В настоящее время эта природная межа скрывает Бульварное кольцо, а найти его местоположение можно по Чертольскому переулку. Древнее же городище оказалось скрыто улицей Пречистенкой.

Когда же Русь обрела христианство, древнее капище было осквернено адептами новой веры и практически разрушено. Затем его объявили «поганым местом язычников». Но почему-то на территориях Древней Руси – и Киевской, и Московской – на этих «поганых местах язычников» христиане охотно строили храмы. Была возведена церковь Спаса Нерукотворного и в районе Чертолье, разрушенная богохульниками в 30-е годы, мимо которой пролегала Большая Чертольская дорога, по которой проезжали офени, купцы и другой торговый люд, а также брели паломники, направляясь в Новодевичий монастырь, основанный в 1524 году великим князем Василием III в память об освобождении Смоленска от польского владычества.

Царь Алексей Михайлович, человек набожный и религиозный, бывал здесь тоже, проезжая на лошадях из Кремля, чтобы поклониться и помолиться иконе Пречистой Девы в Новодевичьем монастыре на богомолье. Проезжал «поганое» место быстро, чтобы не прицепилась «лихая весть». Думал, думал царь и решил окончательно стереть из памяти дьявольское название язычников. 16 апреля 1658 года он подписал указ, по которому Большая Чертольская улица стала Пречистенской улицей. Вот такая история этого места.

Из воспоминаний Иванова:

«Много хлопот было у меня во время работы начальником Особого отдела КГБ СССР по Московскому военному округу при организации военных парадов но Красной площади. Для обеспечения безопасности при подготовке парадов выделялось человек 25 офицеров. Необходимо было проверить все – чтобы не было патрона, снаряда, умысла, ошибки.

С командующим МВО Владимиром Леонидовичем Говоровым у меня были прекрасные отношения, он помогал мне всегда и во всем. Когда я приезжал к нему, он даже выбегал из-за стола, обнимал, благодарил за работу. По его приглашению я дважды поднимался на Мавзолей во время генеральных репетиций военных парадов в ночное время. Не могу описать то радостное, необычное чувство, которое охватывало меня при этом.

Со времени совместной службы в Германии у меня сохранились прекрасные отношения и с генерал-лейтенантом Андреем Яковлевичем Ведениным. В годы войны он командовал стрелковым корпусом, затем был на различных командных должностях в войсках, а в 70-х был назначен комендантом Московского Кремля…»

Хлопотное хозяйство в лице Особого отдела столичного округа заставляло генерал-майора Иванова бывать и на войсковых учениях, и контролировать работу оперативного состава в войсках и штабах соединений, и тесно общаться с высоким командованием, и участвовать в мероприятиях государственного масштаба.

Из беседы с генерал-майором в отставке В.А. Кирилловым:

– Василий Афанасьевич, мне известно, что после нашей с вами совместной работы в 1-м отделе центрального аппарата военной контрразведки КГБ СССР вы были выдвинуты с повышением на должность заместителя начальника Особого отдела КГБ по Московскому военному округу. Работали несколько лет под началом Леонида Георгиевича. Говоря словами из песни, хочется спросить, каким «он человеком был?»

– Да, после Лубянки меня направили заместителем к опытнейшему начальнику Особого отдела КГБ СССР по Московскому военному округу генерал-майору Иванову. По существу, как я понял после, это была своеобразная «обкатка», или «стажировка», перед очередным выдвижением на самостоятельную работу в ранге начальника окружного звена. И действительно, потом я был назначен начальником Особого отдела КГБ СССР по Южной группе войск.

– Получается – налицо преемственность. Он приехал в Москву, а вы спустя несколько лет ее должны были покинуть ради Будапешта?

– Да, Леонид Георгиевич много мне преподал относительно оперативной обстановки в Венгрии. Поэтому, прибыв в ЮГВ, я не оказался в положении «слепого котенка». Совместная работа с Ивановым в Москве мне много чего дала. Я быстро врос в обстановку.

Однако продолжим о первых моих шагах в Особом отделе МВО. Принял Леонид Георгиевич меня достойно, заявив, что учиться надо не столько словами, сколько делами. Он считал – практика всему голова. И первое же дело поручил выполнить мне.

– Проверял на деле?

– И да и нет. Думаю, он хотел увидеть мои действия, нисколько не сомневаясь, что школа 1-го отдела Главка позволит быстро решить задачу. И для практики, чтобы не засиживался в кабинете.

Произошло чрезвычайное происшествие. В одном из подразделений Наро-Фоминского военного гарнизона неожиданно пропал пистолет «ПМ». Я понимал, что оружие может пропасть, как правило, через человеческий фактор. Мне начальник военной контрразведки Таманской дивизии позвонил первому. Чувствую – переживает мужик. Выдал на-гора несколько незначительных и поверхностных версий. Я доложил об этом происшествии Леониду Георгиевичу. Долго обсуждать вопрос не стали.

– Василий Афанасьевич, – говорит он мне, – вы только что прибыли из «окопов» Лубянки, опыта поднабрались – примените его на деле. Поезжайте и разберитесь на месте, чтобы ответить на необходимые для выводов по событию вопросы: что, где, как и когда? А только потом, больше чем уверен, вы получите ответ на вопрос – кто.

Поехал, выяснил обстоятельства. Выдвинутые реальные версии доложил начальнику – Иванову.

– Что будем делать дальше? – словно проверяя меня на работоспособность, спросил генерал. – Какое ваше мнение по дальнейшему направлению поисковой работы?

– Подозреваемый есть, живет в Москве. Есть смысл «послушать» его, – отвечаю я.

– Что ж, вы на правильном пути, – последовало согласие генерала.

Я организовал проведение целого комплекса оперативно-технических мероприятий, в ходе которых мы получили ответ, что пистолет действительно украл подозреваемый военнослужащий, и он уже готовился его сплавить – продать, нашел купца. Быстро организовали обыск в квартире преступника, и оружие было изъято. Я, довольный правильно выработанной тактикой поиска, с удовольствием доложил результаты. Леонид Георгиевич тогда похвалил меня за оперативность и подчеркнул:

– Так действуйте и впредь. Это по-фронтовому. С оружием шутить нельзя – оно не для красоты, а для стрельбы. А там, где в магазине патроны, пуля может вылететь из ствола и намеренно, и случайно. Дальше могут быть кровь и гибель человека и даже группы людей – это уже преступление!

И я сделал вывод, что таким способом он обучал «плаванию» своих подчиненных. До последних дней жизни он был полон кипучей энергии. Никогда не жаловался на свои болячки, а ведь был ранен и дважды контужен.

Незадолго до своей кончины – в декабре 2014 года – он на 97-м году жизни выступал перед действующими молодыми сотрудниками Департамента военной контрразведки ФСБ России в Совете ветеранов. Вошел на трибуну, и целый час делился своим богатым военным опытом и работой в мирные годы. Он не красовался своими успехами по разоблачению почти тридцати агентов немецкой разведки во фронтовых условиях, а как бы корректно подсказывал молодежи, как надо действовать в подобных ситуациях. Часто выступал в Галицине.