…Час спустя «Ласточка», обогнув мыс Революции, двигалась малым ходом к востоку, забирая все мористее. Куда плыть дальше, они до сих пор не обсуждали – убраться бы подальше от Бугера и его страшных гостей. Но теперь стоило определиться с дальнейшим маршрутом.

– Надо в Бородинское править, – предложила Лера.

Славик посмотрел на сестру подозрительно.

– К имперцам собралась, твое сиятельство? – спросил он с неприязнью.

– Дурак… Не к имперцам – к людям. А ты решил среди бандитов и ракатиц поселиться?

Выглядела Лера, надо заметить, не совсем по-княжески. Мокрую одежду они сняли, повесили сушиться, – а княгини в свитерах на несколько размеров больше, свисающих до колен, не щеголяют. И в рыбацких бушлатах, пропитавшихся неистребимым рыбьим духом, на балы не ездят.

Словам сестры он не поверил. Тотчас же припомнилась их недавняя размолвка, вроде бы позабытая за бурными событиями. Бородинское – главный населенный пункт побережья, там аэропорт, морской порт, верфи, судоремонтный завод, еще несколько заводов и фабрик…

Если имперцы высадились, то безвластья в Бородинском не допустят, мародерам и бандитам на откуп не отдадут. Имперский гарнизон там уже стоит или же появится в самое ближайшее время. Нельзя туда, к своим надо выбираться, а ее сиятельство перетопчется.

Но снова затевать скандал не время… Славик решил действовать дипломатично.

– Не доплывем до Бородинского, – сказал он, – не дотянем. Есть нечего, аккумуляторы едва живые…

Лера на слово не поверила – сама проверила и заряд батарей, и содержимое каптерки. Убедилась: Славик не соврал. Крошечный НЗ был на месте, но с ним не зажируешь… Ракатицы, так и оставшиеся в трюме с последней ловли, все передохли. Их стоило отправить за борт, пока все суденышко не пропахло тухлятиной, та еще работа…

– А ты что предлагаешь? – спросила Лера у брата, завершив ревизию.

– В Ревоград надо плыть.

У Славика имелась надежда, что туда имперцы не добрались. Там хоть и «-град», а на деле поселок немногим больше Бугера. Аэропорта нет, и других объектов нет, ради которых стоит затевать десантирование. Он продолжил развивать свою идею:

– Недалеко, двести верст по прямой, за пару суток малым ходом дойдем, если не спать, рулить по очереди. НЗ на день хватит, еще денек попостимся, не помрем с голоду.

– В Ревоград… – сказала Лера с сомнением. – Это ведь к Бугеру надо возвращаться… Не хочется.

– Зачем? Вдоль берега тащиться неделю придется. Напрямик поплывем, через залив.

– Не заплутаем?

– Еще чего! Да я бы и без компаса, по звездам, к Ревограду бы вырулил. Ну, может, на несколько километров бы промахнулся. А с компасом, да с картплоттером даже ты не собьешься, прямо к причалу выйдем.

Лера все еще сомневалась, но ничего другого предложить не могла. Побережье малонаселенное, в два или три крохотных поселка, расположенных на досягаемом расстоянии, соваться смысла не было. Они или пустые после эвакуации, или не пустые, что еще хуже.

Славик взял курс на Ревоград, сам себя назначив на первую вахту, а сестру отправив отдыхать. Ветер вновь усилился, парус стал вращаться быстрее. Ну и хорошо, быстрее доберутся.

1

– Стоять! – прозвучал голос откуда-то сверху.

Негромкий голос, но чувствовалась в нем железная уверенность: если чужаки не выполнят приказ – лягут двумя трупами здесь, в узкой расщелине с крутыми склонами.

– Не шевелись, – едва слышно произнесла Хая.

Олег и не собирался шевелиться. Не хватало еще, чтобы застрелили свои – после того, как чудом выжил в бою, чудом избежал казни, чудом сбежал из плена… Олег не шевелился, но осторожно поднял взгляд, пытаясь разглядеть караульного.

Не получилось – верхнюю часть крутого склона заливал яркий полуденный свет. И, конечно же, постовой расположился так, чтобы солнечные лучи светили ему в спину – но в глаза тем, кто находился внизу.

Секунды тянулись, наверху ничего не происходило. Возможно, часовой связывался в это время с начальством, запрашивал инструкции, но как ни напрягал слух Олег, не смог ничего расслышать… Он искоса посмотрел на Хаю – она стояла не поднимая головы, на вид спокойная и невозмутимая. Наверное, все шло, как и должно идти.

Олегу никогда раньше не доводилось находиться рядом с эрладийцами – так близко и так долго. Родился и вырос он не на Умзале, а на Реоне, – эрладийцев, привыкших жить сплоченными общинами, на планете не было.

А здесь, на Умзале, в редких и коротких увольнениях из школы младкомсостава… Наверное, вполне можно было познакомиться с выходцами из Эрлады… Да только курсанту, получившему недолгую свободу, другие дела кажутся важными и неотложными. В общем, курсант Олег Ракитин эрладийцев видел лишь издалека, мельком. Хотя баек об их странной внешности и физиологии наслушался вдоволь…

И вот теперь эрладиец шагал рядом, показывал дорогу. Даже не эрладиец – эрладийка. Девушка со странным именем Хая. И не революционное вроде имечко, и не старорежимное, но так уж издавна повелось, что жители Эрладийского нагорья давали детям имена свои, от предков доставшиеся…

Выглядела Хая… Как бы сказать помягче… мутантом она выглядела, мягче не получается. Олег все время старался сдерживаться, не пялиться во все глаза, но получалось плохо, – не выдерживал, время от времени бросал любопытствующие взгляды на девушку.

Однако, что ни говори, встреча именно с мутанткой Хаей помогла Олегу избежать многих серьезных неприятностей.

…Сверху посыпались камешки, маленькие и покрупнее, затем по склону буквально скатился и сам караульный – совсем юный парнишка, очень загорелый, с выгоревшими на солнце белыми волосами. Оружие в руках юного партизана – громоздкое и неудобное – Олег поначалу посчитал пулеметом, но не сумел опознать модель, и лишь затем сообразил: да это же лазерный бур-резак, видел он такие в новостях, в сюжетах, рассказывающих о трудовых подвигах шахтеров-ударников. К охлаждающему кожуху бура была приделана самодельная тренога. Плоховато у подпольщиков с оружием, понял Олег. Хотя, если не ввязываться в перестрелки на дальнем расстоянии, то и таким буром, отрегулированным на максимальную мощность, мальчишка мог хорошенько поджарить все живое в расселине у себя под ногами.

Но пока что поджарился сам часовой – наверху, под жарким солнышком. Загар у него был для начала лета не рядовой.

Парнишка кивнул Хае, как доброй знакомой, протянул ладонь Олегу, представился:

– Зарев. Пошли, товарищи.

Они втроем прошли за очередной изгиб расщелины и взглядам открылась черная дыра прохода в катакомбы. Был он низкий, с неровными краями, – настоящая пещера. Никаких следов от некогда установленного здесь подъемного механизма или ведущих под землю рельсов: когда-то, много десятилетий назад, горняки вышли к поверхности, следуя за слоем руды – вот и получилась эта дыра.