— Твой брат привёл, — ответил он, ловко перебираясь с лестницы на стог. — А ты зачем сюда забралась?

— Ложись, — она похлопала ладонью рядом с собой. — Кое-что тебе покажу.

Максим прилёг, ожидающе глядя на девушку.

— Да не на меня смотреть надо, а вон туда, — Катрин протянула руку, указывая на небо.

Максим с неохотой отвёл взгляд от её лица… и замер, не в силах что-либо сказать.

— В городе такого не увидишь, — тихо произнесла Катрин. — Кто его знает почему. Может, из-за чрезмерного освещения, а может, из-за того, что нам просто некогда остановиться и взглянуть на небо.

Максим посмотрел на неё долгим изучающим взглядом, словно внутри него шла какая-то борьба. Он долго молчал, а потом вдруг заговорил… тихо, словно разговаривая с самим собой:

— Я не садился за руль уже пять лет, а когда-то это было моей страстью. Я не представлял своей жизни без машины. В тот день, когда погиб мой отец, за рулём был я. — Он тяжело вздохнул. — Нас вынесло на встречную полосу, и я не справился с управлением. Я, который мастерски водил машину чуть ли не с детства. Помню только слепящий свет… и резкий удар. Отец скончался на месте, а я пролежал в больнице почти два месяца. После стало известно, что у машины отказали тормоза.

Катрин накрыла своей ладонью горячую руку Максима и легонько сжала.

— Спасибо, — благодарно прошептала она, как когда-то он в ответ на её откровения, и не удержалась, не смогла промолчать: — Но ты не должен себя в этом винить!

— Но я виню. — Он развернул руку ладонью вверх, и их пальцы переплелись.

— И тебе обязательно нужно попробовать вновь сесть за руль. — Катрин заглянула в его лицо: Максим не отводил своего взгляда от ночного неба. — Потому что… — в замешательстве замолчала, придумывая вескую причину. — Потому что жизнь продолжается, — выпалила она, и ей показалось, что сейчас это прозвучало совсем не банально.

— Ты думаешь, я не пробовал? — Максим разглядывал Большую Медведицу, пытаясь пересчитать в ней звёзды, как в далёком детстве. — Да множество раз! — Тяжело вздохнул: — Но все мои попытки всегда завершались неудачей. Понимаешь, стоит мне лишь повернуть ключ в замке зажигания, как всё — стопор. Я ничего не слышу и не вижу, только слепящий свет перед глазами. Лучше я доверю свою жизнь кому-нибудь, чем снова кто-то мне.

— Знаешь, неудача — это не всегда ошибка, — голос Катрин звучал взволнованно. Максим с интересом взглянул на неё. — Настоящая ошибка — перестать пытаться.

— Возможно, — каким-то отстранённым тоном произнёс Максим, в задумчивости поглаживая её тонкие пальцы. — Но я устал пробовать. — Отвёл волосы с её лица, заправляя локон за ухо. — Странно! Я провёл с тобой один день, а у меня такое ощущение, что прошла целая вечность, словно прожил целую жизнь. Знаешь, я решил заплатить тебе намного больше, чем хотел изначально.

— Что-о-о? — Катрин забрала свою руку, повернулась на бок и подпёрла ладонью щёку, чтобы лучше видеть его лицо. — Слушай, давай договоримся: ничего мне не нужно платить! Ясно?

— Почему? — Максим тоже повернулся на бок, лицом к ней. — Мы же заранее договаривались об оплате, и ты согласилась. — Его лицо вдруг приняло прежнее выражение: исчезла мягкость в чертах, а взгляд стал колючим. — Катрин, я всегда довожу сделки до конца, чего бы мне это ни стоило.

— Во-первых, это никакая не сделка! Во-вторых… — она замолчала, стараясь припомнить тот разговор. — Да, я согласилась, но я думала, что речь идёт о тех же услугах, что я оказывала на благотворительной выставке. А это совсем другое. — В её голосе зазвучала горечь: — Максим, ты у меня в гостях, понимаешь? А за это у нормальных людей не принято брать деньги.

Сердце сжало тисками обиды: «Вот же непробиваемый! Взял и всё испортил».

— Тогда я тебя отблагодарю по-другому, — улыбнулся он задорно и открыто, совсем не замечая застывшей в её глазах досады. А может, всего лишь не видя из-за тени, падающей на её лицо. — Можно?

— Не нужно! — Процедила сквозь зубы Катрин, двигаясь к тому краю, где стояла лестница. — Пошли в дом, пора спать ложиться.

— Да что опять не так?

— Да всё не так! — разозлилась она. — Не нужно всё мерить деньгами. Не нужно, понимаешь?!

— Нет, подожди. — Он схватил её за руку, не давая поставить ногу на лестницу. — Чем я тебя снова обидел?

— Ты меня не обидел, — зло выпалила она, с силой потянув свою руку, но Максим держал её крепко. — Я устала и хочу лечь спать. Отпусти!

— Нет. Я хочу объясниться.

— Катрин! — требовательно позвала Светлана.

— Да, мам, — девушка свесила голову вниз.

— Всё в порядке? — поинтересовалась мать тихим, чересчур спокойным тоном. Ей очень не понравилась их перепалка. Нет, она не хотела подслушивать, просто они слишком громко разговаривали.

— Всё хорошо.

— Тогда давайте в дом, — сказала Светлана и осталась стоять рядом со стогом. Теперь она ни за что их одних не оставит. — Уже поздно.

— Идём. — Катрин поставила ногу на лестницу и быстро спустилась вниз, взяла мать под руку и сама потащила её к дому.

Максим провожал женщин взглядом, оставаясь на стоге.

— Как же всё сложно! — Рухнул на спину и уставился в звёздное небо, в точности копируя позу Катрин: положив руки под голову и закидывая ногу на ногу.

Глава 39. Навстречу рассвету

Катрин очень долго крутилась и не могла заснуть. Из головы всё не шёл последний разговор c шефом. Зря она, конечно, на него нарычала. «Ну вот, спрашивается, и чего я разозлилась? Он же честно поделился своими взглядами на жизнь. И предложение заплатить ей за этот уикенд вполне в его духе. М-да, некрасиво получилось!»

Перед её глазами предстало довольное лицо Максима и это его загадочное: «Тогда я тебя отблагодарю по-другому».

«Интересно, что он имел в виду? — И усмехнулась: — Вот же оно — женское любопытство!»

За всеми этими размышлениями она не заметила, как заснула. Её разбудил будильник, который она сама завела с вечера. Она не могла уехать, не повидавшись с Машкой. Так звали её пегую строптивую лошадку — она была для неё верным другом. Ну и навестить, конечно, Черныша — молодого жеребца, которого отец приобрёл в прошлом году. Когда она ещё в следующий раз попадёт домой!

Катрин быстро оделась для верховой езды и осторожно спустилась вниз. В гостиной было тихо. Максим спал, но, к сожалению или к счастью, она его не могла видеть. С лестницы видна была только спинка дивана. Прокралась на кухню и набрала угощения для своих