Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Николай с удивлением взглянул на Ставицкого. Усмехнулся.
– То, что твоя шестерка отнесла заявление в прокуратуру, еще ничего не значит…
Ставицкий повернулся, и они встретились взглядами.
– Это твой единственный шанс не сесть в тюрьму. Не скажешь, где Денис – посадят. Я сейчас не шучу.
– А я вообще не умею. Никто меня не посадит! Тому, кто докажет мою вину, дадут Нобелевскую премию по юриспруденции.
– Ну, смотри: я предупредил.
* * *
Когда Арбенин приехал в офис, его встретил недоумевающий Зубарев:
– Юрка заявление принес – по собственному желанию.
– Где он?
– Кто бы знал? – Михаил пожал плечами.
– А Настя что говорит?
– Она вообще ничего не знала!
Николай, нахмурившись, пошел дальше по коридору. Настя сидела на своем рабочем месте.
– Во сколько он обычно приходит? – спросил Арбенин.
– Когда как…
– Сегодня поеду к вам, подожду его.
– Не надо… Он не придет.
Николай удивленно приподнял брови:
– У вас что-то случилось?
Настя какое-то время помолчала, затем, не глядя на Николая, проговорила:
– Юра ушел от меня… Собрал вещи… Куда-то в общагу… Никакой свадьбы не будет.
* * *
Место было достаточно безлюдным. Когда в арку со стороны двора въехала машина Арбенина, ее с двух сторон заблокировали две легковушки. Из одной выскочили Конев и Замятин, из другой – молодой спортивный парень. В то время как Замятин сквозь лобовое стекло держал Арбенина на мушке, Конев рукоятью пистолета разбил боковое стекло и открыл дверцу.
Николая вытащили из машины, и Конев ударил его рукоятью пистолета по голове…
…Сознание возвращалось медленно: какие-то пятна, размытые контуры.
В лицо Арбенину плеснули водой, и только тогда он окончательно пришел в сознание. Это был какой-то подвал, и Николай лежал, избитый, в дальнем его углу.
Конев, увидев, что глаза Арбенина открыты, продемонстрировал ему обычный утюг, включенный в розетку, и улыбнулся.
– Все, больше бить не будем – будем гладить! Мощная штука! Из десяти случаев, знаешь, в скольких работает? В десяти!
– Жалуются на тебя, – в подвал по лестнице спустился Патаев. – Говорят, молчишь.
Николай с трудом сел, прислонившись спиной к стене. Замятин тем временем поставил рядом с ним табурет для Патаева.
– Надеюсь, до этого не дойдет, – Патаев кивнул на утюг. – Все же партнерами были… Давай так: скажешь, где пацан, – поедешь домой.
– Не знаю…
Конев плюнул на гладкую поверхность утюга – слюна зашипела и запузырилась.
– Хорошо подумал? – криво усмехнулся Патаев.
Арбенин кивнул. Замятин тут же ударил его ногой, и Николай снова упал, а тот сел на жертву сверху, фиксируя руки и туловище. Конев с утюгом устроился у Николая на ногах, задрал рубашку и приложил утюг к животу…
Арбенин, дернувшись в первый момент, дальше лежал неподвижно, плотно сжав губы…
…Восьмилетний Коля под водой: кислорода в легких уже почти нет. Плотно сжав губы, он держится из последних сил…
Так и не издав ни звука, Арбенин потерял сознание. Замятин снова плеснул ему в лицо водой из ведра. Николай открыл мутные глаза, поморщился от боли.
– Подумай: оно того стоит? – усмехнулся Патаев. – Видел бы ты себя…
В этот момент наверху послышался шум, грохот. Конев и Замятин взволнованно переглянулись, Патаев обернулся на дверь и снова посмотрел на Николая, уже поняв, что происходит.
– А ты себя, – с трудом усмехнулся Арбенин.
* * *
Несколькими днями ранее полковник Семенов и Арбенин «предприняли мозговой штурм».
– С Седым не так просто. То, что это его люди сбили твоего парня на мотоцикле, – полковник Семенов задумчиво помотал головой. – Не докажем: уйдут в несознанку – и все! Тут надо подумать…
– Я уже думал. Его можно взять за похищение человека.
– Какого человека?
– Меня, – Арбенин пожал плечами. – Им нужна информация, я ее не дам. Что обычно делают в таких случаях?
– Много чего… Выбить информацию – не проблема.
– Во-от!.. Только сразу этих гиббонов не надо брать – подождите, пока Седой подъедет.
– А если не подъедет?
– Думаю, он захочет лично со мной побеседовать, – усмехнулся Николай.
Полковник Семенов помолчал, задумчиво глядя на Арбенина.
– Они ведь тебе не сказки будут рассказывать…
– Потерплю.
– Ну, смотри!.. Тогда впендюрим тебе в ботинок одну штучку – всегда будем знать, где ты… Каждое утро звонишь, даешь свое расписание. Любое отклонение – мы выезжаем…
* * *
Санитары аккуратно спустили с крыльца носилки и понесли Николая к калитке. Конева с Замятиным милиционеры уже усадили в стоящий рядом с домом «воронок», а еще пара вывела из дома мрачного Патаева в наручниках. Его встретил сияющий полковник Семенов.
– Я слышал: ты теперь коммерсант?.. Седой, тебя обманули! Утюг на животе и спица в ухе – это не коммерция!
* * *
Паша Мальков сидел за столом и бился над математической задачей.
– Выбирай, – провозгласил появившийся на пороге комнаты Мальков-старший, – «морской бой», «Чапаев», «крестики-нолики»?..
– Ну, пап, – поморщился Паша. – Мне еще три задания сегодня!
– Успеешь!.. Партейку сгоняем?
– Сейчас, дорешаю…
– Потом дорешаешь! Никуда твои интегралы не убегут…
Вдруг из гостиной послышался взволнованный крик:
– Гена?!
Мальков даже вздрогнул от этого вопля.
– О, Господи!.. Чего там?!
Он поспешно прошел в гостиную и уставился в телевизор, в который тыкала пальцем взволнованная жена.
«Генеральная прокуратура и Министерство Внутренних дел объединили свои усилия в расследовании этого громкого дела, – говорил полковник Семенов. – У нас уже есть основания предполагать, что здесь все не так просто: возможно, кто-то решил просто использовать смерть мальчика в своих коммерческих интересах…»
– Ну что, играть будем? – заглянул в гостиную Паша.
– Все, доигрались, – мрачно отозвался Мальков.
* * *
Виктор Ставицкий в незастегнутой рубашке стоял у плиты и следил за кофе в турке, слушая радио.
«Патаев заявил следствию, что он всего лишь исполнитель, а заказчик похищения – конкурент Николая Арбенина, еще один «чудотворец всея Руси» Виктор Ставицкий. Об этой и других новостях поговорим ровно через сорок минут, в студии»…