— Такой же, как раньше.

Повысилась у народа бдительность, повысилась, подумал Денис. Неужели они думают, что кому-то надо взрывать их зачуханный домик, утопающий в зелени? Чтобы жертвами стали две-три старушки и пара алкоголиков?

Наконец дверь открылась — девочка вывела гулять большую собаку. Денис зашел внутрь и по лестнице поднялся под самый чердак. Из-за каждой двери доносились звуки — кто-то кашлял, кто-то стонал, орали, плакали дети, пело радио, тявкали собаки. Денис любил районы, в которых жители держат собак, — он был абсолютно уверен, что люди в таких районах в целом должны быть добрее.

Он позвонил в нужную ему квартиру. Открыли ему сразу, не спрашивая кто. На пороге стояла беременная молодая женщина с нечесаными волосами и утомленным видом.

— Мне Марусю, — сказал Денис.

— Заходите, — сказала женщина и крикнула в глубь квартиры кому-то: — К тебе пришли!

Денис зашел и огляделся. По всей квартире бегали сопливые дети. Сперва ему показалось, что их очень много, но потом понял — всего трое. Плюс беременная женщина… «Куда я попал?» — удивился Денис. — Прямо питомник какой-то. И чего они их разводят?

В тесной квартире стоял немыслимый бардак. Похоже было на то, что здесь никто особенно и ничего никогда не убирал…

Дверь в конце коридора открылась и выглянула небольшого роста, крестьянского сложения — широкой кости — женщина с рыжими волосами и большими зелеными глазами. Она могла бы быть красивой, если б не плохой цвет лица, скверная одежда и нервные, разболтанные движения. Женщина махала руками и жестикулировала при разговоре постоянно, при этом еще и повышала голос, и Денис начал опасаться, что она вот-вот заденет его по носу.

— Проходите, — сказала она, — я ребенка кормлю. Вы из жека?

«Еще ребенок», — испугался Денис. Но в комнату все же прошел.

В детской кроватке посреди захламленной комнаты сидел ребенок — Денис никогда не умел определять их возраст, возможно — год, два? Три? Мамаша кормила его с ложечки пюре, и весь нагрудник ребенка был испачкан, равно как и толстые красные щеки. Так вот, оказывается, какой отпрыск у Пузыря, подумал Денис.

— Как зовут? — спросил Денис.

— Вася, — сказала женщина.

— Хороший мальчик, — одобрил Денис.

— Это не мальчик, это девочка. Василиса… — сказала женщина.

— О, — как бы удивился Денис. Больше он не нашелся, что на это сказать…

— Ну, вот и все, — сказала женщина. — Пора спать… Нюра! — гаркнула она, и Денис вздрогнул. — Уложи Ваську! Я с товарищем побеседую на кухне.

Вошла давешняя женщина, склонилась над кроваткой, замурлыкала.

Маруся провела Дениса на кухню, оказавшуюся также грязной, тесной и захламленной, — продавленное кресло, полное старых журналов, заставленный стол, закапанная конфорка… Села на стул нога на ногу, лихим жестом закурила вонючую сигарету и, выдохнув дым, посмотрела на Дениса томными глазами — видимо, она считала, что это и называется кокетничать. Денис давно заметил, что только по-настоящему хорошие женщины могут вести себя так глупо. В хороших — в человеческом смысле — женщинах оставалось что-то от ребенка. Возможно, этим и объяснялось то, что в личной жизни таким женщинам обычно не везло — он не пробуждали сильные страсти, но только желание принести из магазина картошку или, скажем, завернуть в одеяло. Причем на чисто дружеских началах…

— Значит, вы и есть Маруся, — сказал он. — А я не из жэка… Я, как бы вам это сказать…

— Из милиции? — подняла бровь Маруся.

— Нет, — с жаром открестился Денис, — в общем, не из милиции. Я скорее от вашего друга… Это, во-первых. От Прыща.

— От кого?!

— От Зайчика.

— А! — Она удивилась. — Да, бедный парень… Ну? И что, ему что-нибудь надо?

— Да нет, он, собственно, просил вам передать… — и Денис выложил на стол конверт с деньгами.

— Деньги? Почему мне? — удивилась Маруся. — Что я должна сделать?

— Нет, ничего. Это вам… — Денис понизил голос: — На ребенка. Прошу не отказать…

— А вы думали, я откажусь? — Маруся захохотала. — Кто ж от денег отказывается? Нам теперь любые средства хороши… Спасибо. Чайку? А все-таки, — сказала она, поднимаясь, — я не пойму, почему это вдруг он мне деньги шлет, за какие такие заслуги… Мы и не жили с ним. Надеется, что ли, на что по выходе из тюрьмы?

Денис пожал плечами в том смысле, что он бы не стал строить предположений.

— Может, бывают просто хорошие люди, — сказал он.

— А вы, конечно, один из них, — усмехнулась Маруся. — Знаем, плавали… Все вы хорошие, пока вам что-то надо. Меня на это больше не купишь… Впрочем, это все равно. Мне о ребенке заботиться надо… А без мужиков нормальных денег не достать. Бытовая, так сказать, проституция… Мне наплевать. Вот вы кем работаете? Может, пристроите меня? Или на машине покатаете? Ладно, шучу…

Денис вздохнул. Разговор предстоял еще более сложный, чем он себе это представлял.

— Маруся, — сказал он, — вы правы… Я из милиции. Сядьте, пожалуйста.

Маруся села, настороженно глядя на него.

— Маруся, нам нужен Пузырь, — сказал Денис, глядя ей в глаза. — Я — частный детектив. Пузырь стал убивать людей. Причем чем дальше, тем легче ему это делать. Из простого вора он превратился в чрезвычайно опасного главаря банды. Его необходимо остановить…

— Бог ему судья, — пожала плечами Маруся. — Я лично давно с ним рассталась…

— Нет, вы не отворачивайтесь и не прячьте голову в песок. Маруся, иногда в жизни необходимо принимать жесткие решения. Очень просто сказать — «Бог ему судья». На самом деле ответственность на вас. Ведь могут пострадать невинные люди…

— Но что же я могу сделать?!

— Нам просто необходим адрес, по которому Пузыря можно найти.

— Я не дам вам этот адрес, — помотала Маруся головой. — Можете забирать свои фальшивые деньги.

— Деньги, Маруся, самые что ни на есть настоящие, — сказал Денис, пододвигая конверт обратно, — и с Прыщом… с Зайчиком действительно виделся один мой друг, адвокат. Он сейчас сидит в тюрьме — неплохой действительно человек, кроме того, он уже завязал, сидит по наводке того же Пузыря. Справедливо ли это?

— Так отпустите его, раз вы знаете, что он сидит ни за что! — сказала Маруся решительно.

— Не могу, — развел руками Денис. — Я знаю, но где доказательства? Просто человеку можно верить, и я верю, но выпустить не могу. Есть закон, есть улики… Вот если бы мы взяли Пузыря…

— Я не могу этого сделать, — сказала Маруся, — даже и хочу, но не могу и не могу… — на глазах ее выступили слезы. — Как я могу выдать человека? Да еще отца моего ребенка?

Так, подумал Денис, сейчас будет сцена. Надо перевести разговор. Черт бы подрал мою работу.