Услышав эту весть, Джудит написала в дневнике: «Удар был ужасен. Будто что-то разорвалось где-то в области сердца… Наверное, мне придется собирать осколки… одинокой вдове». Гертруде предстояло узнать о его смерти еще более драматичным образом. Она продолжала писать Дику, потому что никто ей не сказал о случившемся: в конце концов, она была ему не жена и не родня. Однажды за ленчем в Лондоне кто-то из друзей, не зная о ее с ним отношениях, заметил, как жаль, что убили Дика Даути-Уайли. И пошел разговор о его храбрости, а Гертруда сидела с посеревшим лицом, и комната вертелась перед ее глазами. Она тихо встала, извинилась и вышла. Едва ли соображая, что делает, она добралась до Хэмпшира, в дом своей сводной сестры Эльзы, ныне леди Ричмонд. Открыв дверь Гертруде, на которой лица не было, Эльза немедленно решила, что убили их брата, Мориса, и разразилась слезами.

«Нет, – сказала Гертруда почти нетерпеливо. – Это не Морис».

Она легла на диван, и Эльза несколько минут гладила ее по голове. А потом Гертруда отвернулась.

В конце 1915 года солдаты заметили, как кто-то навестил могилу Дика Даути-Уайли. Было видно, что это женщина под вуалью, но кто она, так никто и не узнал. Как пишет Л. А. Карлайон:

«17 ноября 1915 года на берег “V”, ставший главной базой французов, вышла женщина. Считается, что это единственная женщина, высадившаяся на берег во время всей Галлиполийской кампании. Она сошла с «Ривер-Клайда», используемого теперь как пирс, прошла через крепость… миновала линию полуразбитых стен и вывернутых погребов, которая называлась когда-то деревней Седд-эль-Бахр, мимо смоковниц и гранатовых деревьев, уцелевших в бомбардировке, и поднялась на высоту 141. На вершине она остановилась у одинокой могилы, огороженной колючей проволокой, положила венок на деревянный крест и ушла… Мы не знаем, во что она была одета… мы даже не знаем наверняка, кто она. Скорее всего, это была Лилиан Даути-Уайли, работавшая в это время во французской госпитальной службе. Может быть, это была Гертруда Белл, английская писательница и исследовательница. Мы только знаем, что в могиле, на которую она приходила… [лежит] подполковник Чарльз «Дик» Даути-Уайли, кавалер Креста Виктории».

Майкл Хики, написавший историю этой красивой и бесполезной кампании, также упоминает данное событие.

«С могилой этого героя связано одно загадочное явление: в конце 1915 года с лодки, посланной к берегу с транспорта, сошла женщина и положила на могилу венок. Ни с кем не говоря, но, несомненно, видимая многим французским и британским солдатам, она вернулась в свою лодку и уплыла. Скорее всего, это была миссис Даути-Уайли, работавшая тогда во французском Красном Кресте на острове Тенедос. Она пользовалась авторитетом у военных властей и потому могла организовать себе проезд в Галлиполи. Но есть настойчивая версия, что это была его старый друг Гертруда Белл, тоже находившаяся в то время в этих краях. В 1919 году она точно посещала его могилу.

Другие книги отмечают, что во время посещения загадочной женщины с противоположной стороны не прозвучал ни один выстрел.

Где была Джудит 17 ноября 1915 года? Согласно ее дневникам, с декабря четырнадцатого и до мая пятнадцатого она служила директором англо-эфиопского госпиталя Красного Креста, расположенного у Фревента, около семидесяти миль от Кале, а потом работала в Сен-Валери-на-Сомме до сентября. По ее дневникам видно, что у нее были трудности с вольнонаемными и серьезный дефицит медицинских служб французской армии. В апреле шестнадцатого Джудит взяла на себя работу главной экономки в госпитале Мудрос-Уэст на острове Лемнос.

Даути-Уайли был убит 26 апреля 1915 года. Вероятно, мать Джудит поступила, как он просил, и прибыла во Фревент через несколько дней, чтобы присмотреть за дочерью. Дик просил миссис Коу не забирать Джудит с работы, но мать, несомненно, хотела увезти ее домой в Уэльс. Это могло бы объяснить, почему Джудит уехала из Фревента в мае и потом снова пошла работать в Сен-Валери-на-Сомме (с неизвестной даты). Чтобы поверить, что это Джудит сошла на берег в ноябре, придется предположить, что она посетила эти края за шесть месяцев до того, как должна была там оказаться. Весьма маловероятно, чтобы армия или французская госпитальная служба доставили вдову в зону боев: всего было выдано тридцать девять крестов Виктории, и вдовы этих кавалеров получили бы ту же привилегию. Также очень сомнительно, чтобы какая-то из этих организаций сумела договориться с турецкой стороной о прекращении огня на время ее визита.

И лишь справившись с изданной в 1975 году книгой «Галлиполи» капитана Эрика Уилера Буша, кавалера ордена «За отличную службу», креста «За летные боевые заслуги» Королевского ВМФ, мы сможем установить некоторые факты.

История, рассказываемая несколькими авторами, будто Лайли Даути-Уайли, «единственная женщина, ступившая на берег во время его оккупации», высадилась в Седд-эль-Бахре 17 ноября 1915 года и положила венок на могилу Дика и что «турки не выпустили ни пули, ни снаряда во время церемонии», могла случиться с ней только в мечтах. Лодки в этот период не работали из-за бурь. Хотя данный визит не отмечен ни в одном официальном докладе, Джудит наверняка верила, что сделала это, и есть два доклада очевидцев [лейтенант Корбетт Уильямсон, королевская морская пехота, и Ф. Л. Хилтон, королевская морская дивизия] о женщине, которую видели на мысе Кейп-Хеллен примерно в это время. Лайли написала британскому послу в Афины, благодаря его за «успех, которым я в определенной мере обязана Вам», но письмо так и не отправила…

Тут между строк содержится предположение, что предчувствия Даути-Уайли насчет психической устойчивости его жены имели под собой основания и что она какой-то срыв перенесла. И Джудит либо верила, либо хотела верить, что это она, а не Гертруда посетила берег «V». И, вероятно, поэтому собиралась внушить послу, что это она на самом деле туда ездила, но в конце концов то ли честность, то ли смятение мыслей не дали ей отправить письмо.

Эрик Буш добавляет, что бедняжка Лайли съездила на могилу мужа в 1919 году. Даже в мирное время ей понадобилась помощь командования британской армии на Черном море, в Константинополе и на передовой базе, Килийском лимане, чтобы осуществить эту экскурсию. Ее отвезли на берег в лоцманской шлюпке с того самого «Ривер-Клайда».

Дата легендарного возложения венка – 17 ноября – определена неточно. Буш, моряк, говорит, что в этот день подход лодки к берегу был невозможен из-за погоды. Хики, как мы видим, датирует событие приблизительно: «ближе к концу 1915 года». В ноябре Гертруда была приглашена в офис директора морской разведки капитана Р. Холла. Он сказал ей, что каирское отделение дало каблограмму, они хотели бы ее видеть. Ее старый друг доктор Дэвид Хогарт предполагает, что ее недавно приобретенные знания о племенах северной Аравии будут для бюро неоценимы. Гертруда согласилась без колебаний и 16 ноября написала Флоренс:

«Я полагаю более чем вероятным, что в Египте не найду такой работы, что займет меня больше чем на две недели, и к Рождеству вернусь. Все это весьма неопределенно.

Что до дальнейшего путешествия, об этом не сказано ничего конкретного, и, думаю, оно вряд ли состоится».