– Я у Гриши спросил: «Почему ты отсебятину нес, – сердито продолжал Димон, – отступил от сценария?» Тот в ответ: «Да я сообразил, что этих кретинов словами об удаче не удержать. Чего поубедительнее им надо».

– Что случилось с Таней, которая съела мою геркулесовую кашу? – спросила я. – В овсянке было какое-то сильное лекарство?

– Нет, – возразил Коробков, – в завтрак подливали настойку трав, их там много, но все безопасные. Маслов хвастается, что сам составил сбор. Его надо пить утром, вечером для лучшего действия жуткой гадости, которая содержится в кефире. Вот в нем точно дрянь, Карина не могла тебя предупредить. Она отсутствовала в лаборатории, пойло преподнесла Фаина. Хорошо, что его по хитрому расписанию дают. На следующий прием тебе его уже Карина дала и разрешила в палату унести. Что строго запрещено. Надеюсь, ты гадость вылила!

– Верно. Значит, записку с приглашением зайти в библиотеку и почитать книгу про пса Димона Коробкова в мою куртку Карина запихнула?

– Именно так, – объяснил Иван. – Читаю в твоих глазах вопрос: зачем еще библиотекарь, если Карина помогает. У Кары была мотивация на нас работать, она думала, что Эмилия, возможно, ее обманула, хотела узнать правду, но боялась ее услышать. ДНК она решилась только позавчера сдать, до этого колебалась. Не очень-то надежный она человек. Но другого у нас не было. И складывать все яйца в одну корзину не следовало. Понадеемся на Карину, попросим ее передать тебе информацию, а медсестра пойдет на попятный. Таким, как она, ненадежным спутникам в пути, лучше всего до конца не знать. И было еще одно соображение: в палату в любой момент могли войти Фаина, Маслов и тебя в момент чтения застать. В библиотеке же нет никого постороннего, а у Василисы серьезная проблема, она не станет отказываться от сотрудничества, не подведет. Честно работать с нами библиотекарь согласилась не из жалости к тебе, ей пообещали освободить Павла. Вот только… М-да.

– Рассказывайте все! – потребовала я.

Димон открыл еще один ноутбук.

– Танюша, ты после побега из лаборатории находилась на обследовании у наших врачей неделю, за это время мы успели со многими пообщаться и выяснить массу интересного. Эмилия Францевна потеряла двух сыновей, старшего, от первого брака, Андрея, и младшего Игоря от второго мужа. В разговоре с владелицей медцентра я сказал ей: «Вы прекрасно знаете, что медицинские архивы хранятся долго, но поверьте, полицейские документы тоже не исчезают. Нашлась информация и на вашего первого супруга, и на сына. Глеб Краснов был наркоманом, он умер от передозировки коктейля препаратов. Не знаю, передается ли любовь нюхать, колоться и курить разную дрянь по наследству, но Андрей тоже связался с наркотой. Вот только, в отличие от Глеба, парень сам не употреблял, он торговал кокаином, героином, экстези. Несколько раз его задерживали, но добрая маменька нанимала ушлого адвоката, который вытаскивал сыночка. Думаю, денег юрист брал немерено, а сынок ваши нервы основательно на кулак наматывал, довел мать до больницы. Ваша подруга, Василиса Васильевна, рассказала мне, что у Андрея был приятель Филипп Маслов. Тот пытался отвернуть Андрюшу от пагубного занятия, но ничего не получилось. А потом произошла совсем уж большая неприятность. Если раньше непутевый сынок попадался в клубах с пакетиками, где было не так уж много дури, и была возможность за взятку оформить все как герыч для личного употребления, то теперь студента взяли с сумкой, набитой героином. Это, простите, другой коленкор. Та же Василиса сообщила нам, что адвокат смог добиться для дилера подписки о невыезде. Но Андрею грозили следствие, суд и, скорей всего, отсидка. Вот тут вы, Эмилия Францевна, и попали в больницу с инфарктом. Пока вы лежали в клинике, непутевый сынок сел в машину, за рулем которой находился его друг Филипп. Шоссе, шофер не справился с управлением… Итог! Краснов в морге, Маслов в клинике, у него мелкие травмы. И вот что странно! Мать не проклинает того, кто убил ее сына! Наоборот, она его изо всех сил поддерживает, парень заменяет ей родного ребенка, он зовет ее мамой. Вы не возражаете, обращаетесь к нему: «Сыночек». Прямо слов нет, какие прекрасные отношения. Простите мое любопытство, почему вы не прокляли того, кто убил Андрея? Девяносто девять женщин из ста мечтали бы зарезать Маслова.

