Стоя к нему спиной, она прижала чашку с холодной водой к своей груди для того, чтобы немного успокоиться. Ты вела себя как последняя дура, Брианна Виллард. И ты вполне заслужила то, что с тобой случилось. Посмотри, что ты наделала! Посмотрела? А теперь забирайся обратно в свою скорлупу. Там тебе самое место.

Когда она повернулась к нему, он уже спал. Его рука лежала на груди так, как будто бы он все еще обнимал ее. Его лицо было спокойным и совсем не бледным. Она протянула руку и пощупала его лоб. Он был влажным от пота.

Жар спал. Она знала: теперь ему станет лучше.

А станет ли лучше ей? Посмеет ли она посмотреть ему в лицо после того, как столь бурно отреагировала на его поцелуй, после его откровенных ласк, когда она ощущала его прикосновения в самых интимных местах? Она укуталась в шаль и выбралась из фургона. Она быстро побежала подальше от этого места, куда-то в наступающие сумерки, а потом горько разрыдалась.

Коламбус Най проспал почти весь следующий день. Каждый раз, когда он просыпался, он видел возле себя Лилит. Один раз он увидел Шекспира, который трогал лапкой его плечо. Во рту он держал пойманную им мышь.

Лилит уверила его, что с Брианной все в порядке. Однако Коламбус помнил, какой испуг читался в ее глазах после того, как они ночью целовались. Мысль о том, что теперь она стала избегать его, привела его в ярость. Он испытал просто божественные ощущения, когда держал ее в своих объятиях и чувствовал, что она отвечает на его ласки. Это развеяло все его сомнения. Она принадлежит ему. Ее брак с Вайтом — просто ужасная ошибка. Она, вне всяких сомнений, тоже понимает это.

Вечером Марк принес ему чашку бульона и рассказал обо всем, что произошло за день в лагере. А Брианна так и не появилась. Най понимал, что эту глупую женщину, скорее всего, мучают угрызения совести. Или страх.

— Нам понадобилось целых два дня, чтобы переправить все фургоны через Большую Голубую реку. Слава Богу, собака Шотхилла стала единственной жертвой этой переправы, — сказал Марк, садясь и упираясь локтями в колени. — Мы неплохо справились. Погода была хорошая, и все прошло на удивление гладко. Мы даже помогли переправиться тому каравану, который направляется в Калифорнию. Это они оттеснили нас возле Кау. Похоже, у них началась эпидемия холеры. Когда мы проезжали мимо них, то видели, как они копали могилы.

— Кажется, я не пропустил ничего интересного.

Марк засмеялся.

— Кроме постоянных посещений Люси Декер. Мне кажется, что эта девушка положила на тебя глаз. Должен заметить, что она хорошая девушка.

«Есть и получше», — подумал Най.

— Сегодня мы решили разбить лагерь в прелестной маленькой долине, — продолжал рассказывать Марк. — Здесь протекает очень чистый ручей, много деревьев, а среди них попадаются и огромные дубы.

Най не слушал его. Он снова думал о Брианне. Она за последнее время очень изменилась. Когда он с ней познакомился в Сент-Луисе, она была худющей (кожа да кости) и испуганной — этакая чопорная неприступная вдова. Она так заботилась о своем коте, как будто он был единственным родным для нее существом на свете. Теперь же она сама могла развести костер даже при сильном ветре, который обычно дует в прерии, умела держать в руках кнут и управлять упряжкой волов не хуже любого мужчины. Она сильна, как могучий дуб. И духом и телом. Лилит по сравнению с ней — просто тепличное растение. Он посмотрел на Марка и подумал: «Интересно, каково будет этому мужчине, если его растение увянет или даже погибнет в пути?»

— Джеб Хенкс подстрелил двух жирных оленей, — сказал Марк. — Он привел с собой трех индейцев шони. Они ходят по лагерю и продают мокасины, вяленое мясо и языки бизонов. Зек Ноулз считает это хорошим поводом для того, чтобы устроить праздник с музыкой и танцами. Поэтому сегодня вечером у нас будет весело.

Най отхлебнул бульона и стал вспоминать, когда же это он начал думать о Брианне как о своей женщине. Это случилось до или после той ночи, когда они целовались? Ему захотелось попросить Марка, чтобы он послал ее к нему. Однако не успел он и рта раскрыть, как у него начался сильный кашель.

Марк взял из рук Ная чашку с бульоном и испуганно слушал, как кашляет его друг. Снаружи до них доносился звон посуды — это женщины готовили ужин. Франсуа просил дать ему ведро, чтобы он мог наловить в ручье головастиков. Марк нахмурился, услышав, как Лилит отчитывает мальчика, говоря, что головастики грязные и от них можно заразиться какой-нибудь болезнью.

— Прости меня, Марк, — произнес Най, справившись с приступом кашля.

Марк ободряюще улыбнулся ему.

— Знаешь, Кол, а ты нас всех здорово напугал, — сказал он.

Най усмехнулся.

— Я сам здорово испугался. Думал, что я уже одной ногой на том свете.

Марк засмеялся.

— Не поверю, что ты испугался. Ты смог вытащить Лайла Вуди на берег и только потом ударился головой о дерево.

— Это кто же тогда кого спас? Кто меня вытащил?

— Лайл держал тебя до тех пор, пока не пришел Тобиас. Течение отнесло Тобиаса в тихое место, и там он смог выбраться на берег. Думаю, что он подоспел как раз вовремя.

Марк посмотрел на чашку с бульоном, которую держал Най.

— Ты что-то очень мало ешь. Я скажу Брианне, что тебе нужно заменить луковые примочки и бульон на что-нибудь более существенное.

Най улыбнулся.

— Даже не знаю, чего бы мне хотелось.

— Том Кувер, немедленно прекрати это! — смеясь, говорила Бетси, отталкивая от себя своего молодого мужа.

Однако он снова запустил руки под шаль жены и начал ее щекотать. Она при этом громко взвизгивала и хихикала.

Потом они затеяли другую игру. Он сжал руками ее груди и начал осторожно покусывать мочку уха. Она перестала смеяться, обняла его и подняла к нему лицо, чтобы он мог поцеловать ее. Скользнув рукой по талии, он погладил ее выступающий животик. Бетси была беременна, и это уже было заметно всем. Она улыбнулась и закрыла глаза, а он нежно гладил ее живот, как будто хотел уловить признаки новой жизни, которую они с Бетси зачали.

Брианна стояла на открытом всем ветрам утесе и наблюдала за молодой парой. Потом она склонила голову и отвернулась. Опустившись на колени, чтобы полюбоваться красивым розовым цветком, она услышала счастливый смех молодой пары. Неужели и она была когда-то такой же молодой? Однако такой счастливой она точно никогда не была. Очевидно, они так радуются из-за того, что Бетси ожидает ребенка и потому, что любят друг друга. Действительно, их лица так и светились любовью. Брианна вздохнула. Если бы она смогла забеременеть, то, возможно, Баррет тогда бы изменился. Однако как раз Баррет и не хотел заводить детей.

Она потрогала шелковистые лепестки цветка, удивляясь тому, что такое маленькое неказистое растение смогло произвести на свет Божий столь прелестный цветок. Острые колючки и ослепительная красота. Это как печаль и радость — эти два чувства не могут существовать одно без другого. Об этом ей когда-то говорил отец. Однако Брианна была уверена в том, что всю свою жизнь она получала только уколы острых колючек.