это возможно, то мне бы хотелось сообщить Гюнтеру о своей беременности, и для этого я прошу оставить меня здесь ещё на день или два, пока он не сможет выбраться в госпиталь… — девушка затаила дыхание, ожидая ответа своего начальника.

Тот замолчал, обдумывая её слова, но быстро принял решение:

— Хорошо, Лаура! Я согласен, это справедливо! И меня радует ваше желание исправиться! Поэтому я немедленно приму меры чтобы оберштурмфюрера Шольке как можно быстрее вызвали сюда! А после того как вы ему всё расскажете то сразу поедете домой! Правильно я говорю? — утвердительно спросил он.

Что ей оставалось делать? Лаура кивнула, мысленно смиряясь с ситуацией.

— Вот и хорошо! А пока вы всё ещё числитесь медсестрой то продолжите работать! — продолжил Лейтман, видимо, удовлетворённый её уступчивостью. — Вот только все тяжёлые работы отныне я с вас снимаю! Будете помогать на операциях в меру своих сил и возможностей, но не больше! Усиленное питание и хороший сон! Впрочем, что я вам говорю, вы же сама как медик знаете это не хуже меня!

Девушка снова кивнула, соглашаясь. В конце концов, всё дело именно к этому и шло, разве что случилось намного раньше чем она рассчитывала.

— Ну что же, этот вопрос мы решили, так что можете идти… — довольно выдохнул Лейтман, слегка улыбнувшись. — А поскольку сейчас уже поздний вечер а раненых мало то ложитесь спать! Это приказ, если вы не поняли! — и рассмеялся, показывая что шутит. — Завтра я постараюсь дозвониться до нашего обергруппенфюрера и уговорить его вызвать вашего Шольке ненадолго сюда. Будем надеяться что это не займёт много времени…

Лаура встала и пошла к двери, ощущая себя вымотанной. Но уже на выходе решила немного подшутить над своим начальником:

— Доктор, вы ведь недавно сказали что у каждой немецкой женщины и ребёнка должен быть муж и отец, верно? — спросила она, не удержав хитрой улыбки на губах.

— Да, именно так! Я абсолютно в этом уверен! — твёрдо ответил Лейтман, глядя на неё с некоторым удивлением.

— Я почему спросила… Просто Гюнтер мне рассказывал про организацию под названием «Исток жизни» в СС. Так вот, оказывается там специально отобранные офицеры СС оплодотворяют идеологически и генеалогически подходящих им женщин-ариек для воспроизводства совершенной нордической расы. Это всё понятно, но дело в том что потом эти женщины растят детей без отцов и им даже всё равно кто именно оплодотворил их. Этот «Лебенсборн» создан по прямому указанию самого рейхсфюрера СС Гиммлера и провозглашён будущем всей германской нации. Как же всё это соотносится с вашими только что высказанными представлениями о традиционных германских семейных ценностях, доктор Лейтман? — закончила она и, насладившись донельзя растерянным выражением лица начальника, быстро выскользнула за дверь…

Глава 75

Москва.

28 мая 1940 года. Поздний вечер.

Лаврентий Берия.

Привычная обстановка кабинета Вождя не успокаивала а наоборот, держала в напряжении, особенно сейчас, когда нарком НКВД не знал причины вызова. Просто в конце рабочего дня, в самый последний момент позвонил Поскребышев и сказал что товарищ Сталин желает видеть его к десяти часам вечера. Лаврентий тяжело вздохнул, похоронив мысли о том чтобы выпить коньяку и хорошо закусить в одном из московских ресторанов в компании с какой-нибудь симпатичной актрисой, и заверил того что обязательно будет. И к назначенному часу наскоро собрал все самые свежие донесения по тем вопросам по которым его мог спросить Сталин.

… — Здравствуйте, Иосиф Виссарионович! — поздоровался он сразу как вошёл в его кабинет.

Вождь медленно кивнул ему, откинувшись на спинку кресла, и начал набивать трубку табаком, готовясь снова окуривать помещение ароматным дымом «Герцеговины Флор». На пути к своему привычному месту Берия снова кинул на него изучающий взгляд и от сердца немного отлегло. Сталин выглядел расслабленным и не походил на того кто готов устроить разнос нерадивому подчинённому. Возможно, он вызвал его чтобы просто поговорить как старые друзья и соратники, ведь такое тоже периодически бывало? Это было бы замечательно, но пока нет подтверждений версии ему не следует терять бдительности. Усевшись за стол и положив свою папку на лакированную поверхность Лаврентий ожидающе посмотрел на Иосифа Виссарионовича, показывая что готов ко всему. А тот, казалось, был весь поглощён своей неизменной трубкой, раскуривая её…

Стоящие и тихо тикающие в углу кабинета большие напольные часы стали мелодично бить десять раз, показывая точное московское время. За окном уже полностью стемнело и комната погрузилась в приятный полумрак, разгоняемый лишь мягким светом настольной лампы на двухтумбовом столе Сталина, над которым висел портрет читающего Ленина, и настенными светильниками. Стоящая в углу печь, настенные панели из карельской берёзы и красный ковёр с зелёными краями призывали гостей чувствовать себя более свободно, но вот хозяин всего этого поневоле заставлял быть собранным.

Наконец, через пару минут такой тишины, Вождь закончил с прикуриванием трубки, выдохнул первый клуб дыма, и посмотрел на Берию:

— Ну что, Лаврентий, как у тебя дела? — голос старого соратника времён революции, казалось, был благожелательным, но так ли это на самом деле?

Вроде бы простой, нейтральный вопрос, но он родил целую бурю мыслей в голове наркома НКВД. Что конкретно интересует Сталина? Подумав несколько секунд он решил ответить обтекаемо:

— Нормально, Иосиф Виссарионович. Работаем как положено. Никаких особо заметных происшествий в стране нет, всё идёт в соответствии с планами.

Вождь, вынув трубку изо рта, усмехнулся на эти слова и Берия заподозрил что его ответ лишь развеселил Сталина. Что бы это значило?

— Нормально, говоришь? В соответствии с планами? — повторил он, от чего опасения Берии за свои слова усилились. — Ну-ну… Ты мне вот что скажи, Лаврентий, когда уже поймаешь этого неуловимого «Потомка»? Раз забыл то напомню — через неделю истекает срок который я тебе дал на то чтобы он нашёлся. И если ты, со всей своей организацией, никак не можешь найти одного человека то, возможно, мне придётся найти другого руководителя? Более опытного и энергичного? Как считаешь?

Эти леденящие душу слова, притом сказанные тем же расслабленным голосом и весёлостью Сталина, заставили Берию непроизвольно проглотить тугой комок в горле, невесть откуда образовавшийся. Вот, значит, какова истинная причина вызова к Вождю! И что самое плохое — Лаврентию нечем его обрадовать. Поиски сбежавшего Александра, естественно, полностью не прекращались. Они лишь ослабли, поскольку нельзя было долгое время использовать тысячи сотрудников самой столицы и вызванных