чисто. Нахальный, самостоятельный, но иногда предпочитает притворяться маленьким и скромным, — Рауль улыбнулся с неожиданной нежностью. — Консультирует очень толково и знает рецепты, которые считаются утерянными в классической магии. Кстати, он обещал меня научить методике хождения по снам, которую использует Теодоро Мурицийский.

Улыбалась я ровно до того момента, как зашла речь о мурицийском короле.

— Он приходил ко мне буквально недавно. Сказал, что если я возвращаюсь в Мурицию и выхожу за него, он мне обещает два года жизни, если нет — умираю сразу, как до меня добирается тётя.

— Он блефует, — уверенно сказал Рауль.

— Мне так не показалось, — покрутила я головой.

— Графиня Хаго — ваша ближайшая родственница. Зачем ей убивать свою племянницу?

— Возможно, она не считает меня племянницей? — предположила я. — Я не знаю, что у неё в голове, но в своё время она не пожалела близкую подругу. С чего бы ей жалеть меня?

— Вы сейчас о чём, Катарина?

— О том, что будущая графиня Хаго провела ритуал, который забрал Сиятельность у её подруги. Та считает, что это случайность, но я уверена, это было запланировано. Нет, графиня Хаго меня жалеть не будет. Думаю, даже выбора не даст, как мне умереть.

— Вы предпочитаете вернуться в Мурицию и выйти за Теодоро? — уточнил Рауль.

Спрашивал он вроде бы даже равнодушно, но взгляд его словно заледенел.

— Я предпочла бы туда не возвращаться, — ответила я. — Но меня могут лишить права выбора, если вы понимаете, о чём я. Теодоро подбирается всё ближе. Графиня Хаго меня тоже в покое не оставит. Кстати, она уверена, что я была в Теофренийском университете, о чём сказала Теодоро. Но вы знаете, Рауль. — Я отпила глоток уже остывшего кофе, потому что в горле было совершенно сухо, после чего продолжила: — Мне кажется, что, если лишить её связи с фамильяром Эрилейских, с ней будет куда проще справиться.

— Помнится, речь шла о том, что вам рано или поздно придётся разобраться с собственным фамильяром, а не с тётей, — прищурился Рауль.

— Возможно, будет достаточно оборвать его связь с графиней Хаго и он начнёт подчиняться мне? — предположила я. — Не знает ли Бернар подобной методики?

— Даже если знает, для этого вам придётся иметь дело с самим фамильяром, а вы к этому не готовы.

— Но вы же мне поможете, Рауль? — улыбнулась я. — Я вам помогаю разобраться с Сиятельностью. Вы мне с фамильяром. Равноценный обмен, не так ли?

— Возможно, — уклонился он от прямого ответа. — Но что потом?

— Возможно, вернусь в Мурицию, не опасаясь ни тёти, ни Теодоро, — предположила я. — Если я решу эту проблему, то смогу больше не бегать и не прятаться. И не подставлять вас под войну с Мурицией. Я — очень хороший предлог для этой войны, знаете ли?

— Смотрю, Марсела с вами уже переговорила? — недовольно спросил он.

Теперь я знаю, зачем она ко мне заходила: предупредить, к чему может привести моё неразумное поведение. Но это я понимала и без теофренийской принцессы.

— Не успела. У меня тоже есть голова на плечах. Я неудобный соратник, Рауль, — признала я. — Вы, наверное, и сами неоднократно думали, что со мной делать после завершения всего этого.

— Мы могли бы вас прятать, сколько понадобится, — предложил Рауль. — Через какое-то время в Муриции появится новый герцог Эрилейский, и мне кажется, вас это не расстроит.

С этим я была согласна: не расстроит. Но меня расстроит нечто другое. И когда расстроит, я бы хотела быть как можно дальше от Теофрении. Мне всё сложнее было сохранять невозмутимость.

— Рауль, поверьте, я очень ценю, всё, что вы для меня делаете, но вы не сможете меня вечно прятать. Рано или поздно всё тайное становится явным. Я не хочу, чтобы вы пострадали.

— Катарина, возможно, мои слова покажутся вам высокопарными, но с некоторых пор я жизни не мыслю без вас, — неожиданно сказал он.

На искренность нужно отвечать искренностью, поэтому я выдохнула:

— Я тоже, Рауль, я тоже. Но давайте честно признаем: во-первых, у нас с вами нет будущего, а во-вторых, Рауль, согласитесь, что вы влюблены не совсем в меня, и вы это прекрасно знаете.

Внезапно стало больно, потому что я отчетливо поняла, что как я ни пыталась вжиться в это тело, оно все равно оставалось для меня чужим, пусть и привлекательным для моего нынешнего собеседника.

— Вы неправы, Катарина, — начал было он, но я положила свою руку на его и твёрдо сказала:

— В любом случае, права я или нет, я хочу быть подальше от вас, когда вы пойдёте в Храм со своей избранницей.

В ресторан влетела взбудораженная Ракель, увидев нас, она резко успокоилась и пошла к нам уже приличным размеренным шагом, как положено воспитанной сеньорите. Рауль проследил за моим взглядом, тоже увидел мою подругу и сказал:

— Сейчас не время и не место для этого разговора, но мы вернёмся к нему позже. Когда решим обе наши проблемы.

— Доброе утро, сеньор Медина, — поприветствовала его подошедшая Ракель. — Кати, разве так можно? Я так испугалась, когда проснулась, а тебя нет. Ты должна была меня разбудить, а то я уже напридумывала себе Двуединый знает что.

— Ты выглядела такой измученной, что я, наоборот, старалась двигаться так, чтобы тебя не разбудить, — смутилась я.

— И прежде чем есть тяжелую пищу, нужно было посоветоваться с целителем, — продолжала возмущаться Ракель.

— Не переживайте, сеньорита Наранхо. Вашей подруге уже можно питаться нормально. Поверьте человеку, который неоднократно был на грани магического истощения.

Ракель села на свободный стул рядом со мной и жалобно сказала:

— Вот как так-то? Я буквально на секунду глаза прикрыла — и уже всё пошло наперекосяк.

— Не переживай. Уверена, если бы мне стало плохо — ты бы непременно проснулась. — Я заметила, что до сих пор держу руку на руке Рауля, смутилась и взялась за Ракель. — Но ты чувствовала, что со мной всё в порядке. А значит, мы уже можем выезжать, не так ли, Рауль? И как можно скорее решить ваши проблемы, чтобы перейти к моим.

— Сегодня — нет, — ответил он резко. — Завтра с утра, не раньше. Катарина,