В Вашингтоне Национальный фронт освобождения считали не чем иным, как коммунистической пропагандой. Они совершили прискорбную ошибку. НФОЮВ, состоявший из множества политических партий левого толка, городской интеллигенции и специалистов из среднего класса, завоевал сильную поддержку во многих провинциях. В первые два-три года его существования, и даже потом, когда он напрямую вступил в союз с Северным Вьетнамом, Фронт имел другие цели, нежели у коммунистов. Американцы никогда не пытались исследовать эти различия или контактировать каким-либо способом с гражданским населением, настроенным против Зьема.

Госсекретарь Даллес занемог и ушел в отставку. После его смерти в 1958 году президент Эйзенхауэр утратил интерес к Вьетнаму. Девятнадцатого января 1961 года, за день до ухода с поста президента, он рассказал избранному, но пока не вступившему в должность Джону Кеннеди о мировых горячих точках. Обсуждение было долгим. Проамериканский режим в Лаосе терпел поражение. В Алжире бушевало антиколониальное восстание, еще одно назревало в Конго. ЦРУ обучало секретную армию для вторжения на Кубу – они надеялись свергнуть новый режим Фиделя Кастро. Ситуация в Берлине становилась напряженной. Однако лишь через несколько месяцев Кеннеди понял главную странность той встречи.

«Знаете, – удивленно сказал он помощнику, – а ведь Эйзенхауэр ни разу его не упомянул, даже не произнес слово „Вьетнам“».

Во время президентского срока Кеннеди количество американских солдат в Южном Вьетнаме выросло с восьмисот шестидесяти пяти до шестнадцати тысяч пятисот человек. Кеннеди отправлял истребители, вертолеты, тяжелую артиллерию и прочее вооружение всех видов, но ничто не сумело повернуть ход битвы. На самом деле, как писал журналист и историк Стэнли Карноу, американская помощь «парадоксальным образом подорвала режим Зьема».

Помощь, преимущественно военная, заставила Зьема поверить, что он ведет обычный вооруженный конфликт, и поэтому он отказался от политических, экономических и социальных реформ. Более того, его батальоны все чаще не желали сталкиваться с Вьетконгом лицом к лицу – они рассчитывали на авиаудары и артиллерию. Зьема такое положение вещей устраивало, ведь он приказал офицерам избегать потерь.

Первым особым представителем во Вьетнам – они будут следовать один за другим – Кеннеди отправил вице-президента Линдона Джонсона, который вылетел в Сайгон в мае 1961 года. Джонсон вернулся, уверовав в «теорию домино», – он убедился, что, если коммунистам удастся захватить Южный Вьетнам, они пройдут до самых пляжей Вайкики. В одной из речей Джонсон даже величал Зьема «Черчиллем Юго-Восточной Азии». Однако, когда Карноу поинтересовался, верит ли он в это сам, Джонсон заколебался.

«Черт, – ответил он. – Кроме Зьема, у нас там никого».

Этой краткой фразой Джонсон обобщил политику США во Вьетнаме в конце 1950-х и начале 1960-х годов. Зьем представлял интересы Штатов. Население его не поддерживало. Зьем принадлежал к религиозной группе, составлявшей всего десять процентов жителей страны. Его окружала продажная семья, а ежедневная работа правительства Зьема вовсе не интересовала. Его выбрали потому, что больше никто не соответствовал американским требованиям. Как и во многих других странах, американцы искали в Южном Вьетнаме лидера, которого примет народ и который будет выполнять пожелания Вашингтона. Они убедились, что одновременно это невозможно.

Зьема все больше и больше не устраивала роль Америки в жизни его страны. Он не раз жаловался послу США в Сайгоне Фредерику Нолтингу, что американские военные подогревают конфликт и провоцируют Север на жесткие ответы. Однако солдаты, которых называли «инструкторы», так как они якобы не сражались, постоянно прибывали. В период с 1961 по 1963 год они вступили в сотни боестолкновений, а американские самолеты тысячи раз сбрасывали бомбы на позиции Вьетконга. В тот же период было убито сто восемь американцев и США потеряли двадцать три воздушных судна.

Зьем был недоволен солдатами, которых он не приглашал. Во время инспекционного объезда залива Камрань он указал на гавань и сказал помощникам: «Американцы хотят построить здесь базу, но я никогда этого не допущу». Когда Нолтинг, следуя указаниям из Вашингтона, сообщил ему, что США хотят «принять участие в решении, которое позволит добиться положительных результатов в сфере политики, экономики и военных аспектах», Зьем ответил, что «Вьетнам не желает быть протекторатом». Худшее началось, когда его брат и главный советник Нго Динь Ню предположил, что пришло время переговоров с Вьетконгом.

«Я антикоммунист, если смотреть на это с точки зрения доктрины, но я им не являюсь с точки зрения политики или человеческих отношений, – сказал Ню тележурналисту весной 1963 года. – Я считаю коммунистов братьями, заблудшими овцами. Я выступаю против нападений на коммунистов, ведь мы – люди маленького государства и хотим жить в мире».

Настал финальный акт правления Зьема. Восьмого мая буддисты собрались в городе Хюэ, чтобы отметить две тысячи пятьсот двадцать седьмой день рождения Будды. Местный диктатор и брат президента Нго Динь Кан, решил возродить старый закон, запрещавший демонстрантам поднимать традиционный буддистский флаг, хотя буквально несколько дней назад весь город пестрел католическими знаменами в честь двадцать пятой годовщины хиротонии архиепископа Нго Динь Тхука. Буддисты устроили череду протестов. Полиция расстреляла собравшихся. Погибло девять мирных жителей: женщина и восемь детей.

Буддистские лидеры тут же запустили всенародную кампанию против Зьема. Они распространяли листовки, встречались с зарубежными журналистами, митинговали и устраивали голодовки. К ним присоединялись другие люди, зачастую даже не по религиозным причинам. Бедняки выступали против богачей, простой народ – против авторитарной власти. По словам корреспондента «New York Times» Дэвида Халберстама, «азиаты двадцатого века вышли против старших азиатов, выросших в эпоху мандаринов».

Когда Зьем не отреагировал, буддистские лидеры объявили, что монахи будут совершать самоубийства, дабы продемонстрировать глубину их гнева. Зьем не принял угрозу всерьез. Как и многие американцы во Вьетнаме, включая корреспондентов. Среди тех, кто прислушался, был Малкольм Браун.

Монаха, сжегшего себя утром одиннадцатого июня, звали Тхить Куанг Дык. Из прожитых шестидесяти семи лет он пробыл монахом почти полвека, и его почитали как бодхисаттву, существо на пути к просветлению, которое отказывается от нирваны, чтобы помочь остальным пройти этот путь. В сообщении, что другие монахи распространили после его смерти, он «с уважением» просил Зьема проявить «милосердие и сострадание» ко всем религиям. Самый прямолинейный член правящей семьи Мадам Ню – подняла на смех зрелище, которое назвала «барбекю».

«Пусть горят, – заявила она. – А мы им похлопаем».

В Вашингтоне к самоубийству отнеслись куда серьезнее. Весной – летом 1963 года Кеннеди с помощниками и так получали из Вьетнама постоянный поток плохих новостей. Вьетконговцы захватили около двадцати процентов Южного Вьетнама, государственная армия не желала с ними сражаться. В стране бушевала коррупция, разжигаемая вливанием американских денег. Зьем терял поддержку населения. Чтобы навести порядок, ему пришлось применять репрессии, которые курировал его брат и главный советник Нго Динь Ню.