— Мистер Эрроу… — я замялся под его строгим взглядом, с трудом заставил себя докончить: — Это на самом деле так опасно?

И с таким же трудом он заставил себя ответить:

— Это еще опасней, чем кажется. Иди. У меня полно других дел.

В задумчивости, я отправился в рубку. Одно хорошо: можно не бояться, что вызову у пилотов галлюцинации. Черт знает, каким образом мы с Сильвером «умножаемся друг на друга», но ничего подобного я впредь не допущу. По крайней мере, постараюсь.

Рубка находилась на самой верхней палубе. Черный коридор закручивался спиралью, и шагать по нему пришлось далеко-далеко. Три раза попадались узкие щели-трапы — короткий путь с витка на виток — но я не рискнул в них соваться.

На жилой палубе у входов в каюты белели таблички с именами. Удивительно: я не нашел каюты мистера Смоллета. Неужели наш капитан — бездомный? Неприкаянно бродит по кораблю, ночует по разным углам?

Дальше начались отсеки с какими-то символами, нарисованными прямо на шторках. Я подумал, что капитанская каюта может быть обозначена такой вот странной закорюкой, и успокоился.

Было тихо; я не слышал даже собственных шагов — в мягком студне тонул и свет, и звук.

— Юнга лисовин: в медотсек, — громыхнуло над головой.

Ага. Сейчас и Тома проверят на сопротивляемость RF. Потом спрошу, что получилось… Принесло ж его в мою каюту! Я стиснул зубы, вспомнив, как хохотали над нами космолетчики. Спасибо, не поиздевались как следует. И Хэндсу спасибо, что увел разговор в сторону. А ведь мог бы на лисовине отыграться за вчерашнее…

Откуда-то долетел взрыв смеха. Коридор впереди был пуст, одни кругляши ламп на стенах. Я прибавил шагу и за плавным поворотом наконец увидел то, что здесь называлось рубкой. Коридор слегка расширялся и оканчивался небольшим залом, где стены были — удивительное дело — не черные, а зеленоватые. Четыре серых экрана слепо глядели на меня, перед ними стояли в ряд четыре кресла. В одном сидел Хэндс — я узнал его широкие плечи и светлый затылок, рядом — навигатор Энтони Тон. Народ звал его Тон-Тоном; был он худой, молчаливый, с отрешенным взглядом. Тихий сумасшедший навигатор; всякий раз, как я его видел, вспоминал слова покойного Билли Бонса. Бывший старший пилот Питер Рейнборо устроился, развернув кресло от экрана и усевшись на спинке, поставив ноги в ботинках на подлокотники. Невысокого роста, ладный, ловкий; добродушный и обаятельный симпатяга. Он сидел, сверкая зубами в жизнерадостной улыбке, и длинные раскосые глаза тоже смеялись. Не скажешь, что Рейнборо сильно обижен.

— …как в том анекдоте про крысу, — услышал я голос Хэндса.

— В каком? — без выражения спросил навигатор Тон-Тон.

— Ну, где капитан крысу поймал.

— Расскажи-ка, — попросил Рейнборо.

— Заходит капитан в рубку, а там крыса. Он изловчился — хвать ее! «Ну, — говорит, — сейчас я тебя раздавлю». Крыса в ответ: «Не губи, я добром за добро отплачу». «А что ты можешь?» «А что скажешь». Тогда капитан говорит: «Сделай так, чтоб твоего племени со мной рядом не было, а появилась бы моя невеста». Крыса ему: «Нет проблем». Капитан отпустил ее и ждет, что будет. И вдруг видит: вокруг не корабль, а Станция. И невеста рядом — вся в черном, глаза светятся. Зеркальце ему подносит: «Взгляни, дорогой, во что ты превратился». Глянул он на свой черный мундир, на глаза горящие — да и помер.

— По-моему, анекдот должен быть смешной, — заметил я, входя в рубку. — Разве у RF не так?

— У RF анекдоты не смешные, а поучительные, — отозвался Рейнборо, удобней устраиваясь на спинке кресла. — Встретишь крысу — не вздумай ловить и топтать.

Тут я увидел мистера Смоллета. Капитан стоял, прислонившись к боковой стене, скрестив руки на груди. Странно молодое лицо было напряжено, в глазах тлели синие огоньки. Пилоты и навигатор не обращали на него внимания.

— Присаживайся, — Рейнборо кивнул на свободное кресло у погашенного пульта; перед Хэндсом и Тон-Тоном пульты светились. — А ты какие байки принес?

Я поведал о том, что произошло в медотсеке. Рейнборо удивленно поцокал языком, Тон-Тон и бровью не повел, Хэндс досадливо поморщился. Я оглянулся на капитана. Он как будто не слышал рассказа; взгляд был устремлен в экран на стене.

— Мистер Ливси! — прозвенел вдруг по громкой связи крик нашего лисовина. — Срочно в медотсек!

Капитан вздрогнул, ткнул кнопку связи:

— Дэн, ответь мне. Что еще? Дэн! — Он сорвался с места и помчался вниз по коридору.

Рейнборо и я бросились следом. Мистер Смоллет нырнул в первую попавшуюся щель-трап; мы с пилотом — за ним. Я и представить не мог, что сквозь упругий студень можно так быстро бегать. В щели я отстал, но вновь нагнал Рейнборо в коридоре. Мистер Смоллет мелькнул далеко впереди и исчез. Новый трап, куда мы с разгону влетели. Здесь протискиваться оказалось вдвое трудней — как будто «Испаньола» не желала пропускать нас коротким путем. Выбрались в коридор, снова пустились со всех ног. Третья щель. Рейнборо сунул в нее руку, выдернул и понесся дальше. Виток за витком, все ниже и ниже по громаде черного корабля.

Когда мы примчались к медотсеку, мистер Смоллет уже был внутри. У входа к стене прижался Том, а его лупил по шерстистой морде Сильвер и хрипло рычал:

— Сколько раз?! Сколько раз?! Сколько раз?!

Лисовин не пытался защититься; на верхней губе была кровь. Рейнборо влетел в медотсек, а я оттолкнул осатаневшего Сильвера:

— Хватит. Что тут?

Том отер кровь, текущую из расквашенного носа; зрачки были страшно расширены.

— Что «сколько раз»? — спросил он. Я не узнал его голоса.

— Ты — сколько — раз — Осененный? — раздельно проговорил бывший навигатор.

— Дважды.

Сильвер с проклятием ринулся внутрь, хлопнула жесткая шторка.

— Я убил мистера Эрроу, — шепотом вымолвил Том.

Я едва протиснулся в закут, где недавно отличились мы с Сильвером. На входе стоял Рейнборо — напрягшийся, точно окаменевший; закут наискось перегораживала больничная каталка с телом первого помощника, рядом что-то делал доктор Ливси, а капитан Смоллет и Сильвер у дальней стены в четыре руки включали аппаратуру. Черные приборы наливались густым светом: зеленым, лиловым, коричневым.

— Он жив? — шепотом спросил я у Рейнборо.

— Пока — да.

— Александр, это много, — говорил Сильвер. — На два деления назад… Дайте, я.

С RF-приборами он управлялся уверенней, чем капитан. Однако что-то не ладилось; бывший навигатор застонал, мистер Смоллет выругался на неизвестном мне языке.

Тревожно запищал какой-то датчик на каталке, замигал оранжевый огонек.

— Пульс падает, — сказал доктор Ливси. — Еще сердечное?

— Не надо, — отозвался капитан. Мелькнула белая вспышка. — Ч-черт!