– Но… – начала я, – однако…

– Хватит, – остановил меня Иван, – как и что на самом деле произошло, мы не узнаем. Ни Филипп, ни Вяземская правды не сообщат. Ясно одно: Андрея убил Филипп. Может, случайно. А может, нет. Эмилия же, несмотря на то что случилось, благодарна Маслову, она его сыном считает.

– Что косвенно подтверждает: мамочка попросила парня об услуге. – Димон не упустил возможности бросить полено в костер своей версии. – Хорошо, проедем мимо Андрея, просто запомним: Вяземская готова все простить Маслову. Даже то, что он убивает своих пациентов. Таинственные буквы в записях Маслова «ВВ» и «ЯН» нашему отделу криптоаналитики[3] не показались загадочными. Вова Смирнов поговорил со мной о деле и спокойно ответил:

– «ВВ» – определенно Василиса Васильевна. Так врач помечает клиентов, которых ему библиотекарь прислала. А «ЯН» – это «я нашел». Иногда Маслов сам отыскивал подходящего пациента, Татьяну нашу он лично откопал.

И только сейчас мне пришло в голову спросить:

– Каким образом я попала в лабораторию?

– Я все ждал, когда ты наконец поинтересуешься, – вздохнул Иван. – Чтобы попасть в медцентр, ты оформила контракт.

– Верно, – согласилась я, – иначе даже на территорию не пускают.

– И куда ты пошла, что за хворобу выдумала? – усмехнулся муж.

Я развела руками:

– Какую болезнь я могла придумать? Я здорова, как корова. А вот небольшая дырочка в каком-нибудь зубе у каждого найдется.

– То есть ты записалась к дантисту? – уточнил Федор.

Я пустилась в объяснения:

– Я оплатила контракт, менеджер меня спросила, есть ли жалобы. Мне очень хотелось погулять одной по территории, поискать Елизавету. По условиям договора мне полагалась бесплатная трехдневная диагностика. Я решила, что за это время смогу изучить клинику. Как правило, любые исследования проводят до обеда. Потом наступает тихий час. А после его окончания делай что хочешь. После того как я разорилась на годовое обслуживание, меня устроили в одноместную палату и предупредили, что завтра в девять утра мне надо посетить дантиста, а сейчас предстоит визит к терапевту. Все шло обычно: общие вопросы, жалобы. Потом я переместилась к кардиологу, онкологу, гинекологу. Надо отдать должное медикам, они оказались внимательными. На следующий день я побывала у стоматолога, следуя расписанию, прошла УЗИ сосудов, услышала от доктора: «Проблем не вижу, подождите в коридоре», – и устроилась в кресле. Минут через десять ко мне подошла медсестра, теперь я знаю, что это была Фаина, она протянула мне мензурку и попросила выпить содержимое. Я спросила:

– Зачем?

Девушка объяснила:

– Вам предстоит компьютерная томография, жидкость для того, чтобы хорошо все видеть.

Я удивилась:

– Контраст? Но его вводят уколом.

Фаина улыбнулась.

– На радиоактивный йод у многих аллергия. У вас нет подозрений на онкологию, зачем такое мощное небезопасное исследование. То, что я вам даю, легкий красящий элемент на растительной основе, надо подождать полчаса, и проблем не будет. Пейте спокойно, погуляем в саду, время пройдет, а вы уже у порога томографа, он в другом помещении.

Я замолчала.

– И она тебя повела в лабораторию? – предположил Димон.

– Верно, – согласилась я, – завела внутрь, усадила в кресло, сказала: «Минут через пять можно приступать. Томограф пока занят…» Больше я ничего не помню, очнулась в палате, услышала про кому, а про то, что мне предложили пройти исследование на томографе, начисто забыла. Вспомнила об этом недавно.

Димон поднял пульт, на экране появилось изображение Карины и затылка Ивана Никифоровича.

– Да, да! – всхлипывала девушка. – Елизавета все мне объяснила! Я дочь врача Кротова. Меня Эмилия украла! Почему она так поступила? Меня на самом деле зовут Леночка! Я жила с мамой, отцом, бабушкой и сестрой! Боже! Елизавета моя родная… моя… а я ее терпеть не могла… Ну по какой причине Эмилия Францевна… ну…

Карина заплакала.

– Мы пока не беседовали с госпожой Вяземской, – заговорил Иван, – точного ответа на ваш вопрос я не знаю. Могу лишь сделать предположение…

– Знаю, – зашмыгала носом Карина, – Лиза объяснила, что у Вяземский погиб ребенок, мальчик. Мой папа, врач, не успел подойти к малышу, а тот скончался. Эмилия решила отомстить Кротову и украла его дочь. Меня! Я чувствовала, что мать не любит меня. Вяземская только Маслова обожает! А нас с Фаиной ругала, говорила:

– Ради вашей пользы вам замечания делаю, не хочу дур вырастить.

Фае она разрешила в мединститут пойти, а мне нет. О! Файку Вяземская тоже украла?

Иван Никифорович кашлянул:

– Карина, Елизавета опрометчиво сообщила вам о родстве. Ваш анализ ДНК она не делала.

– Нет, – уперлась девушка, – Лизавета сказала, что ее приятель провел исследование.

– Кто? – быстро спросил Иван.

– Не знаю, имени она не назвала, – растерялась медсестра. – Файку тоже Вяземская украла?

Мой муж побарабанил пальцами по столу.

– Версия Вяземской такова. Эмилия Францевна шла вечером мимо нежилого дома, услышала из подвального окна писк. Женщина очень любит кошек, она подумала, что в помещении голодные котята, вошла туда и обнаружила двух маленьких девочек. Одной по виду было лет пять-шесть, другой – три-четыре. Та, что выглядела старше, была одета, как цыганка: цветастые юбки, соответствующая кофта. Вторая малышка была почище, в аккуратной одежде. Вяземская схватила несчастных, привела к себе домой, вымыла, накормила, спать уложила. На следующий день отвезла крошек в дорогой медцентр на обследование, купила им одежду. Лишь через пару суток Эмилия обратилась в милицию и позвонила Георгию Михайловичу Брулеву, молодому следователю, с которым познакомилась, когда из прихожей ее квартиры украли меховые шапки, а Брулев быстро нашел воришек.

– Георгий Михайлович? – опешила Карина. – Наш начальник охраны?

– Именно так, – подтвердил Иван. – Следователь предположил, что старшая девочка брошена цыганским табором. Она выглядела очень испуганной, молчала, не отвечала ни на какие вопросы. Возможно, ее украли, хотя у темноволосой, темноглазой, смуглой малышки была типичная внешность цыганки. Вероятно, ее заставляли просить милостыню, а когда она заболела воспалением легких и заполучила в придачу конъюнктивит, ее просто выкинули. По поводу второго ребенка даже догадок не было. Ни имен, ни фамилий, ни своих адресов дети не назвали, особых примет не имели. Таких, как они, никто из взрослых не искал. Девочкам предстояло отправиться в приют. Вяземская их удочерила, назвала Фаиной и Кариной. Давайте мы сделаем анализ ДНК?