Она только безразлично махнула рукой и снова покосилась на мой живот.

– Ты себя береги, главное, – велела она. – Досталось тебе, конечно… Вот кому на том свете в глаза не смогу посмотреть, так это матери твоей. За то, что не уберегла тебя. Надо было тогда забрать тебя к себе, а не тут оставлять…

Я улыбнулась, глядя на нее, и покачала головой.

– Анна, у меня нет времени все объяснять подробно, но поверьте: все хорошо. Ребенок желанный и от любимого мужчины. Я не жена ему, да, но он заботится обо мне, как может. Гораздо больше, чем заботился бы любой оринградский муж.

Она недоверчиво заглянула мне в глаза, но там прочла что-то, от чего ее лицо посветлело. Анна крепко обняла меня и пробормотала:

– Ну и слава Тмару. Пусть он даст добра тебе и ребенку. И твоему мужчине, кем бы он ни был. Но если ты его любишь, значит, человек хороший.

Я не стала отвечать на это. Лучше ей не знать пока, кто мой мужчина и отец моего ребенка. Не поймет.

Анна снова по традиции очертила у меня на лбу защитный круг и поцеловала. Ран открыл портал, и мгновения спустя мы снова оказались в гостиной, из которой перенеслись всего несколько минут назад. Нейб и Арра даже не успели никуда уйти. А может быть, никто из них и не торопился.

– Что-то вы быстро, – настороженно заметил управляющий, вопросительно глядя на мага.

Краем глаза я успела заметить, как тот покачал головой, помогая мне сесть в кресло у сонного камина.

– Он что, умер? – испуганно уточнила Арра, с тревогой глядя на меня.

Теперь головой покачала я.

– Нет, он еще жив. Но предпочитает умереть, чем получить помощь от падшей дочери.

– Падшей? – переспросил Нейб удивленно.

– Особенности оринградского мировоззрения, – отмахнулась я безразлично.

Странно, но я уже действительно ничего не чувствовала: куда-то делись и горечь, и обида, и чувство вины. Наверное, мне нужно было увидеть его снова, чтобы отчетливо понять: с человеком, который называл себя моим отцом, меня никогда по-настоящему ничего не связывало, кроме чувства дочернего долга. Может быть, он и не отец мне вовсе? Кто ж теперь скажет… Только мама знала наверняка.

– Значит, туда ему и дорога, – холодно хмыкнул Нейб.

И по лицу Арры я прочитала, что она снова с ним полностью согласна.

Сначала мне казалось, что я горю. Вокруг все полыхало алым и что-то больно жалило кожу. Потом я поняла, что это песок. Красный песок наполнял воздух, куда-то отчаянно летел вместе с ветром, царапал обнаженную кожу и забивался в рот и нос, не давая вздохнуть. Я не знала, как здесь оказалась, но каким-то чудом понимала: я в самом сердце Красной Пустыни. И здесь действительно нет жизни. И нельзя выжить.

– Мира! Мира, проснись! – позвал вдруг голос Арры Холт, на мгновение развеивая иллюзию.

Алый поблек, но дышать по-прежнему было тяжело. Я приоткрыла глаза и убедилась, что нахожусь в своей комнате. Шторы на окнах были задернуты, но в щели пробивался яркий солнечный свет. Слишком яркий для утра, наверное, уже перевалило за полдень.

Странно, я не чувствовала себя выспавшейся. Даже наоборот – разбитой и уставшей. В рот словно набили песка, а кожа вся горела.

– Пить, – прохрипела я, осознав, наконец, что никакого песка нет, просто во рту пересохло.

Арра с готовностью поднесла к моим губам стакан прохладной воды, но я смогла сделать лишь несколько глотков, а потом едва не захлебнулась и закашлялась.

– Мира, милая, что же с тобой? – пробормотала Арра где-то далеко.

А я снова провалилась в пустыню, где алый песок плясал вокруг меня, заживо сдирая кожу.

– Что с ней? – услышала я далекий голос.

Он был похож на голос Керама Нейба, но я не представляла, что он может делать со мной в пустыне.

– Не знаю, – растерянно ответил другой голос, лишь смутно знакомый.

– Она что-то подцепила в Оринграде? – встревоженно поинтересовалась Арра.

А я снова подумала: «Откуда она в Красной Пустыне?» И этот вопрос помог мне зацепиться за реальность. Я опять приоткрыла глаза. Шторы в моей комнате все еще оставались задвинуты, но теперь в щели не пробивались лучики света. Значит, успело стемнеть.

– Нет, это не инфекция, – ответил Ран, теперь я его узнала. – Я еще там проверил: ее отец не болен ничем заразным, просто его организм разрушен алкоголем, табаком и плохим питанием.

– Хорошо, тогда что с ней? – снова раздраженно поинтересовался Нейб.

– Не знаю, – ответил второй мужчина, который стоял рядом с Раном. Это был доктор Балек: обычный, немагический врач, наблюдавший меня. – Все, что могу сказать: у нее сильный жар и частое сердцебиение, но чем они вызваны?..

– Я тоже ничего не чувствую в ауре, – признался Ран. – Она просто… горит без всякой причины.

– Но что-то же можно…

Вопрос Нейба оборвался, потонув в моем крике, переходящем в протяжный стон. Я почти не ощущала свое тело, но пронзившую его боль почувствовала очень остро.

Разговор прервался, вокруг меня кто-то засуетился, но я снова потеряла связь с реальностью и по щиколотку провалилась в горячий красный песок.

Здесь не было ни неба, ни горизонта. Даже землю я скорее чувствовала, чем видела. Жалящие песчинки плясали повсюду и скрывали мир за собой. Все переливалось красным, алым, кровавым…

Генерал Шелтер. Как в первый раз, я вдруг почувствовала на себе его взгляд. Кожа на спине и затылке загорелась и зачесалась сильнее, и я обернулась. Сквозь песок ничего не было видно, но я знала, что Шелтер где-то там.

Новый приступ резкой боли, заставивший меня закричать, еще раз ненадолго вернул в реальность. Вокруг по-прежнему кто-то суетился, но я не знала, сколько прошло времени: минута или сутки, даже окон я больше не видела, только потолок балдахина над кроватью.

– Варег побери, это схватки, – выдохнул Ран. – Кажется, она собирается родить.

– Но ей еще рано, – испуганно возразила Арра. – Ей еще недели четыре носить…

– Так бывает, – отозвался доктор. – Ее тело больше не может носить ребенка. Это не совсем нормально, но в этом нет ничего ужасного. Учитывая ее состояние, для ребенка так может быть и лучше сейчас.

– Вы хотите сказать, что она умирает? – резко поинтересовался Нейб.

– Я хочу сказать, что вам надо выйти отсюда, – отчеканил доктор холодно. – А нам нужна вода, чистые простыни и полотенца. И чтобы ваш магистр-доктор поторопился, иначе роды будем принимать я и боевой маг.

– Нас учили этому, – спокойно отозвался Ран, но откуда-то я знала, что он далеко не так спокоен, как хочет казаться.

Наверное, мне должно было стать страшно – за себя, за мою девочку – но я ничего не почувствовала. Я вообще не ощущала происходящее как реальность, мне все казалось сном. Просто у моего сна было два места действия – моя комната и Красная Пустыня. Только боль была реальной, но когда она унималась, я снова проваливалась в далекое гиблое место, о котором много слышала, но которое никогда не видела.