Захлопнув дверь, я привалилась спиной к стене и стекла по ней вниз. Щенок оказался на полу и, не теряя времени, начал неуклюже исследовать мою прихожую, при этом постоянно путаясь в непропорционально длинных ушах и безостановочно виляя хвостом размером с пипетку.

— Вот только тебя мне и не хватало, — пожаловалась я непрошенному гостю.

Тот понимающе посмотрел на меня и отправился делать лужу на мои любимые ботильоны.

***

Первым моим порывом было позвонить в полицию и… Придумать продолжение я так и не смогла. Скажи я им, что мне подкинули собаку, скорее всего, замученный и уставший дежурный просто покрутил бы пальцем у виска и в приказном тоне велел бы мне не страдать фигнёй.

Поэтому звонила я не в правоохранительные органы, а родной сестре, с отповедью, вертящейся на языке.

Но Алиска, удивившаяся моему звонку (недавно же виделись), отрицала всякую причастность к презенту.

— Я что, камикадзе?! — негодовала она. — Да ты бы меня вместе с этой собакой с лестницы и спустила бы.

— Вот поэтому ты и сбежала, чтобы не спустила, — не теряла я надежды.

— Больно надо, — фыркнула Фёдорова. — Нам с тобой сколько лет, чтобы такой фигнёй страдать?

Я покосилась в сторону «фигни», которая с упоением грызла ножку моего кухонного стола, между прочим, сделанного на заказ. Зашибись!

— И что мне с ним делать? — беспомощно спросила у Алисы.

— Себе оставь, — посоветовала она мне. — Таксы, они милые.

От такой перспективы я даже закашлялась.

— Думай, что говоришь! Какой «оставь»? У меня даже кактус и тот сдох.

— Тогда в приют отдай. Если щенок породистый, его быстро заберут.

Я промолчала, не представляя, что ответить. Предложение было здравым, но отчего-то всё внутри меня начинало со страшной силой протестовать при мысли о том, что я откажусь от ещё одного детёныша.

Распрощавшись с Лисой, я с тяжёлым вздохом подхватила щенка и уселась вместе с ним на диван. Тот завозился в ладонях, с энтузиазмом кусая мои пальцы. Делал он это совсем не больно, больше слюнявя.

— И что мне с тобой делать?

Вместо здравого ответа таксёныш попытался протяжно гавкнуть, но вышла очередная порция писка.

— Издеваешься? — возмутилась я. — Не могу я тебя у себя оставить. У меня же работа, мероприятия, меня сутками может не бывать дома.

Вместо ответа собак что-то там профырчал, что я поняла по-своему.

— Нет, дело вовсе не в том, что я не хочу, просто… просто я с собственным ребёнком не справилась.

Возразить псу на это было нечего, поэтому он скатился с моих колен и уселся на диван, уставившись на меня своим бархатным взглядом, то ли осуждая, то ли сочувствуя.

Я же продолжала судорожно искать новые доводы против, хотя последний вряд ли могло что-то переплюнуть.

И когда уже собиралась признаться в том, что я вообще ничего не знаю о собаках в принципе, как в квартире раздался ещё один звонок. Мы с собакой уставились на входную дверь.

— Молись, чтобы это за тобой пришли, — посоветовала я детёнышу. — Иначе…

Что там иначе, я так и не придумала. Преодолев расстояние до входа едва ли не вприпрыжку, крутанула замок, не глядя на домофон, абсолютно уверенная в том, что по ту сторону двери обнаружится Алиска, готовая покаяться, что это всё-таки именно она подкинула мне собаку.

Но вместо сестры в подъезде обнаружился Ключевский… тот, что Игорь.

Замерев на пороге, я во все глаза уставилась на ещё одного нежданного гостя. Мы не виделись часов пятнадцать, что по сути являлось такой мелочью по сравнению с количеством упущенных лет… Но именно сейчас пропасть между нами казалась огромной как никогда. Словно мы с ним умудрились доломать то немногое, что ещё теплилось где-то в глубине души.

Сознание скрупулёзно отмечало детали — Игорь выглядел замученным: покрасневшие глаза и тёмные круги под ними, ещё сильнее отросшая за день щетина, складки, пролегшие на лбу и словно прибавившие ему с десяток лет, опущенные уголки губ (хотя раньше он почти всегда улыбался).

Так мы и стояли друг напротив друга, думая каждый о своём, пока Ключевский не выдавил из себя хрипловатое «Привет».

Слов у меня не нашлось, лишь один краткий кивок головой. Наверное, он ждал чего-то ещё, как минимум приглашения войти, я же успела мстительно представить, как захлопну дверь перед его носом. Мысль мне понравилась, но претворять её в жизнь я не собиралась, упрямо скрестив руки на груди и ощутив, как и без того короткий халат скользнул выше по бедру. Оценивать степень открывшегося обзора на собственные ноги я не стала, только ехидно хмыкнула, когда глаза Игоря всё же нырнули вниз.

Ни разу не смутившись, он лениво прошёлся взглядом по моему телу, должно быть специально издеваясь, в конце концов остановился на лице и уточнил:

— Не впустишь?

— М-м-м, — протянула я. — Дай подумать, — постучала указательным пальцем по подбородку, — помнится, что сегодня ночью…

— Я был несколько в шоке, — не дал мне Ключевский развить мысль дальше.

Успела приготовить целую тираду на сей счёт и уже собиралась исполнить её вслух, когда за спиной раздался жуткий грохот. Подпрыгнув на месте, переполошённо обернулась назад и обнаружила собачьего детёныша, который каким-то чудом умудрился перебраться с дивана на соседнюю тумбу и благополучно скинул с неё стеклянную вазу, которая грудой осколков теперь лежала на полу. Сам же щенок продолжал восседать на тумбе, свесив нос вниз и тихо поскуливая. В итоге, непропорционально большая голова перевесила и щенок шмякнулся прямо на пузо, беспомощно тявкнув. На какой-то момент мне показалось, что ещё немного — и комок кожи сейчас полетит прямо на осколки. Этого оказалось достаточно, чтобы за считанные секунды я подлетела к пёселю и подхватила его на руки.

— Дурёха, ну куда ты лезешь?! — пожурила я его, поднося к своему лицу, затея животному понравилась, и меня тут же лизнули в нос. — Но-но… — скривилась я и попыталась увернуться от его шершавого языка, по инерции отступив назад.

Одновременно по квартире разнёсся предупреждающий крик Игоря: «Стой!», но было поздно и моя босая нога шагнула прямо на остатки вазы. Сначала я подумала, что пронесло. Стекло было колким, но ничего такого я не почувствовала. С недоумением посмотрела вниз и даже выдохнула с облегчением, полагая, что страшное не случилось. И лишь оторвав ступню от пола, ощутила, как её обожгло. На ламинат капнули первые капли крови, будто в замедленной съёмке алыми пятнами расплываясь по битому стеклу.

Игорь появился рядом неожиданно, одним движением руки подхватив меня и усадив на диван. Я же продолжала беспомощно держать в руках собаку и с непониманием смотреть на Ключевского, который зачем-то поймал мою лодыжку. Попыталась вырваться, но стало только хуже. До моего сознания наконец-то дошёл острый приступ боли. Зашипела, потому что ощущения показались настолько невыносимыми, что даже слёзы на глазах выступили. В попытке избавиться от напряжения дернулась ещё раз, щенок шмякнулся на диван и, перебирая лапами, поспешил спрятаться в угол.