Что касается до частных каменных строений, Сибирь не имела их в продолжение второго периода.

7. Счисление, измерение, хлебная мера и первая карта Сибири.

Пора узнать, с которых пор правительство стало обращать государственный свой взгляд на заселяемую Сибирь. Из грамоты 1678 г. к туринскому воеводе[103] видно, что перепись земель и людей по Сибири была в 1659 году, кажется, посредством местных начальств; но сей опыт не мог надолго казаться удовлетворительным, по многим рассуждениям. Вследствие общего государственного распоряжения о межевании земель присланы[104] в 1680 г. в Сибирь писцы для счисления жителей в городах, острогах и уездах. Этим делом в Сибири Тобольской и Томской заведовал Лев Поскочин, который разослал привезенных или в Тобольске избранных писцов и кончил работу в 6 лет.

В 1686 г. присланы из Москвы в Тобольск медные для хлеба меры, из заржавелых денег сделанные для всего государства, именно четверть, осьмина и четверик, — присланы с тем, чтобы, сделав точные снимки, разослать их повсюду, не исключая слобод и деревень. Царь Петр, во время своего единодержавства, подтверждал в одном из наказов нерчинскому воеводе принимать и выдавать хлеб помянутыми мерами, а не пудами. Где же та мера, которою бы безошибочно измерить толь дробную заботливость сего монарха?

В 1687 г. вымерены по Сибири расстояния между городами, полагая 1000 саж. в версту, с назначением прогонов по 3 деньги на версту с проезжающих, исключая одних тобольских воевод. На чем основывалось исключение, трудно понять, так тобольские воеводы не хотели понять, что каждый шаг властей, как будто шелест, отдается в слухе истории.

Через два года по окончании переписи Поскочиным, т. е. в 1688 г., последовало повеление, чтобы пашенных крестьян, прибывших в Сибирь после переписи, отослать в Иркутск на водворение с женами и детьми, и таковых пришельцев, по словам Сборника, отправлено до 500 человек. Воспоминание сие подтверждается событиями самой России, потому что движения беглых сделались в ней явными около 1683 года. Водной из пермских грамот (у Берха) предписывалось в том году воеводам чердынскому и Соликамскому учредить крепкие заставы, для воспрепятствования беглым, во множестве опять пробирающимся в Сибирь чрез пределы Верхотурского и Тобольского уездов. Но можно ли было в том успеть при недостатке земской полиции, когда и на деле оказалось противное? История замечает это время как самое плодовитое для Сибири по приливу людей.

По причине движимости в народонаселении снова наряжен из Москвы в декабре 1697 г. дворянин Качанов для повторительной переписи в Сибири дворов, людей и межевания земель, во всех без изъятия имениях, разумеется, кроме Сибири Заенисейской. Поэтому указная вервь обошла все пашни, сенокосы, угодья, мельницы и места дворовые, в городах и селениях. Мудрено ли, что около красивой Исети нашлась заселенная заимка от имени Кондинского (Кодского) монастыря, когда подобная деревенька там же обозначилась принадлежностью Великоустюжской Архангельской обители. Не живой ли это вексель, Сибирью данный Устюгу, в уплату за все одолжения, пособия и даже хлебные присылки? Хотя летопись не сказывает чисел писцовой работы, и, к сожалению, писцовых книг, из которых бы можно ныне извлечь таблицы сравнительной статистики, вовсе нет в Сибири; однако ж читатель, когда усмотрит число дворов в Сибири, может с вероятностию вывесть счет земель, сохою и косою тогда обхваченных, чрез среднее число из разных наделов, какие сулешевским распорядком установлены по уездам. Кроме того, надобно заметить, что правительство, пока чрез двукратную смену не возобладало статистическими сведениями, колебалось назначать в Сибири постоянное рекрутство или установлять повинности камеральные. Не ранее как с началом следующего столетия Сибирь примет на свои рамена, еще не довольно крепкие, долю государственного бремени.

Из некоторых случаев видно, что к концу XVII столетия правительство имело частные карты городов с округами, составленные из добротных казачьих чертежей, сведенных по воеводствам, но не имело общей карты Сибири. Поэтому в январе 1696 г. оно потребовало чертежа на холсте с означением городов, острогов, слобод, расстояний и с размещением племен внутренних и соседей сопредельных. Через два года, говорит Сборник, требованный чертеж, разумеется, без проекции, послан в Сибирский Приказ. Над этой холстиной трудился тобольский сын боярский Ремезов вместе с сыновьями. Все лучше видеть что-нибудь, нежели ничего.

8. Снабжение солью.

Любопытно вспомнить, с каким вооружением в конце XVII столетия ходили из Тобольска за солью к оз. Ямышеву или Коряковскому. По распоряжению кн. Черкасских, в 1699 г. отправлен водяной караван из 25 досчеников, к которым присоединилось из Тары еще 5; на них под командою дворянина Фефилова посажено воинских людей: стрельцов, пушкарей, барабанщиков, казаков конных, пеших и татарских с рабочими, при сотниках и атаманах, около 840. Дано пищалей медных 11 с железными ядрами 2- и 3-фунтовыми до 314, ружей приличное число, пороху ручного и пушечного 79, а свинцу 50 пуд, фитиля по расчету и полковое из камки знамя. Приказано плыть и останавливаться с лагерными осторожностями, по причине тогдашних неприятельских вторжений и по угрозам какого-то батыра Кокона, недалеко от Барабы при озере кочевавшего. По достижении соляного озера велено построить 3 острожка, а тайшам, если тут случатся на кочевке, предложить подарки, после погрузки соли открыть ярмарку с калмыками на праве таможенном, по старому договору, с запрещением променивать военные статьи и выменивать ревень или китайский табак. Караван возвратился без неприязненной встречи[105].