Вересковая пустошь всегда была для меня одинаково унылой и однообразной на всем своем протяжении. Но почему-то мне казалось, что некогда я уже бывала здесь. Вон на горизонте виднеется искалеченное зимними ветрами, изломанное под самыми неожиданными углами низкорослое деревце, уже потерявшее жалкую свою листву. А вот мы миновали вросший в землю огромный валун с плоской, как стол, поверхностью. И я была почти уверена, что если провести ладонью по его поверхности, ледяной даже в самый жаркий летний день, то можно почувствовать бугристые линии высеченных в стародавние времена символов. А если напрячь память, то я обязательно увижу алое пламя, пляшущее на этом камне…

Испугавшись, я несколько раз сильно мотнула головой, отгоняя непрошеные и столь пугающие воспоминания. Откуда они взялись? Я просто не могла здесь раньше быть. Зачем бы мать водила меня на болото?

Поравнявшись с валуном, Анна остановилась и дождалась меня. С двусмысленной улыбкой провела рукой по камню, глядя мне прямо в глаза.

Я опустила голову, не желая показывать, как меня напугал этот жест сестры. Пальцы загорелись огнем оттого, как сильно я вдруг ощутила шершавую поверхность камня и гладкие срезы таинственных знаков на нем. Если бы в этот момент у меня под рукой оказались бумага и перо, то я бы, наверное, сумела нарисовать эти символы. И опять полыхнуло давным-давно забытое воспоминание – обнаженная высокая и худощавая женщина около этого камня. Стоит, как сейчас Анна, улыбаясь и глядя на меня. Длинные распущенные волосы ласково перебирает ветер. А за ее спиной горят алым огнем незнакомые знаки, складываясь во фразу, которую я не могу прочитать.

– Откуда… – Незаконченный вопрос прозвучал словно карканье осипшей вороны. Я откашлялась, прочищая горло, и сипло продолжила: – Анна, откуда ты знаешь про это? Но главное – откуда про это знаю я?

Я особенно выделила голосом последнее слово. Я до сих пор не могла понять, была ли здесь когда-нибудь, или же сестра издевается надо мной, используя магию. Но для чего ей это?

– Мы почти пришли, – тихо и очень серьезно проговорила Анна, не сводя с меня глаз. – Скоро ты все поймешь.

Отвернулась и отправилась вперед.

Я неполную минуту стояла в сомнениях, колеблясь, стоит ли идти за ней. Нестерпимо захотелось развернуться и броситься бежать прочь. Куда угодно, только подальше от тех тяжелых и пугающих воспоминаний, которые, еще не осмысленные, ворочались в моей голове, рискуя в любой момент хлынуть нескончаемым потоком, снеся хрупкую преграду забытья. Казалось, что стоит мне только на миг закрыть глаза, и я обязательно вспомню все об этом месте. Можно обманывать себя сколько угодно, отказываясь воспринимать очевидные факты, но я действительно раньше бывала здесь. И именно мать была тогда моей провожатой.

Тяжело вздохнув, я отправилась вслед за сестрой. Какой бы ни была правда, но я обязана узнать ее. Пусть потом и пожалею.

Дальнейшая дорога не заняла много времени. Незаметная тропка, по которой Анна меня вела, неожиданно оборвалась около крохотной лачуги, почти неразличимой на фоне прилегающего сзади холма. Со стороны казалось, будто домик врастал в крутой склон, покрытый пожухлой травой.

Я оглянулась, пытаясь на фоне ночного неба разглядеть черную громадину имения рода Мюррей. Даже с учетом заклинания, так резко улучшившего мое зрение, это удалось с определенным трудом.

– И ты боишься, что сюда вот-вот нагрянет Гилберт? – с иронией осведомилась я, обращаясь к сестре. – По-моему, легче иголку найти в стоге сена.

– Ты слишком медлила, и я хотела поторопить тебя с решением, – без малейших угрызений совести призналась Анна. – Прости, что обманула. Но я хочу, чтобы ты это увидела. Думаю, другой возможности у тебя уже не будет.

С этими словами она вдруг исчезла. Просто растаяла в чуть сгустившемся воздухе, напоследок замерцав всеми цветами радуги. И в следующий момент дверь, ведущая в лачугу, сама собой приоткрылась с душераздирающим скрипом.

Признаюсь честно, я едва не бросилась бежать сломя голову. Почему-то представилось, что сейчас из домика выскочит что-нибудь жуткое, жаждущее отведать человечины. Но моему взору предстала все та же Анна, на сей раз вполне реальная и настоящая. Она высунула голову в образовавшуюся щель и нетерпеливо позвала меня:

– Ну что ты там застряла, Хлоя? Иди быстрее! С минуты на минуту твое исчезновение обнаружит Лукас. Его дракону не хватает самой малости, чтобы пробудиться. Если он взмоет в небо, то мои чары будут против него бессильны. Это тебе не старика Дугласа за нос водить.

Я не выдержала и пробурчала себе под нос что-то невнятно-ругательное. На фоне осведомленности Анны о происходящем мое собственное незнание выглядело особенно оскорбительным. Н-да, стоит признать, боги распорядились неправильно: совсем не я должна была стать старшей сестрой. Как ни печально осознавать, но Анна, несмотря на большую разницу в возрасте, намного умнее и храбрее меня.

«А еще она намного более уравновешенна, – с издевательскими интонациями дополнил внутренний голос. – Не впадает по малейшему поводу в истерику и, как оказалось, вполне способна дать бой сразу двум демонам».

Последнее рассуждение окончательно ввергло меня в уныние. Я вспомнила, сколько ошибок наделала за последние сутки, и погрустнела. Н-да, кому-то пора взрослеть. И этот кто-то – явно не Анна.

– Ну же, Хлоя! – совершенно по-взрослому прикрикнула на меня сестренка. – Давай быстрее!

Я понурилась и в несколько шагов преодолела разделяющее нас пространство. Анна посторонилась, пропуская меня в дверь, и я нагнула голову, чтобы не стукнуться о низкую притолоку.

В лачуге было удивительно жарко и влажно. Я со свежего морозного воздуха словно угодила в парную. Пахло нагретыми камнями, на которые кто-то щедро плеснул травяным настоем. Я различила густые тягучие запахи мяты, мелиссы, полыни, если не считать сложной смеси незнакомых мне ароматов.

Под потолком тускло горел крошечный магический огонек, силясь разогнать особенно плотный мрак. Я прищурилась, пережидая, пока глаза привыкнут к смене освещения, затем с любопытством принялась озираться по сторонам.

Лачуга изнутри оказалась намного больше, чем выглядела снаружи. На стенах, как и в молельне, посвященной Бригиде, висело множество трав, собранных в тугие пучки. Прямо по центру небольшой комнатки, наверняка единственной в этом домике, стояло возвышение, больше всего напоминающее алтарь, на котором неопрятной грудой лежало какое-то тряпье. Постойте, тряпье ли?..

Я приглушенно охнула, наконец-то увидев Габриэль. Девушка разметалась на возвышении, почти слившись с ветхим покрывалом, которое кто-то постелил на него. На темном фоне отчетливо выделялось лишь белое безжизненное лицо несчастной. По-моему, она даже не дышала.

– Анна? – вопросительно протянула я, холодея от ужаса. – Что ты с ней сделала?

– Она жива, – сразу же поспешила меня успокоить сестра, без особых проблем догадавшись, чего именно я так испугалась. Плотно закрыла за собой дверь и встала рядом со мной, насупленно глядя на лежащую Габриэль. – Думаю, скоро придет в себя.