Саныч, заросший бородой, как отшельник, выкатился из железных дверей, протянул мне пухлую ладошку, с интересом взглянул на Веронику:

— Твоя красавица? Хороший выбор. Дайте, дамочка, сирому и убогому ручку облобызать.

Девушка в ужасе отстранилась, беспомощно взглянула на меня, ища поддержки. Я поспешил вмешаться:

— Не балагурь, Саныч, все очень серьезно. Нам надо взглянуть на него.

Карлик рассыпался в соболезнованиях и извинениях.

— Рад был бы помочь, да нечем, — сказал он. — По желанию родственников покойного тело уже помещено в закрытый гроб. И правильно. На что там смотреть?

Вероника начала истерически всхлипывать. Так хоронили ее родителей: отца, обуглившегося в боевой машине десанта, и мать, разорванную на куски прямым попаданием снаряда. Так же будут хоронить любимого, и она не сможет ни увидеть его, ни проститься с ним. И в этом ей уже никто не мог помочь.

— Его убили, ведь так? — неожиданно обратилась она к Санычу.

Тот покосился на меня. Я кивнул. Мол, говори при ней всю правду. Правду так правду. И судмедэксперт поведал ее в свойственной ему потешной манере. Я не берусь судить его. Он же не знал, кем приходился погибший этой худенькой сероглазой девушке.

— У меня таких случаев — тьма. Набуздыряются водяры — и за руль. Лихачи еще те! А мне потом их бошки из осколков клеить и кишки, с дерьмом смешанные, в живот запихивать. Бывает, так перетрет, что где руки, где ноги, и сам Создатель не разберется… Но не будем отвлекаться. Этот, видать, на повороте либо зазевался, либо вообще уснул. Ну и прямехонько в карьер улетел. Есть такой километрах в двадцати от города, оттуда раньше щебень для строек брали, а как развалилось все, так огромадная ямина и осталась. Черт знает, зачем его вообще туда потянуло, не знал, что ли, что дальше тупик? Его бы еще не скоро нашли, да вот мальчишки из соседней деревни повадились там бомбы самодельные взрывать. У них сейчас модно стало в террористов играть, я недавно одного такого у себя на столе хохмы ради собирал. Ноги пришил, руки вроде бы тоже, а вот голову так и не нашли. Все-все, продолжаю. В общем, от удара бензобак рванул, салон выгорел, этому шумахеру тоже не поздоровилось. Был человек, а стала головешка.

— Как же происходило опознание? — включился я.

— Какое тут может быть опознание? — ответил судмедэксперт. — Устанавливают личность, если есть от чего оттолкнуться. Сам в прошлом следователь, как это делается, знаешь. В нашем случае все оказалось проще. По сохранившемуся номеру машины установили владельца, его и так уже разыскивали. Да еще медальон на его груди, как у всех военных, был. Запрос в военкомат — и все разрешилось.

— А если произошла подмена? — не выдержал я. — Назначалась ли экспертиза останков?

— Ничего подобного не было, — впервые смутился Саныч. — Вот поэтому я тебя так упорно и вызванивал. Кому-то наверху очень хочется как можно скорее замять это дело. Я человек маленький, вынужден подчиниться.

— И написать в заключении то, что скажут?

— Ну уж фуеньки, — обиделся карлик. — На такое я бы никогда не пошел. Да и когда устанавливал причину смерти, никто еще не знал, кого я вскрываю. Фирсова, или кто это такой на самом деле, с большой силой ударили в правую сторону головы каким-то тяжелым предметом. Раздробленная височная кость поразила мозг. И эту травму он получил не при аварии, мое твердое убеждение. Что было потом, ясно?

Дальнейшая схема была проста, не раз обыгрывалась в детективных фильмах и книгах. Подобное очень часто встречается и в реальной милицейской практике. За рулем находится труп или человек без сознания, неуправляемая машина на полной скорости летит в пропасть. Толковый сыщик всегда усматривает в таких катастрофах инсценировки. Так же он интересуется временем наступления смерти. В свою очередь грамотный судмедэксперт дает ответ. Порой это бывает сделать сложно, но нельзя сказать, что совершенно невозможно. Задача Саныча была значительно облегчена показаниями свидетелей, тех самых деревенских пацанов, ежедневно наведывающихся в карьер ставить свои пиротехнические опыты. Мальчишки все как один назвали день, когда они обнаружили остов сгоревшего автомобиля и мертвеца внутри. Это был тот самый день, в который я последний раз виделся с начальником службы безопасности.

— Минутку, — прервал я. — Почему же тело попало к тебе только вчера?

— Да пацаны несознательные, — хихикнул карлик. — Испугались, вдруг на них покойника повесят. Насмотрелись по ящику, как менты показания для плана выбивают. Ну и сговорились молчать. А один мальчонка до того струхнул, что вчера проболтался предкам. Те в милицию. И завертелось.

Перед глазами встала отчетливая картина нашего с Фирсовым расставания. Еще тогда мне показалось странным, как торопливо он свернул беседу, рассеянно кивнул и поднялся из-за стола. Мысленно отставной полковник находился уже в другом месте. Один на один с убийцей. Что-то из сказанного мною позволило ему догадаться обо всем.

— Кому ты передал свое заключение? — спросил я судмедэксперта.

— Как это и принято, следователю, — недоуменно отозвался тот.

— А его звали, случайно, не Федорчук?

Саныч был поражен моей проницательностью.

— Точно.

— Можешь быть уверен, дело будет закрыто за отсутствием состава преступления.

Больше я ему ничего не объяснил, поблагодарил за все, что он сделал и еще сделает для меня, и подтолкнул Веронику к выходу.

— Вы уже знаете, кто убийца? — спросила она меня на улице.

— Похоже, что знаю.

— Я не верю в закон, не верю в его справедливость, — уже не сдерживая слез, говорила девушка. — Я не верю в Бога, потому что если бы он был, то не допустил всего того, что приключалось и приключается со мной. Володя научил меня обращаться с любым оружием, и холодным, и огнестрельным, он говорил, что в нашей бандитской стране это необходимо каждому. — Голос ее звучал уверенно, зрачки сузились. — Прошу, заклинаю вас во имя его памяти: отдайте преступника мне!

Взгляд ее потемневших глаз был страшен.

— Отправляйся к сыну, — сказал я. — Мать не должна становиться убийцей.

— Трепло и слабак, — сорвалось с ее губ.

Кожаная девушка поплелась прочь от меня.

Вряд ли встретишь человека, который ни разу в жизни не нарушил закон. Даже справляющего нужду или распивающего спиртные напитки в общественном месте при желании можно привлечь за мелкое хулиганство. Для преступников нарушение закона не что иное, как заработок средств на хлеб насущный. Нечистоплотные работники прокуратуры за взятки закрывают уголовные дела и занимаются подтасовкой фактов. Опера превышают свою власть при задержании. И много чего еще… Дешевой частной ищейке для достижения сомнительной справедливости время от времени тоже приходится играть по их правилам.