Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Конечно! Худшее, что можно сделать для читателя детектива, — сразу рассказать, кто убийца.
Заказ здесь приносят быстро: рыбный сэндвич для меня, мясо с картошкой — для Хантера.
— Так о чем вы хотели спросить? — интересуется он.
Этот вопрос я жду, за день успела придумать объяснение, зачем мне это нужно.
— Ваш рассказ о Багровой ночи меня вдохновил на еще один сюжет. О вервольфах и о той девушке, из-за которой, как вы считаете, они перебили друг друга. Но мне хотелось бы понять, что в ней было особенного.
Сейчас я понимала, что это лучшее объяснение и для Оуэна тоже. Он вполне может решить, что мы всего лишь обсуждаем мою книгу, и ничего не заподозрить.
— Я о том, что меня интересует этот феномен, а не сама Багровая ночь. Чтобы вы не подумали, что я пытаюсь украсть у вас тему для книги!
— Это будет сложно сделать, — усмехнулся Хантер. — Мы с вами работаем в разных жанрах. Хотя некоторые мои коллеги называют меня фантастом.
— Так что в ней было особенного, в этой девушке? У вас есть предположения?
— И не только.
Я приподняла брови, а Хантер после театральной паузы продолжил:
— Считается, что у пары вервольфа и человека не может быть детей. Это общеизвестный факт. И это действительно так. Но что, если та девушка не была человеком?
— То есть она была вервольфом?
— Нет. Будь она вервольфом, все было бы гораздо проще. Да и помните: люди отправили альфам прекрасных человеческих дев. К сожалению, я историк, а не генетик, но для тех альф одна дева точно обладала особенной ценностью. И насколько мне известно, у вервольфов все замешено на звериных инстинктах, то есть на потомстве.
— То есть она могла…
— Произвести на свет сильных и здоровых детей. Альф в перспективе.
У меня похолодели ладони и стало резко не до сэндвича, к которому я так и не притронулась.
Бесы!
Если предположить, что я такая же — женщина, которая может забеременеть от вервольфа, то заниматься сексом с Домиником мне никак нельзя. По крайней мере незащищенным! Хотя, стоп. Я же была замужем за Дэнвером, и за годы совместной жизни детей у нас не случилось. Или это правило только на альф распространяется? Правда, еще есть вероятность, что моя проблема не имеет никакого отношения к той истории.
— Постойте. Если все так, как вы говорите, зачем они за нее сражались? — поинтересовалась я. Поинтересовалась и прикусила язык, вспомнив слова Доминика.
Если ты выберешь еще одного мужчину, это будет означать, что ты колеблешься с выбором, и у меня появится право вызвать его на бой.
Безымянная девушка могла вовсе никого не выбрать. Либо, что вероятнее для тех времен, ее никто не спрашивал.
— Делили, — подтверждает мои мысли Хантер. — Я же говорю, в них много звериного. Вот и сражались за трофей.
Как это похоже на альф.
— Хорошо, — пробормотала я и все-таки откусила кусочек сэндвича. — А как они могли это определить? Что вот она такая нужная им.
Глаза за стеклами очков насмешливо сверкнули, и я почувствовала себя студенткой на лекции умудренного опытом профессора.
— По запаху, Чарли. Вервольфы очень сильно полагаются на свое обоняние. Так они распознают подходящих им партнеров. Но есть еще кое-что.
Хантер подался вперед, и мне пришлось сделать то же самое.
— Что?
— Звериное чутье. Люди называют это интуицией, а для вервольфов это не фантастика. Слышали об истинных парах?
— Читала, — кивнула я. — Я училась на филологическом, «Сказание о Руфусе и Ирине» мы проходили на втором курсе. Одна из самых романтичных историй.
— Они были реально существовавшими историческими персонами, но официальная наука отказывается принимать тот факт, что Руфус сумел найти свою возлюбленную только с помощью чутья. Как бы его враги ни пытались ее прятать в окруженной цветами армитруций крепости. Его к ней влекло. — Взгляд Хантера скользнул по моим губам, но он тут же будто опомнился и откинулся на спинку стула. — Я опять увлекся. Мы говорили не про истинных, а про пару человека и вервольфа. В общем, это интересно. Если решите написать роман о такой женщине, с удовольствием его прочту.
— Сначала допишу этот.
Я достаточно узнала, есть над чем подумать, так что сменила тему на литературные вкусы. Хантер, судя по всему, был не против, и мы достаточно интересно общались.
До тех пор, пока к нам не подошел Оуэн.
— Прима Брайс, — произнес он, — у вас через час назначена встреча. Вы просили напомнить.
Хорошо не сказал: «Доминик желает вас видеть», но пришлось держать лицо кирпичом и извиняться перед Хантером, который на этот раз выглядел по-настоящему раздосадованным.
— Тогда с вас новые главы и еще одна встреча, Чарли.
— Обещаю!
Я ничего не сказала Оуэну, когда мы вышли из кафе. Да и смысл? Он выполняет приказы. Так что говорить нужно с Домиником. И меня просто разрывало от желания высказать ему все!
К счастью, меня привезли в Мантон-Бэй, а не в отель, и в холле меня встречал сам альфа. Со сложенными на груди руками и звериным прищуром на лице.
— Что это значит, Шарлин?
— Хотела спросить то же самое.
— Ты ужинала с другим мужчиной.
— Пила кофе, — поправила я, так же, как и он, скрестив руки. — В компании своего знакомого и твоих вервольфов. Тебе разве не доложили, что все было более чем целомудренно?
Судя по нахмуренным бровям, доложили, и прицепиться не к чему.
— Кстати, о вервольфах, Доминик. Это уже перебор. Не станут же на меня нападать в общественном месте?
— Ты не должна рисковать собой, пока я не решу эту проблему.
— И когда ты ее решишь? Ответь. Мне кажется, что тебе выгодно ее не решать.
Мы впились друг в друга взглядами. Мой — испытующий, а его — злой. Тем неожиданнее было, когда Доминик шагнул ко мне и привлек в свои объятия.
— Две недели.
— Что?
— Дай мне пару недель, Шарлин.
— Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
— Кампала назначил мне встречу.
Я мигом забываю обо всем, что хотела сказать, и переспрашиваю:
— Через две недели? Почему именно через две недели?
— Бесы его знают почему.
Доминик вдыхает запах моих волос, и от этого привычного жеста мне становится тепло. Только сейчас осознаю, что после новости про самопровозглашенного альфу все у меня внутри застыло, а вот объятия были согревающими. Защищающими.
Две недели. Это много или мало?