– Ничего страшного, я понимаю, погода-то сегодня ого-го, разверзлись хляби небесные, – сказала педагог.

И на том спасибо, если бы ещё и Софья Сергеевна её припечатала своим презрением, было бы уже невмоготу. Выйдя на улицу, Уля восхищённо уставилась на ручьи и микро-водопады.

– Ух ты! И похлюпать по лужам можно?

– Можно, – разрешила Ира. – Не увлекайся только слишком, чтобы потом уже носом не хлюпать.

Но девочка не слышала, радостно вступая в контакт с местным океаном. Спрашивается, что в голове происходит у этих детей? Только что она самозабвенно скакала по воде, щедро разбрызгивая её кругом, и вот уже подошла к Ире, с озадаченной мордашкой.

– Мам, а я тебе родная дочка?

Ира буквально чуть сама в лужу не села.

– Ульяш, ты чего это? – спросила беспомощно.

– Ну, я как будто чужая иногда. И ещё помню, как другое было. Давно. Будто не здесь. Я подумала, раз где-то ещё было, значит я там жила. А вы меня взяли.

Ирина растерянно опустилась перед Ульяной на колени, почти упала в воду.

– Уля, я тебя сама родила, честно-честно. И нисколечко не жалею об этом.

Хм. Про «не жалею» – это она зачем сказала? Ульяна её вообще о другом же спросила! Но сказанного не проглотишь. Беседу о родстве они завершили и пошли домой. Нет, не закончится эта история сама, сколько Ира глаза на неё не закрывай. Она это уже отчётливо понимала. Что будет дальше? Когда дочка начнёт к ней относиться с той же дистиллированной, концентрированной ненавистью? Чего ждать от ребёнка? И главное, помощи просить не у кого, разобраться не поможет никто. С психологом они уже занятия закончили. И по деньгам накладно, да и все разумные объяснения с той стороны иссякли, продолжать развивать тему чревато. Мало ли, уверится человек, что Ирина совершенно невменяема, и разбирайся с опекой потом. Вечером, когда Ульяна уснула, Ира засела за свой ноутбук. И на этот раз не сериальчиками утешалась, а набрала в поисковике то, о чём все эти годы думать избегала. «Мой ребенок помнит свою прошлую жизнь».

– Да, поле для изучения офигительное, – сказала она растерянно вслух, увидев количество найденных результатов. Так родился ещё один исследователь мистических историй. Правда, узконаправленный. Почему она только сейчас начала читать хоть что-то по теме? Неужели ей раньше было не интересно? Ответ на этот вопрос прост: Ирина всеми силами пыталась оттолкнуть от себя неприятную, пугающую информацию. Она и сейчас-то села за компьютер с одной надеждой: увидеть, что её ситуация ничего общего со всей этой мистикой не имеет и вообще «у моей дочки так было, само прошло, врачи говорят, это нормально». Но, к сожалению для Иры, таких откликов она не нашла. Зато кучу форумов и историй, которыми делились родители, родственники и сами «участники событий», даже искать не пришлось. В основном, цитировались иностранные источники, воспоминания о прошлых жизнях чаще всего случались у всяких Джимов, Мэри и Кэролайн. Но были и соотечественники, правда, их описания встречались всё больше лаконичные, умещались в нескольких предложениях. Ещё было непонятно, как отличить реальные истории (если они были) от «городских легенд». На сколько нужно делить все эти описания, чтобы получить истину? Вопросов опять было больше, чем возможных ответов.

Чтение Ира закончила, изучив историю, которая особенно неприятно у неё отозвалась. О том, как женщина родила долгожданного ребёнка, а спустя четыре года начался настоящий кошмар. Дитятко ругало маму нецензурными словами, кусало и щипало. Когда сын попытался столкнуть её с лестницы, женщина начала бить тревогу. На сеансе гипноза (дело было на Западе, куда ж там без терапии) мальчик вспомнил, что в прошлой жизни был дядюшкой своей мамы. И этого дядюшку она до сих пор без содрогания не могла вспомнить. Ужасный был человек, бывший военный, донимал всех, а особенно не любил племянницу, шпынял её и оскорблял. Девочку мать растила одна, отец давно умер, иногда её отправляли как раз в семью дяди на недельку, выхода другого не было, что-то там с работой связано. Тогда дядя и отрывался по полной, обращался с родственницей, как с Золушкой, причем в младшем воинском звании. Муштровал её и сурово наказывал за непослушание. Девочка (её звали Изабель) много раз просила маму не отправлять её к невыносимому братцу, но та всерьёз к жалобам дочери не относилась. Мол, характер сложный у дяди Вилли, но он такой вот человек, по-командирски требовательный. И сильная рука для её правильного воспитания просто необходима. Изабель делилась переживаниями с подружками и одноклассницами, те её и надоумили, как справиться с ненавистным диктатором. Когда девочке было 11, она пожаловалась на сексуальные домогательства, которых как раз и не было. Дядя был мерзавцем, но не извращенцем. Обвинение было серьёзным, подружки, которые вступили с Изабель в сговор, её истории подтвердили, одна даже сказала, что дядя Вилли на неё «странно посматривал, облизывался и потирал руки». Полиции Изабель, помимо рассказов предъявила синяки, которые действительно часто получала бонусом к дядиному «воспитанию». Жену и детей Вилли потом преследовали, в доме разбивали окна, писали на стенах гадости и ругательства, подкладывали на крыльцо кучи нечистот. Дело зашло далеко, но суда не было. «Педофила» ещё до этого очень жестоко убили в тюрьме другие заключённые. Изабель ужаснулась от содеянного, но сделать уже ничего не могла и молчала. Её мама порвала все контакты с семьёй брата, да и той пришлось переехать куда подальше. И вот, через 20 с лишним лет оклеветанный Уильям родился у своей племянницы в виде мальчика Джоржи, и принялся ей мстить. Сюжет для хоррора, да и только. С участниками истории потом долго работали психологи, реабилитологи и эзотерики, чем дело кончилось, из статьи было не очень понятно, но все остались живы и даже примирились с реальностью.

Нет, Ира не считала Анну Викторовну чудовищем с садистскими наклонностями, способным сломать её личность, но что-то похожее в этом повествовании всё же увидела.

– Хватит себя пугать! – снова заговорила сама с собой Ирина, устыдилась, закрыла компьютер и пошла спать. Обратила внимание, что Ульяна беспокойно ворочалась в кровати. Вот что она сейчас видит? Против своей воли Ира представила, как дочь толкает её под колёса автомобиля. Вздрогнула, потёрла глаза ладошками, отгоняя видение и залезла под одеяло. Ну её, эту мистику.

***

Всё встало на свои места. Она проснулась, чистила зубы, глядела в зеркало с остатками сна. И вдруг поняла, кто она. Но не поняла, где. Сейчас она живёт чью-то чужую жизнь, а должна быть совсем в другом месте, дома. Почему она не дома?

– Ульяна! – послышался знакомый голос, и только что полученная ясность поблекла, но не рассеялась. Две реальности просто наложились друг на друга. «Тут я, и там – тоже я».

Девочка прошла на кухню, на завтрак были оладушки со сгущёнкой. «Надо же, научилась по утрам о близких заботиться!» – проскочила вдруг в голове чёткая, взрослая мысль. Ульяна посмотрела на календарь. 25 июня. «Мой день рождения. Сколько же мне лет исполнилось?» Моргнула, и другая жизнь ещё немного поблекла. Может, пореже моргать?