– Фил давно стал членом нашей семьи, – спокойно ответила Эмилия, – он всегда мне помогал, старался удержать Андрея от торговли наркотиками. Я считала Маслова сыном еще до трагедии».

Димон щелкнул пультом. Большой экран на стене продемонстрировал рисунок.

– Перед нами схема, ее нарисовал сотрудник ГАИ, который первым приехал к месту аварии, – продолжал Коробков, – шоссе пустое. Ночь. Время: шесть ноль семь. Суббота. Обе полосы, одна в Москву, другая из столицы, пусты. Дождя нет. Сухо. Лето. Уже рассвело. Видимость прекрасная. Ни поворота, ни зигзага. И что происходит? По непонятной причине Маслов влетает в большое дерево, которое растет на обочине. Дуб буквально размазывает ту часть автомобиля, где сидит Краснов. У Андрея не было шансов выжить. Почему Филипп вильнул влево? Что случилось? Гаишнику на дороге Маслов ничего не ответил, он сказал: «Мне плохо, очень плохо, я умираю».

И «Скорая» его увезла.

Димон опять нажал на пульт, экран разделился на две части, во втором окне появился другой чертеж.

– А вот схема, которая оказалась у следователя, – сказал Коробков, – на ней видно, что по встречной полосе идут машины, их довольно много. Одна выскакивает на встречку, чтобы избежать столкновения, Маслов резко уходит влево. При спецподготовке шоферов, которые должны возить очень значимых персон, например президентов, специально до автоматизма отрабатывается маневр «спасай пассажира». В случае неизбежности лобового столкновения водитель обязан так вывернуть руль, чтобы удар пришелся в него, а не в ту часть транспортного средства, где сидит важный человек. Тот, кто держит руль, должен пожертвовать собой ради блага государства, спасти того, кто сидит на заднем сиденье. Но Маслов такой подготовки не проходил, следователя не удивило, что парень, пытаясь уйти от столкновения, машинально свернул влево, не заметил дерева… Несчастный случай. А вот я в недоумении. Каким образом схема вдруг так изменилась?

Я оторвала взгляд от экрана.

– Хочешь сказать, что Филипп убил Андрея? А потом кто-то подменил чертеж, который сделал гаишник на месте аварии?

– Ага, – по-детски ответил Димон, – только мне кажется, что это не простое ДТП. Скорей всего, адвокат объяснил Эмилии, что он не сможет на сей раз избавить Андрея от зоны. Вяземская поняла, что сын – ее постоянно действующее несчастье. И…

– Ой, нет, – возразила я, – она мать! Не может убить своего ребенка. Маслов любит Эмилию, она ему очень помогла, сделала операцию на лице. Филипп увидел, что та, кого он считал матерью, свалилась с инфарктом, и сам принял решение убрать Андрея. Он тоже понимал, что Краснов – постоянно действующее несчастье.

– А кто чертежик-то другой в дело подсунул? – усмехнулся Димон. – Забесплатно такое не сделают. Токмо за денежки. Причем немалые. У Маслова их не было. Вот только тот, кто шахер-махер затеял, все папочки не проверил. Схема хранилась в нескольких местах. В одном ее тю-тю, а про второе забыли. И судья небось жирный кусок получил. Большими расходами дело благоухает.