Солдаты и офицеры 24-й горной дивизии войск СС во время антипартизанской операции

Официальным признанием концепции Новой Европы стало т. н. Шарлоттенбургское заявление 1944 г., разработанное в кулуарах Главного управления СС (см. Приложение № 1). Теории функционеров СС на практике отстаивались рядовыми солдатами войск СС в окопах. Еще до окончательного оформления Шарлоттенбургского заявления в умах добровольцев сложилась и оформилась та Европа, за которую они сражались на фронте: «Для европейских СС Европа мелкой ревности, шовинизма, приграничных конфликтов экономического соперничества не представляла интереса. Это было слишком мелким и унизительным; для европейских СС та Европа уже утратила свое значение. В то же время они, несмотря на свое восхищение Гитлером и немецким народом, не хотели становиться немцами. Они были сыновьями своих народов, и для них Европа была местом сбора европейских народов. Европейское единство должно было достигаться через гармонию, а не через доминирование одного над другим»[211].

Боснийский мусульманин-доброволец из 13-й горной дивизии войск СС

Таким образом, именно в войсках СС наиболее последовательно провозглашался принцип построения Новой единой Европы. В конце войны с помощью СС организационно оформились две союзные Германии армии — Русская и Словенская. Рейхсфюрер СС Гиммлер, ранее не желавший создания крупных иностранных частей из славян, предоставил вооружение и добился официального признания Русской Освободительной армии генерала Андрея Андреевича Власова.

Учитывая, что вражеские силы обнаружили сегодня свои военные планы, имеющие целью лишь разрушение, руководство рейха, вместе с правительствами дружественных держав — Норвегии, Эстонии, Латвии, Дании, Богемии-Моравии, Италии, Франции, Венгрии, Румынии и Хорватии — решили обнародовать те принципы, на которых должна была строиться Европа будущего после победы ее армий. Европейские силы созидания сражаются за утверждение пяти основополагающих правил, шести основополагающих свобод и семи основополагающих прав, предоставленных каждому народу.

Пять основополагающих правил:

1. Устройство мира по принципу больших пространств континентального масштаба.

2. Устройство нашего континента по принципу Европейской Конфедерации.

3. Устройство конфедеративной экономики по принципу разделения труда, взаимопомощи и сотрудничества.

4. Устройство жизни каждого народа по принципу Volksgemeinschaft (т. е. по принципу национальной общины, постоянно утверждающей и защищающей уникальную специфику, свойственную каждому этническому или национальному образованию).

5. Устройство семьи как первичной органической ячейки каждой нации.

Шесть основополагающих свобод:

1. Свобода народов от любого насилия, проявляемого мировыми сверхдержавами.

2. Свобода народов самим устанавливать внутренний национальный строй.

3. Свобода народов защищаться от любого вида внешнего угнетения и всякого Umvolkung (т. е. спланированного изменения этнической субстанции, исторически обосновавшейся на конкретной территории, методом переселения чужеродных этносов).

4. Свобода личности от всех нарушений ее прав в той сфере, которая касается вопросов индивидуальной ответственности.

5. Свобода национальных культур от всех форм культурного давления и массификации.

6. Религиозная свобода от Gottlosigkeit (т. е. безбожия, утраты чувства Божественного) и от всякой политической манипуляции.

Семь основополагающих прав:

1. Право каждого человека на Труд и обязанность Труда.

2. Право каждого человека на свободное развитие своих способностей и на исполнение любых профессий в соответствии с личными возможностями и предпочтениями.

3. Право каждого человека на жизненное пособие, определяемое дифференцированным образом в зависимости от конкретного случая.

4. Право каждого человека принимать участие в процессе решения во всем, что связано с устройством национальной общинной жизни.

5. Право каждого человека на собственность и на земельное владение.

6. Право каждого человека на отдых и на пользование всеми видами культурной организации свободного времени.

7. Право каждого человека на социальную защиту во всех случаях утраты трудоспособности по не зависящим от человека обстоятельствам.

10 апреля 1941 года

Фюрер,

прошли месяцы с того момента, как я вернулся из французских тюрем, и с этого времени я мало и неактивно участвую в героических и замечательных усилиях молодой Германии по созданию самой великой эпопеи всех времен.

Фюрер, Вы должны понимать, что происходит в моей душе. Пока война не закончится, я прекрасно отдаю себе отчет в этом, никакого решения о будущем Бельгии принято не будет. После шести лет жестокой битвы, после месяцев хаоса я вынужден прозябать без работы. А это для меня гораздо страшнее, чем предыдущая борьба и злоключения в тюрьмах. Я послушен, я буду ждать со спокойствием того часа, когда Ваша мудрость урегулирует будущее Запада. Что для меня тяжело, так это не ожидание, а полное бездействие, в котором я пребываю, в то время как вся Ваша молодая борьба и сражения покрыты жертвами и славой. Я хотел бы сражаться вместе с Вами на одном дыхании, самоотверженно и целеустремленно.

Я пишу Вам, фюрер, для того, чтобы вырваться из этого бездействия, чтобы заслужить у Вас иметь честь и возможность сражаться по-братски, бок о бок с Вашими солдатами. Во время войны я не могу принести никакой политической пользы. В таком случае позвольте мне, фюрер, отдать в Ваше распоряжение мою силу и молодость, применив их на полях сражений.

Я знаю, что иностранцы не могут служить в Вашей армии. Но разве я недостаточно страдал во благо Третьего рейха, чтобы Вы не сделали для меня исключение? Призовите меня, куда хотите. В авиацию, в танковые войска, на самый скромный, самый мизерный пост в СС. Не имеет значения куда, но я был бы счастлив и горд отдать свою жизнь в распоряжение Ваших идеалов. Фюрер, я уверен, что Вы не откажете мне в этой радости. Вы вспомните о молодом человеке, который в 1936-м приезжал в Берлин, чтобы приветствовать Вас от имени «Рекса». Вы вспомните о той страстности, с которой в течение долгой борьбы мы в «Рексе» защищали право Германии на жизнь и принципы национал-социализма. Вы вспомните, наконец, фюрер, о моих бедных соратниках, рексистах, убитых в 1940-м, и о тысячах других, которые познали вместе со мной лишения и тяготы тюрем. Вы мне позволите, я в этом уверен, соединить мои усилия с усилиями Третьего рейха и вступить добровольно в Ваши войска. Я был бы бесконечно счастлив, несмотря на свою привязанность к дому и четырем маленьким детям, познать военную судьбу в Вашем геройском рейхе.