Он кивает на блюдо, и я интересуюсь:

— Ты серьезно?

— Серьезен как никогда.

Я беру колбаску и откусываю.

— Невкусно, — говорю, прожевав. — Можешь отдать все мне.

— Не в этот раз, — усмехается Доминик, пробует ростбиф и озвучивает свой вердикт: — Неплохо.

— Я же говорила!

Впрочем, когда я выбирала «Коршун», не учла, что сюда ходят некоторые постоянные посетители моего магазина. Поэтому я успеваю уже словить парочку приветственных кивков. Хорошо еще никто не решил подойти, познакомиться с моим спутником.

— Ты слишком мало знаешь о вервольфах, Шарлин, — прерывает молчание Доминик. — Почему? Разве Дэн не рассказывал тебе о нас?

— Не рассказывал. Он хотел забыть тех, кто забыл о нем.

— Большое упущение.

— Большое упущение — это когда одолжил десять миллионов у бандитов, а потом не справился с управлением.

Я предпочитаю взять еще одну колбаску и жевать, чем говорить про Дэна. Потому что нельзя так говорить о том, кого уже нет. Но, наверное, у меня не получится все отпустить и забыть, пока я хожу в любовницах у одного альфы, а другой шлет мне цветы и письма.

У Экрота же свое мнение на этот счет.

— Почему ты с ним не развелась?

Я медленно прожевала кусочек, прежде чем ответить:

— Теперь ты переступаешь границы, Доминик.

На меня снова сверкнули взглядом, скулы вервольфа заострились, и я было подумала, что он сейчас рявкнет, что мы уходим. Но черты лица Доминика вдруг смягчились, а губы тронула улыбка.

— Справедливо. Я хочу их убрать.

— Так убери.

Видимо, на меня подействовала «Пьяная медведица», а может, необычность самого факта свидания с ним. Иначе объяснить то, что брякнула, я не могла.

— И что ты хочешь обо мне узнать, Шарлин?

Отвечать «ничего» после того, как сама предложила откровенный разговор, было бы странно.

— Хорошо, — пробормотала я. — Кое-что действительно не дает мне покоя. Почему сейчас?

— Что сейчас?

— Ты предлагал мне стать твоей четыре года назад. На этом все и закончилось. Я думала, что не настолько тебе интересна, но, когда пришла к тебе за помощью, выяснилось, что очень даже интересна. Настолько, что ты готов защищать меня и моих близких. Так что изменилось за это время, Доминик?

Я покрутила бокал в руках, отмечая, что в нем уже осталось меньше половины, и посмотрела вервольфу в глаза.

— Ты стала свободна.

— Свободна?

— По нашим законам именно волчица выбирает себе волка. Партнера и мужа. Четыре года назад ты выбрала Дэна, и я не стал соревноваться с ним за твое внимание. Когда же ты овдовела, это снова открыло мне дорогу к тебе.

Меня бросило сначала в жар, а потом в холод.

— Звучит так, будто ты собирался со мной встретиться.

— Не только встретиться, Шарлин. Я решил, что ты станешь моей в ту минуту, когда мне сообщили о его гибели.

Он снова улыбнулся, а мне почудилось, что я сама шагнула в капкан.

Одной «Медведицей» здесь не обойтись!

— Ты знал, что я приеду? — Мой голос упал, и будь Доминик человеком, вряд ли бы он расслышал вопрос в шумном баре, но человеком он не был.

— Даже не рассчитывал на это. Твое отношение ко мне я понял в тот вечер, когда узнал о вашей с Дэном помолвке. Ты хотела меня, но не хотела в этом признаваться даже себе. Поэтому я собирался доказать тебе, что ты ошибаешься. Если не тогда, то сейчас.

— Каким образом?

— Свиданиями. Подарками. Словами.

— Я бы не согласилась на свидание с тобой.

Откровенность за откровенность. Но во взгляде вместо яростного золота мелькнуло веселье.

— Это я тоже понял, когда ты меня опередила и приехала ко мне. Не представляю, что делал Дэн, но ты невзлюбила всех вервольфов разом.

— И ты не придумал ничего лучшего, чем заключить эту сделку?

— А ты бы приняла мою помощь просто так?

— Да! — рявкнула я, но под скептическим видом Доминика призналась: — Нет. Я бы тебе заплатила. Деньгами.

— И снова отказала бы мне.

— Да, отказала. У меня вообще мог быть мужчина.

— Тогда бы ты отправилась за помощью к нему, — припечатал он.

— Я по-прежнему могу выбрать другого.

От улыбки вервольфа не осталось и следа.

— Не можешь. Ты уже выбрала меня. Стала моей женщиной, разделила со мной постель. Если ты выберешь еще одного мужчину, это будет означать, что ты колеблешься с выбором, и у меня появится право вызвать его на бой.

Варварство какое-то!

— А если он будет человеком?

В голову почему-то пришел Хантер, но это не обязательно должен быть Хантер. Мне мог понравиться кто угодно.

— Ему же хуже.

Теперь прищуриваюсь я.

— Странные у тебя понятия о свободе, Доминик.

Его ноздри раздуваются, но ярость в глазах тает.

— Почему же? Тебе не понравилось, что со мной хотела познакомиться та девушка, а мне не нравится, когда вокруг тебя вьются другие мужчины. Это инстинкт, Шарлин.

— Но при этом у тебя все равно есть невеста.

«Медведицу» я все равно прикончила, только лед остался, так что пусть волк рычит сколько влезет.

— Это другое, — на удивление мягко отвечает Доминик.

— Для меня нет, — отрезаю я. — Если хочешь знать, последние полгода нашего с Дэнвером брака мы жили отдельно. Я прогнала его из дома, когда мне позвонила его любовница. Прогнала в ту же ночь. Я страшная собственница, поэтому либо мой мужчина будет принадлежать только мне, либо не будет. Но тогда и меня не будет рядом с ним.

Я постучала пальцем по своему бокалу, не позволяя ему ответить.

— Значит, это Одри тебя выбрала?

По лицу вервольфа было заметно, что он снова недоволен сменой темы, но по-прежнему сдерживает порыв взвалить меня на плечо и унести отсюда. Поэтому просто заказывает мне еще один коктейль.

— Я сделал ей предложение, и она его приняла.

— А могла отказаться?

— Могла. Одри — любимая племянница альфы Конелла, одного из старейшин.

Как бы мало ни рассказывал мне Дэн о вервольфах, про старейшин я знала. Это самые старые и благородные альфы из всех и которые обладают правом судить остальных альф, когда те нарушают закон. Поэтому Одри — завидная невеста. Недурно!

— Значит, это что-то вроде политического брака?