Первым его нарушил Безгнев. Жрец вскинул вверх руки и начал читать хвалебную песнь дрожащим от возбуждения голосом. Его поддержали другие члены общины. Постепенно нестройных хор голосов перерос в истинное буйство. Велес дал свое дозволение на брак и напутствовал детей на благоденствие.

Внезапно толпа смолкла. Люди, улыбаясь и кланяясь, пропустили к замершему у деревянного чура жрецу виновников церемонии.

Дмитрий внес Милану в кольцо общинников и возвестил:

— Эта дева дала согласие называться моей невестой. Что же скажешь ты, жрец Велеса, отца Миланы и защитника?!

— Боги одобрили Ее выбор! — торжественно откликнулся Безгнев. — Сам Велес посетил мир яви и засвидетельствовал вашу помолвку!

Со стороны толпы в адрес новой пары полетели восхваления, поздравления и пожелания. Нареченных жениха и невесту осыпали градом из пшеницы и мелких монет.

Официальная часть помолвки завершилась. Принесенные Велесу дары Милана передала в распоряжение жреца, благоразумно оставив возле чура наполненный молодым вином кубок: пусть и ее отец не останется в стороне от праздничного пира.

Безгнев и с помощниками внесли в огороженный камнями круг столы и лавки. Хозяюшки расстелили домотканые скатерти, разложили посуду.

Милане отвели почетное место в переднем углу стола — на посаде. Сегодняшнее торжество было устроено в ее честь.

Дмитрий сел между Миролюбом и Вестой — в этот день они исполняли роль родни жениха, всячески расхваливая своего «охотника» перед другими гостями.

Мужчины постарше поздравили Селиванова с удачной «ловлей», а молодые парни упрекнули за то, что он умыкнул у них из-под носа завидную невесту. Один из рьяных хранителей традиции даже вызвал новоявленного жениха на кулачный поединок.

Сражение было полушутливым и недолгим, но Дмитрий с достоинством выдержал испытание, потешив себя и членов общины.

Ежедневные дела в этот день позабылись. И только с наступлением темноты жалобный рев некормленой скотины привлек внимание засидевшихся хозяев. Но расходиться окончательно люди не спешили.

За весь вечер Дмитрий почти ничего не съел и не выпил. Его вниманием целиком и полностью захватила Милана. Он наблюдал за тем, как она подносит к губам угощение, как разговаривает с членами общины. Как мило краснеет, слушая наставления старших подруг. Дмитрий не мог дождаться заката — времени, когда Милана будет целиком и полностью принадлежать ему одному.

Наконец, разведенные на поляне костры взметнулись ввысь, оттенив алый диск заходящего светила. Не произнеся ни слова, Дмитрий подхватил невесту на руки и понес в направлении храма под дружный свист и улюлюканье разгоряченных гостей.

Утомленная, но радостная Милана благодарно прижалась к телу нареченного и обвила руками его шею.

— Представляю, какие нотации прочтет мне завтра Безгнев, — усмехнулся Дмитрий. — Но желание остаться с тобой наедине слишком сильно…

— Он не восстанет против нашей близости, — возразила Милана. — Все эти люди, желая воссоздать мне те условия, при которых я родилась, приняли образ жизни своих предков. В те далекие времена соединение любящих не считалось постыдным.

— Разве?! — удивился Дмитрий. — Я полагал, что интимные связи до брака осуждались во все времена.

Милана не сдержала улыбку.

— О, в те далекие годы, когда состоялось мое рождение, на все вещи смотрели иначе. Племена воевали между собой, и многие мужчины не возвращались с поля битвы в мир яви. А потому и девушкам предоставлялось право свободного выбора. Если нареченный кого-то из дев погибал, защищая честь рода, а его суженая оказывалась чреватой — ее ребенок считался подарком Богов. Такую девушку охотно брали в жены другие мужи, ведь она доказала свою плодовитость и понесла от героя, нового покровителя рода.

— Очень любопытно, — признался Дмитрий. — Но меня вряд ли можно считать героем, да и помирать я пока не собираюсь.

— Для каждого уготована своя судьба, — не согласилась Милана. — Никто не может с уверенностью сказать, герой он или нет. Нас рассудит Судьба.

Дмитрий внес невесту в широкую арку ворот и остановился, вдохновенно всматриваясь в закатное солнце. Что-то древнее, восходящее своими корнями к ушедшим в небытие векам, пробудилось в нем.

Когда же солнечный диск коснулся края горизонта, опалив поле алым отсветом, он увидел нечто.

Пред воспарившим взором Дмитрия, чередуясь, пробегали времена и эпохи. Одни восхитили его, другие, напротив, ужаснули. О чем-то он уже слышал, о другом догадывался, а чего-то и представить себе не мог.

За то краткое мгновение, пока опускался сияющий круг, Дмитрию удалось увидеть величавые древние строения, узреть барханы песка, перенестись в могучие леса и глубокие океаны. В сменяющихся, порой размытых образах, мелькали фигуры людей, животных, гигантских насекомых, водоплавающих рептилий. Все это было разделено веками, но оставалось единым, огромным и величественным, как сама Жизнь.

Наваждение спало, но Дмитрий еще долго стоял, сжимая в объятиях свою трепетную ношу. Тепло, исходящее от тела Миланы, постепенно возвращало его к действительности.

— Так вот что ты видела!.. — выдохнул он в душистую макушку невесты. — Но что это было: прошлое, будущее?

— Все и сразу, — тихо ответила Милана. — Тебе открылся доступ к другим мирам, в них не существует понятие времени. Там есть лишь бесконечность. Как солнце, она совершает свой извечный круговорот, все остальное иллюзия. Человек сам привязывает себя к яви, не позволяя своим крыльям унести его в иные действительности, открытые каждому, кто захочет их принять.

— Я сражен, — признался Дмитрий. — Но у меня есть и другие желания, исполнить которые можешь только ты.

С этими словами он стянул с головы невесты увядший венок, сплетенный из ирисов, разбросал по плечам Миланы ее дивные волосы.

Отыскал в темноте сладкие губы, стал целовать их, призывая к ответу. На несколько минут забыл о том, что нужно дышать. Растворился в неге.

Милана радостно покорилась его порыву, ответила на него со всей страстью.

От ее уст Дмитрий перебрался к шее; развязал тесемки легкой рубашки, стянул одеяние с плеч. Осыпал легкими поцелуями пышущую жаром грудь, втянул в рот одну из ее затвердевших вершинок.

Милана запустила ладони в волосы Дмитрия, выгнулась навстречу его ищущим и жадным губам. Ставшее ненужным девичье одеяние упало к ногам пары, а вскоре за ним последовали и вещи Дмитрия.

Жених прислонил Милану к полуразрушенной стене, подложил ей под спину ладони.

Опаленная желанием, Милана обхватила ногами бедра нареченного, приняла в себя его естество.

Дмитрий старался действовать осторожно, боясь поцарапать о каменные своды нежную кожу невесты.

Но Милана была против: она сама задала нужный ритм, стремясь поскорее слиться с любимым, разделить с ним то, что приносит одновременно смерть и возрождение.