Неожиданно для всех, включая самого Бесстрашного, Матара-Торон каким-то невероятным отчаянным броском преодолел разделяющее их расстояние и, вцепившись ему в ногу, словно бездомный, вгрызающийся в сочную мясную мышцу, повалил наследника трона на раскаленный докрасна песок.

Бушующая буря страстей разом стихла.

По спине пробежал морозец, и Сэм стало по-настоящему страшно. Публика точно знала, что сейчас случится. Рептилия выполнит свое фирменное смертельное вращение и разорвет Бесстрашного на части. Освободиться из зубастых челюстей Матара-Торона было задачей невыполнимой ни при каких обстоятельствах и без каких либо оговорок.

Джаггора был обречен.

Как это ни грустно, иногда один твой поступок может изменить всю жизнь или оборвать ее навсегда. Главное, что Бесстрашный не побоялся выйти и сразиться с превосходящим его по силе соперником и подтвердил свое кровное право и твердое намерение занять трон после умирающего отца.

Людям еще предстояло многому поучиться у аборигенов, в частности процедурам избрания лидеров и публичному доказательству их достоинств.

Мотнув мордой в сторону, аллигатор уже было собрался исполнить, что задумал, как вдруг на арену буквально из ниоткуда выпрыгнула женщина. Вытащив из ближайшего костра длинное обугленное полено, она что есть силы ударила огненным концом рептилию по виску.

Рассыпавшиеся искры облаком взметнулись ввысь, дополняя зрелищностью коллективный тягучий «Ах!».

Это была Масу Аминчи, волевая, преданная охотница и искусная любовница Джаггоры, ставшая его законной супругой, несмотря на неимение кровного верховенства и низкий иерархический титул в племени Ма-Лай-Кун. Она была обычной женщиной, хотя и чрезвычайно красивой по меркам Намгуми.

Тонкая повязка, завязанная на спине и перекинутая через плечо, кое-как прикрывала приподнятую торчащую грудь. Передник из тапы – прессованного отмоченного луба тутового дерева – был похож на обрезанную сзади юбку и лишь подчеркивал крепкие оголенные бедра правильной овальной формы. Несмотря на кажущуюся изящность, руки ее были сильными, а походка уверенной. Прическу отважной заступницы украшал венок из редких и ценных голубых цветов.

Ходила байка, что одним только взглядом Масу Аминчи запросто разжигала пламя в самых холодных сердцах воинов и что в нее было влюблено по меньшей мере несколько тысяч мужчин со всего восточного Элигер-Сильварума от Аликадэ-Ици до Муа-Анзеру-Гури.

И тем удивительнее был тот факт, что Масу была категорически против добрачных свобод интимных отношений. Что, впрочем, и послужило первопричиной и источником конфликта между ней и Элизабет Уорд, горячей сторонницей «свободной любви». Последовавший разлад закончился тогда «бегством» из деревни последней.

Хищник разжал пасть, освободив искалеченную продырявленную плоть. Продолжая размахивать головешкой перед самым носом аллигатора, Масу удалось оттеснить рычащую громадину подальше от пострадавшего супруга, заслонив его своим телом.

Замолкли даже музыканты. Публика смиренно наблюдала за происходящим, сжигая ежесекундно миллионы нервных клеток.

Когда казалось, что опасность миновала и что ситуацию удалось нормализовать, Матара-Торон снова удивил всех своей решимостью и силой духа. Мощный прыжок с раскрытой пастью разломил бы женщину надвое, если бы не сверхмощный блокирующий удар Крошителя, впечатавший расплющенную голову рептилии в песок.

Масу Аминчи подхватила еле устоявшего на ногах Джаггору, спасшего теперь в ответ и ее жизнь.

Амфитеатр взорвался аплодисментами, выкриками и ликующим гомоном поглотившей всех бескрайней эйфории. На арене стоял Герой, точнее, чета победителей – и никто, никто не осмелился бы констатировать иное.

Первые ряды рванули к будущему вождю и подняли его на руки.

Заиграла громкая музыка, и вокруг поверженной громадины начался групповой танец Тари. Личные телохранители и члены доверенного братства Джаггоры, вооруженные палицами, благоразумно унесли своего предводителя промыть и заштопать раны. Двое колонистов-медиков поспешили вместе с ними.

– Я пойду к себе! – устало зевнула Сэм.

– Ты что, самое веселье только начинается, – удивилась Кирки.

– Не люблю, когда пляшут. И песни не жалую. А сначала я поднимусь с этим олухом, посмотрю, где он там у себя и что проткнул.

– Тогда я с вами!

– Пойдем.

* * *

Несмолкаемый гул шумной раззадоренной публики частично приглушал плотный слой размашистой листвы, разбросанной в кронах гигантского дерева Ду, на верхушку которого забрался Люка в сопровождении Сэм и Кирки. Лифт не работал, поэтому подъем занял значительное время, съев большую часть скудного остатка послепраздничных сил.

Здесь, в углублении паутины из жестких толстых веток, была сооружена квадратная взлетно-посадочная платформа, опирающаяся длинными балками на ствол, с хозяйственным сараем, малым погрузочным краном-стрелой, среднетемпературной холодильной камерой и стандартной причальной мачтой.

Привязанный парковочными тросами одиноко дремал Авион. Где-то в небе гудели винты запущенного ветрогенератора Vigman.

Уровнем ниже платформу окружал вытянутый ролл из стыковочных теплиц, напоминающий большую съедобную баранку, диаметром метров сорок.

– Показывай, что случилось, – запыхавшись, Сэм сгорбилась, упершись на колени.

– За мной! – Люка быстрым шагом устремился вперед.

Платформа была кое-как освещена, позавчерашние плоды дерева Ду, разложенные по прозрачным чашам, совсем потускнели. Новые положить, естественно, забыли из-за суматохи перед гуляниями. Электрические фонари монтировались не везде, и конкретно на этой запасной площадке они не предусматривались совсем. Или же они просто были выключены.

Высоко в стратосфере сгорел метеорит, оставив светлую полоску выжженного неба.

– Мое счастье! – по-детски улыбнулась Кирки, играючи присвоив себе за внимательность всю знаковость момента.

Из гондолы выглянул помощник Люки, чье имя Сэм так и не запомнила.

Откуда-то далеко снизу донесся радостный всплеск криков – народ веселился от души.

– Эй, ты куда пропал? – окончательно потеряв из виду растворившегося в полумраке знакомого, девочки достигли края борта Авиона.

Веселое настроение улетучилось, как пары молодого недобродившего вина. Стойкое ощущение опасности и инстинкт самосохранения участили сердцебиение и впрыснули солидную порцию адреналин в кровь.

– Баши Ко Хара! – позади прозвучал знакомый голос.

Сэм резко обернулась. Это был Люка.

– Ты зачем нас пугаешь?

Краем глаза девочка заметила начавшуюся сбоку возню. Послышалось сдавленное дыхание.