Я отслеживаю свои внутренние разговоры, заморочки, прерываю на корню ожидания.

Просто он важен мне. Я хочу быть с ним. Все – я, мне, мое… А настоящая, безусловная любовь – это ведь когда мне важно, чтобы он был счастлив. Вот я и тренируюсь в служении и отдавании.

Как-то еще при этом надо научиться соблюдать баланс, чтобы и себя не забывать любить. Не забывать счастливой делать.

Господи, настоящая высшая математика. Или сопромат. Эти предметы как были для меня загадкой много лет назад, так и остались. За плохое знание математики меня всего лишь выгнали из института.

А вот откуда нас выгоняют за незнание такого предмета, как любовь?

Потихоньку я начала придумывать новый тренинг. Про радость. Вот по какому предмету у меня отлично – так это по жизнерадостности. Все свободное от страданий, связанных с несчастной любовью, время – я радостна. Редко что меня запаривает в этой жизни. Разве что занятие не своим делом. Но эти периоды, как правило, непродолжительны. Меня очень быстро выносит из этих дел, как пробку, с шумом, треском и убытками. И я снова становлюсь огневушкой-поскакушкой.

Можно, конечно, считать меня пофигисткой, но это не совсем верно. Дела-то идут у меня, по крайней мере, настолько хорошо, насколько я хочу. А периодические страдания от неразделенной любви не позволяют считать меня идиоткой в каске. Ха-ха.

Хотя… Пофигистка, конечно. И растяпа. Это порой причиняет неудобства окружающим. Представьте среди своего ближайшего окружения человека, который все теряет, ломает и забывает. Наверно, это кошмар. Бедные мои друзья и партнеры…

Вообще-то, честно говоря, я всю свою жизнь была худшей среди лучших.

Сначала я была просто худшей. Еще с детского садика. Я прекрасно помню, как воспитательница говорила:

– Вот, дети, играть сейчас никто не пойдет, потому что Наташа не доела свою кашу. Все ждем Наташу.

И я с перепугу начинала лихорадочно давиться липкой кашей, чуть ли не до сблёва, а все остальные смотрели на меня с ненавистью. Им хотелось играть, а я так медленно ела. Я тогда все делала задумчиво. И спохватывалась, только когда злобные взоры детей обращались в мою сторону.

Потом, в жизни, много раз оказываясь в числе отщепенцев, я в итоге решила доказать всему миру, что я крутая и лучшая. И стала амбициозной. Теперь я всегда лезу вверх и только вверх. Стоит мне лишь завоевать какую-либо вершину, как я снова карабкаюсь еще выше, обламывая ногти. А прежняя вершина становится мне совершенно неинтересна, и прилежно изучать ее в деталях, становясь ее долгожителем и знатоком, я не желаю. И я опять оказываюсь среди тех, кто уже давно на следующей новой вершине, то есть среди лучших. По крайней мере получается по сравнению с теми, кто остался на предыдущей вершине.

Вот тут вступает в силу некий казус. Даже два. Поскольку я все-таки верю в глубине души в то, что я худшая, то среди этих лучших я оказываюсь худшая по-любому. Ведь мы всегда – всегда – всегда имеем то, во что на самом деле верим. Верим не на поверхностном уровне, а на глубинном.

Кроме того – второй казус: мне некогда становиться даже равной среди этих лучших, для этого требуется время и терпение, а мне необходимо карабкаться вверх. На следующий пик победы. Я его завоюю и снова стану худшей среди лучших.

В общем поговорка «в семье не без урода» – про меня.

Веселуха какая!

Да и фиг с ним. Надо признать, что сейчас меня это не особо заботит. Удовольствие я получаю, это факт. И, несмотря на то огромное количество трудностей и бед, которые я сама себе насоздавала, я сумела-таки выйти из них непобедимой, довольной и закаленной. И научилась к трудностям относиться философски, не теряя глубины переживаний. Просто когда я переживаю, то всегда делаю это осознанно, по собственному выбору. Я знаю, что все пройдет, как проходило раньше, и будет проходить всегда. Как веселое, так и печальное.

