— Видишь, Слава. Все, как по заказу.

Я благодарно шлепнул Алину по острой коленке, сказал: «Оставайся в машине», — быстро отправился на разведку, старательно огибая грязные лужи.

За полтора часа я несколько раз обошел по периметру всю территорию стройки, отмечая слабые доски в заборе и места с недостаточным освещением. За забором бегали три кавказские овчарки — во всяком случае, я насчитал трех, — и раздавалась незнакомая мне гортанная речь. Я предположил, что турецкая. Ведь подрядчиком была турецкая фирма с невообразимым названием, которое я так и не смог запомнить.

— Как минимум, двое охранников, — доложил я Алине, вернувшись в машину. — И, как минимум, три собачки. Охранники — турки. Думаю, невооружены.

— Я сделаю их.

— Не сомневаюсь. Как считаешь, там могут быть какие-нибудь сюрпризы?

— Да ну-у… Это ж не банк. — Алина посмотрела на свои часики. — Полночь. Не пора ли в постельку?

— Пора. — Я включил передачу и отъехал от тротуара.

И не обратил внимания на мышастую «копейку», последовавшую следом за нами. Впрочем, так же, как и не замечал ее весь сегодняшний день.

* * *

Утром Алина позвонила Ларисе и долго трепалась с ней из спальни, пока я возился на кухне. Трепалась очень долго — я успел приготовить завтрак и накрыть на стол.

— Кушать подано! — проорал я на всю квартиру, и Бакс, как ужаленный, выскочил из своего кресла. А Алина, не отрываясь от телефонной трубки, только нетерпеливо махнула рукой, когда я заглянул к ней.

— Кушать подано, говорю.

В ответ — страшное выражение лица и еще несколько взмахов руки.

Завтракать мне пришлось в одиночестве. Вернее, в компании стаффордшира. Алина объявилась на кухне, когда я уже допил кофе и мучительно размышлял, стоит ли мыть за собой посуду.

— Ничего не понимаю, — сказала она и запихала в рот добрую половину тоста с сыром.

— Чего ты не понимаешь?

— Бу-бу-бу… — Это, наверное, означало: «Дай прожевать».

Я все же отправился к мойке, но, услышав вслед: «Ты мне наврал», так и замер с грязной тарелкой в руке.

— Ты все же наврал, Слава. Нет у тебя никакого брата. Тем более, близнеца. Непутевый папаша — ты. Законченный алкоголик — ты. Бомж, которого выгнали из квартиры, — ты… Но ведь я тебя знаю! Знаю точно, что ты не такой!.. Перепутаница… — Алица растерянно похлопала длинными ресницами. — Перепутаница… Объясни мне, что все это значит? Идеальнейшая легенда? Или я просто сошла с ума?

— Ничего объяснять не буду. — Я пустил воду и вымыл тарелку. — Пойми меня правильно, лапка… Нет, ты все равно ничего не поймешь.

Алина обиженно хмыкнула и захрустела тостом.

— Перепутаница… — еще раз повторила она. — Сегодня с утра к твоей жене — или не жене, я не знаю, — заходил осетин, которого ты избил. С ним еще двое русских, больше похожих на адвокатов, чем на бандитов. Нарассказывали разнообразных ужасов про то, как ты чуть не перестрелял всю семью, разгромил им квартиру и снова расколотил фару у «мерседеса». Часа два пытались выдавить из Татьяны сведения, где ты скрываешься. Угрожали. Лариса просто в восторге. Правда, во все это она верит с трудом, но сказала, что если это на самом деле был ты, то она тебя обожает. И еще… Она уверена в том, что мы с тобой каким-то образом связаны. Я не стала ее разубеждать. И посоветовала ничего не бояться. Подходить к телефону, смело выходить из квартиры… Слава, если с ней что-нибудь случится, я буду винить себя.

— Не случится.

— Ох, дай Бог, чтобы все было именно так. Вот только для этого нельзя сидеть сложа руки и ждать попутного ветра. Действовать надо! А, Слава? Отдай мне Салмана! Отдай мне всю эту кодлу! Я с ней разберусь!

