Неожиданно ее посетило неприятное ощущение абсолютной пустоты в животе, и «маленькое неудобство» тут же солидарно завозилось внутри. Алексия принюхалась. Откуда-то шел изумительный запах. У нее было недурное зрение и хороший слух (хотя она превосходно умела делаться глухой, когда не хотела слышать доводы и требования мужа), но от обычных людей ее отличало обоняние. Алексия объясняла это размерами своего носа. Да, он был великоват, но в этот день сослужил ей хорошую службу, безошибочно указав путь по боковому коридору, через широкую гостиную и, наконец, на просторный двор, где сидело за длинными столами множество мужчин. Что за фантазия — есть на улице! Ведь это же не пикник!

Леди Маккон неуверенно остановилась на пороге. Общество собралось сплошь мужское, а она в одном халате. В такой переплет ей до сих пор еще не случалось попадать. Она приготовилась к неизбежному кошмару. «Надеюсь, мама об этом никогда не узнает!»

Это было очень странное, безмолвное собрание. Основной формой общения служили жесты. Сидевший во главе одного из столов одинокий монах в мрачных одеждах монотонно и невнятно читал на латыни что-то из Библии. Молчаливые едоки, все до единого, были сильно загорелыми и одеты респектабельно, но не слишком дорого — в твидовые костюмы деревенского покроя, какие предпочитают носить молодые люди, когда собираются на охоту: короткие штаны, жилеты, сапоги. А кроме того, все они были вооружены до зубов. За завтраком! Это, мягко говоря, смущало.

Алексия нервно сглотнула и вышла во двор.

Как ни странно, мужчины не обращали на нее никакого внимания. Будто ее вовсе не существовало. Если не считать одного-двух почти неуловимых косых взглядов, все собравшиеся — а их было здесь не меньше сотни — полностью игнорировали присутствие Алексии Маккон. Она остановилась в нерешительности.

— Э-э-э… доброе утро?

Молчание.

Надо сказать, после жизни с родными Алексии было не привыкать, что на нее смотрят как на пустое место, и все же это было как-то дико.

— Сюда! — взметнулась рука над одним из столов. Там среди мужчин сидели мадам Лефу и Флут — как заметила с чувством невыразимого облегчения Алексия, тоже в халатах. Ей доводилось видеть дворецкого только в приличествующей его положению одежде; теперь, облаченный бог весть во что, бедняга казался сконфуженным больше, чем она сама.

Алексия подошла к ним.

Мадам Лефу, судя по ее виду, чувствовала себя в халате довольно непринужденно, хотя и выглядела непривычно женственно. Лишившись неизменных цилиндра и костюма джентльмена, она стала как-то мягче и красивее. Алексии это понравилось.

Флут обеспокоенно поглядывал на молчащих людей вокруг.

— Вижу, вашу одежду тоже похитили, — тихо, чтобы не мешать чтению Библии, заметила мадам Лефу. При виде домашнего наряда Алексии глаза у нее блеснули явно одобрительно.

— Вы же видели подол моего платья — грязь, кислота, собачьи слюни… Я не могу их винить. Так значит, это и есть знаменитые тамплиеры? Что ж, Флут, я понимаю, почему они вам не по душе. Очень опасные немые похитители одежды. Безжалостно обрекающие путников на целую ночь спокойного сна, — Алексия говорила по-английски, но не сомневалась, что по крайней мере некоторые из сидящих вокруг мужчин вполне могут понимать язык, а возможно, и говорить на нем — если они вообще когда-нибудь говорят.

Мадам Лефу хотела подвинуться, чтобы усадить Алексию, но Флут твердо сказал:

— Мадам, вам лучше сесть рядом со мной.

Алексия хотела было так и сделать, но обнаружила, что ее присутствие по-прежнему игнорируют — настолько, что никто и не подумал освободить ей место на длинной скамейке.

Флут разрешил это затруднение: с силой пихнул в бок соседа, и тому пришлось подвинуться.

Алексия втиснулась на освободившееся место, мысленно сетуя на тесноту, но тут джентльмену рядом потребовалось срочно отлучиться. И незаметно, словно само по себе, пространство вокруг нее стремительно опустело, и рядом не осталось никого, кроме Флута и мадам Лефу. Странно.

Никто не принес ей тарелки и вообще ничего подходящего, чтобы положить еду, которую передавали вдоль столов.

Флут, уже покончивший с завтраком, робко протянул ей свою грязную плоскую миску:

— Прошу прощения, мадам, но ничего лучше вы не найдете.

Алексия изогнула брови, но миску взяла. Как странно! Неужели все итальянцы такие невоспитанные?

Мадам Лефу подала Алексии блюдо с ломтиками дыни.

— Три ночи спокойного сна. Вот сколько вы проспали.

— Что?!

Флут перехватил дыню, когда Алексия хотела положить ее себе сама:

— Позвольте мне, мадам.

— Ну что вы, Флут! Благодарю, но в этом нет необходимости.

— Есть, мадам, — после чего бывший дворецкий принялся подавать ей все, к чему она проявляла интерес. Словно не хотел, чтобы она прикасалась здесь к чему бы то ни было. Как-то необычно даже для Флута.

Мадам Лефу продолжала:

— Не спрашивайте меня, что нам вкололи. Полагаю, какой-то концентрированный опиат. Но мы все проспали трое суток подряд.

— Ах вот почему я настолько голодна!

Все это было довольно тревожно. Алексия вновь взглянула на молчаливых, до зубов вооруженных мужчин, заполнивших двор. Потом пожала плечами. Сначала нужно насытиться, а зловещие итальянцы могут подождать! И Алексия налегла на еду. Она оказалась простой, но вкусной, хотя мяса не было совсем. Помимо дыни подавали ломти хрустящего солоноватого хлеба, присыпанного белой мукой, а еще твердый, пахучий желтый сыр и яблоки. На столе стоял кувшин с какой-то темной жидкостью, от которой исходил божественный аромат. Флут налил ей этого питья в свою чашку.

Алексия неуверенно сделала глоток и ощутила горькое разочарование. Удивительно мерзкая на вкус смесь хинина и жженых листьев одуванчика!

— Это, я полагаю, и есть пресловутый кофе?

Мадам Лефу кивнула, плеснула немного себе, а затем щедро разбавила медом и молоком. Алексия, однако, была уверена, что против такого гадкого вкуса и мед из целого улья бессилен. Подумать только, что кто-то предпочитает это чаю!

Зазвенел колокол, большинство мужчин ушли, шаркая ногами, и появилась новая толпа. Эти были одеты попроще и не столь изящны в движениях, но ели тоже в полной тишине, под звук чтения Библии. И тоже были сплошь увешаны оружием. Алексия с досадой отметила, что перед ними поставили чистую посуду. Но слуги, подносящие тарелки с едой и кофе, игнорировали Алексию не менее старательно, чем едоки-мужчины. Она начинала чувствовать себя невидимкой, отчего становилось неуютно. Незаметно склонила голову к плечу и принюхалась. Может, от нее воняет чем-нибудь?

Сидеть сложа руки (хотя, в сущности, именно в такой позе она сейчас и пребывала) леди Маккон не любила и тут же решила проверить свою теорию: придвинулась по скамейке к ближайшему соседу-итальянцу и простерла руку в его сторону, делая вид, что тянется за хлебом. В мгновение ока мужчина вскочил со скамейки и попятился, по-прежнему не глядя ей в лицо, лишь искоса, осторожно наблюдал за ее движениями краем глаза. Выходит, эти люди не просто игнорируют ее, а всеми силами избегают.