Давно, лет шесть назад, когда после страшной болезни прошел только год, я, находясь еще на учете, имея инвалидную справку, уже вовсю занимаюсь любимым делом. Болеть некогда, поэтому я и не болею. Но все же по ночам иногда накатывает страх! Особенно весной, когда подорванный кошмарными лекарствами организм слабее, чем обычно.

И вот в одну из таких ночей я просыпаюсь, мокрая вся, как мышь, меня тошнит, в теле слабость и я тут же впадаю в панику. Помню, что с таких же симптомов все начиналось тогда, пару лет назад. А теперь я сижу одна, в темноте, на краю невысокой кровати, голые тощие ноги поставила на пол и плачу, дрожу крупной дрожью, все тело ходит ходуном. «Да что же это? – думаю. – Опять?!»

А в окно луна светит и луч, ее падает на мои трясущиеся бледные ноги и выхватывает их из темноты. Я смотрю на них сверху вниз, от колен до пяток, до самых пальчиков воткнутых в пол от напряжения, и вижу все в несколько непривычном ракурсе. И вдруг дух захватывает – как красиво! Я прямо замираю от восхищения игрой света и тени, любуюсь белыми линиями, изгибами, уходящими вниз, в темноту, заканчивающимися белыми же округлыми пятками…

И дрожь прошла сразу же, и страх отступил перед этим восторгом, а потом и смешно стало – Господи, это же мои ноги повседневные, ни больше ни меньше, – чего же это я так распереживалась?

В общем, легла я спать радостная, и голову себе больше не морочила в ту ночь.

В понедельник на собрании мне опять накатывают. Игроки мои в очередной раз оказываются в самостоятельном неуправляемом плавании. Все закономерно – часть моей энергии, огромный ее кусок, ушел на сторону. Журнал. Юра. И, кстати, неизвестно, что из них больше. Мне почему-то кажется, что не журнал.

На меня тут же накатывают приступы паранойи, и я начинаю чувствовать себя жертвой, злиться и всех втихую ненавидеть.

Энергия сразу иссякает, я тупо сижу у компьютера и не могу ни написать, ни прочитать ни одной строчки. Не могу сделать ни одного телефонного звонка. Мне жаль себя. Господи, вот ведь кошмар всей моей жизни – жалость к себе! Главное, я прекрасно знаю, как от этой напасти избавиться. Нужно просто перестать себя жалеть и заняться конкретным делом, но ведь жалеть себя гораздо проще. Можно сидеть и вообще ничего не делать, а только потреблять, потреблять, и потреблять ничего не отдавая, не напрягаясь, ни о ком не думая, ничего не создавая…

Кошмар.

В общем, довыпендривалась я по поводу своей жизнерадостности.

Я кое-как вытаскиваю себя из этого сплина, буквально за уши, и пинками гоню на работу.

Большую часть времени, посвященного журналу, я занимаюсь поисками материалов. Ищу журналистов, встречаюсь с фотографами, просматриваю тонны фотографий, прочитываю километры текстов. Обсуждаю дизайн и заодно жизнь дизайнеров. Встречи стараюсь назначать в ресторане, чтобы хоть как-то его поддержать энергетически, но это помогает слабо. Персонал разболтался не на шутку – пора бить управляющую по наглой рыжей морде. Но некогда. Деньги тоже заканчиваются. Я просто внесла свой учредительский взнос в журнал и сразу наступил жестокий финансовый дефицит. Мой ресторанчик слишком мал, чтобы работать на мое пропитание, старые кредиты и новый бизнес. Арендодатель, как назло, повысил аренду: цены на недвижимость по-прежнему растут. Что за город, елки-палки! Когда уже они остановятся, эти цены, вот что мне интересно? Надо его продать – и все. Не город, конечно, – ресторан. Надоело! Бизнесмен из меня…