— Надорвешься… Хотя, впрочем, бери. Съезди на Ленсовета. Понюхай, чем там воняет. А я буду готовить Эрлена. Идет?

— О'кей.

На этом и порешили. Я на «паджеро» отправился в центр и в спортивном магазине купил себе альпинистское снаряжение, в строительном — аккумуляторную дрель, а в магазинчике «секонд хэнд» кое-что из одежды: темно-серый комбинезон, лосины и футболку кирпичного цвета. Пластиковую трубку нужного мне диаметра я обнаружил в одном из универмагов. Там же выбрал себе легкие кеды и тонкие лайкровые перчатки. Потом еще раз перебрал в голове все необходимое для операции и, решив, что ничего не забыл, поспешил домой. Там меня ожидало еще много работы, и я очень рассчитывал разделаться с ней до вечера. И, возможно, уже сегодня, если повезет с ветром и стрела крана будет смотреть куда надо, отправиться в гости к Эрлену.

* * *

Всю дорогу до улицы Ленсовета Алина жалела, что так и не удосужилась обзавестись сотовым телефоном. Раньше он был ей просто не нужен, казался бесполезной игрушкой, зато теперь… Но поздно, а по потерянному не плачут.

Все улицы были основательно забиты транспортом, и хотя по пути не было ни одной пробки, на дорогу ушло сорок минут. На Ленсовета возле Ларисиного подъезда припарковаться не удалось — по сравнению со вчерашним днем машин там даже прибавилось, — но Алина, сделав круг по двору, нашла идеальное место метрах в ста в стороне. Оттуда отлично просматривался подъезд, там никому не бросался в глаза ее «поры». И угол обзора был с этого места гораздо больше. Весь двор как на ладони. Алина довольно улыбнулась и немного откинула свое кресло.

Никакого четкого плана действий у нее не было. Она собиралась просто сидеть и ждать. Вдруг что-нибудь да случится, вдруг заметит что-нибудь интересное. Из бардачка она достала маленький театральный бинокль — на всякий случай — и положила его на соседнее сиденье. Кроме бинокля, в ее арсенал входила лишь короткая резиновая дубинка с вмонтированным в нее электрошокером.

Вокруг ничего неординарного не происходило. На детской площадке возились несколько малышей. Их мамаши устроились на скамейке и неторопливо потягивали из бутылок пиво. Двор из угла в угол бороздила собачья свадьба. Возле помойки на ящиках сидели бомжи и по-братски делили найденную в мусорных баках снедь. Небо было плотно затянуто облаками, и в любой момент мог начаться дождь. Скукотища! Алина зевнула и пожалела о том., что не захватила с собой термос с кофе и пакет пончиков; В американских боевиках полицейские, когда выслеживают преступников, всегда жуют пончики и запивают. их черным кофе.

Через час Алина почувствовала, что засыпает. Можно было бы выйти из машины и погулять по двору, но она предпочла закурить сигарету и вставила в гнездо магнитолы кассету с «Дистракшном». Уж теперь не заснешь! Колонки взорвались трэш-металлом. Под этот аккомпанемент все и началось…

Из подъезда появились Лариса и Полина с двумя одинаковыми розовыми рюкзачками за плечами. Они прошли мимо кустов, в которые пару недель назад Алина вогнала бугая с золотой цепью, раскрошив ему челюсть. Поравнялись с площадкой, на которой стояли осетинские «мерседесы». Миновали эту площадку. Теперь с Алшшного обзора девочек скрыл черный джип «гранд чероки», припаркованный на газоне. И в этот момент обе правые дверцы джипа распахнулись, и из них выскочили два бритоголовых типа в спортивных костюмах. Скорее всего, из левых дверей тоже, кто-нибудь вылез, но Ачине этого не было видно. Впрочем, двоих «быков», которые явно нацелились на Славиных дочек — или все же племянниц? — было вполне достаточно.