбил пруды и лужайки, аллеи и водопады. А когда она умерла, отдал все это городу. Потому-то парк и называется Лисберг – «Гора Лизы».

Потом экскурсовод сокрушенно доложил, что на смотровые площадки на высоких башнях и зданиях, откуда можно в подробностях рассмотреть город, они тоже не попадут, так как площадки открыты только в теплое время года. Сам он, впрочем, нуждался в смотровых площадках меньше, чем кто-либо: Маша еще ни разу не встречала человека столь гигантского роста, с такими крупными руками и чрезвычайно широкой улыбкой. Притом экскурсовод-гигант был невероятно худым и без устали рассказывал о ресторанах и кафе, которые, по его уверениям, были главными достопримечательностями Гетеборга. Можно подумать, его не кормили несколько лет или же он сам принял обет воздержания от еды и теперь отыгрывался на вдохновенных описаниях национальных блюд. Он просил водителя останавливаться возле каждого ресторана и каждому пел дифирамбы. В одном был «огромный выбор блюд» из селедки, в другом повара ежедневно ни свет ни заря бежали на рыбный рынок, чтобы закупить «огромное количество деликатесов» для своих кулинарных шедевров, в третьем подавали экзотические дары моря, в четвертом – сэндвичи «огромных размеров». Слово «огромный» экскурсовод особенно любил и вставлял его чуть ли не в каждую фразу. Рассказав о рыбном рынке, напоминавшем готический собор и названном за это «Рыбной Церковью», он оставил в покое кулинарную тему и переключился на историческую. Поведал, что у короля Густава Второго Адольфа, основавшего Гетеборг, было прозвище «Снежный король» и «огромное число военных побед». Что в наследство от отца, Карла Девятого, ему достались войны с Данией, Польшей и Россией. Что новгородские бояре, а потом второе русское ополчение в Смутное время собирались сделать Густава русским царем. Но, получив в России от ворот поворот, шведы устроили против нее экономическую диверсию: скупали старинные русские монеты и серебро и чеканили из гривны триста шестьдесят копеек вместо трехсот. Дальше он похвастался, что Гетеборг «поистине огромный город», второй по размерам после Стокгольма, важнейший порт Швеции и «ворота на запад» для всей Скандинавии; что между Стокгольмом и Гетеборгом существует негласное соперничество и что половина населения страны мечтает жить в Гетеборге, потому что его жителям свойственна «огромная доброжелательность». Из окна автобуса показал на небоскреб Уткикен чудной вытянутой формы, который жители прозвали «губной помадой», потом предложил всем прогуляться и повел группу по главной улице Гетеборга к «огромному семиметровому Посейдону». Посейдон, с дельфином в одной руке и чем-то вроде раковины в другой, оказался фонтаном – само собой, бездействующим в зимнюю пору.

Напоследок экскурсовод пригласил их в Музей мореходства, пообещав, что там они смогут полюбоваться на «огромное чучело голубого кита», единственное в мире, и на «огромную коллекцию» резных фигур, украшавших носы деревянных кораблей. На обратном пути, по дороге в гостиницу, рассказал забавную историю про медный памятник Густаву Второму. Первую статую заказали в Риме, но она оказалась из рук вон неудачной. Вторую отлили в Мюнхене, однако корабль, на котором ее переправляли в Гетеборг, затонул. Чтобы поднять медного короля с морского дня, спасатели заломили такую цену, что дешевле было заказать третью статую. Автобус как раз проезжал мимо медного Густава. Левой рукой, сказал экскурсовод, король указывает на то место, где был заложен первый камень Гетеборга. А сам вытянул руку в направлении ресторанов, о которых разглагольствовал в начале экскурсии, и призвал группу непременно их посетить, все до единого!

…Хотя Сергей Васильевич продолжал твердить, что Маша «стабильна вдоль и поперек», все же побаивался за короткую, сорванную на Европе, и заменил каскад «лутц-тулуп» на «сальхов-тулуп».

– С таким набором в первую тройку, конечно, не попадешь, – сказал он, – зато прыгнешь наверняка и в произвольной уже поборешься!

…Они сидели на диванчике, дожидаясь оценок. На экране в замедленном режиме шел повтор Машиной программы – отдельные эпизоды, в основном прыжки.

– Я почему-то боялся, что ты вот здесь тройной засадишь, – сказал Сергей Васильевич на повторе бедуинского в «ласточку». – Сейчас, думаю, выкинет она какой-нибудь фортель…