Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А?.. – Гнездилов еле оторвал взгляд от лужи самогона.
– Серега?!
– Да, дядя Кирилл?.. – Нижняя губа у паренька отвисла, как у шимпанзе в минуту раздумья.
– Я же его целую неделю гнал… – осипшим голосом сообщил Кирилл Васильевич, – целую неделю! Сколько я сахара извел! Сколько! – Он театрально схватился за голову, но почему-то не зарыдал. – Серега!..
– Да, дядя Кирилл… – Гнездилов придурковато улыбался, ему было смешно.
– Серега!
– Да… дядя…
– Сахара сколько ушло!..
– Хватит вам! – сказал майор Базлов, сворачивая пробку джину. – У нас еще непочатая бутылка есть. Садись!
Кирилл Васильевич послушно рухнул на свое место, горестно посмотрел на джин, а потом; с надеждой, на Костю:
– Выдавишь еще пару бутылок из своего хабара?.. Ну, чтобы душа успокоилась?
– Нет проблем… – пообещал Костя, хотя не очень был уверен в хабаре-кормильце, который был непредсказуем, как экономика при капитализме. – А кстати, – спросил он, – что вы здесь вообще делаете-то?
– Как что?.. – переспросил белобрысый Гнездилов и вопросительно посмотрел на своего начальника.
– Что мы делаем? – переспросил Кирилл Васильевич, все еще пребывая в трауре по разлитому самогону и, кажется, не понимая вопроса. – Серега?..
– Я… мы… да это… – У Гнездилова не хватило слов.
– Серега, что мы делаем? – Кирилл Васильевич трезво посмотрел на Гнездилова.
Гнездилов развел руками. Его словарный запас иссяк, как рано или поздно иссякает родник. Он только гукал, мыкал и ойкал, как девица на выданье.
– Да, что вы делаете? – еще раз спросил Костя.
– Мы это самое… – Кирилл Васильевич словно проснулся. Он страдальчески шмыгнул носом, – даем электричество на стратегически важный объект.
Вторую часть фразы он произнес заученно, явно из инструкции по эксплуатации электроустановок, не вставив ни одного матерного слова.
– Да подожди ты, заладил: стратегический да стратегический, – поморщился Базлов. – Почему вы здесь так долго сидите? Все давно уже разбежались.
– Куда? – тупо спросил Кирилл Васильевич и облизнулся, глядя на джин, который Базлов аккуратно разливал в рюмки.
– По домам! – вмешался Костя.
Ему вдруг захотелось вывести этих «нитридо-платиноидов» на чистую воду. Ишь, думал он, цепенея от внезапной злости, самогон трескают, как настоящие! А так не бывает! Не может «нитридо-платиноид» трескать самогон. Он не должен на них действовать. Это противоречит природе вещей. Да и зачем трансмутантам из жидкого металла алкоголь? Какой от него прок?
– Зачем? – спросил Кирилл Васильевич.
– Ты что, не слышал о Зоне?
– Какой Зоне? О Чернобыльской и Крымских слышал, а больше – не слышал.
– Что ж такое?! – с беспокойством спросил Базлов у Кости.
Костя пожал плечами. Ему самому было интересно, как «нитридо-платиноиды» выпутаются из такого положения. Только он забыл, что они становятся опасными, если их загнать в угол, как, впрочем, и любого зверя.
– Ты меня не путай, – обиженно сказал Кирилл Васильевич. – Я уже и так запутался.
Они выпили, закусили и хором крякнули. Крепок и хорош был джин – особенно после самогона. Вопрос все же повис в воздухе.
– Смена же не приходит! – сердито, как для непонятливых, ответил Серега Гнездилов. – Куда мы денемся с подводной лодки? Три месяца сидим! Нет смены! Нет!!! Мать там, наверное, с ума сходит. Вначале еще можно было позвонить, а теперь и связи-то нет!
Выпутались! – изумился Костя. – С помощью какой-то извращенной логики. И ничего не возразишь! Все логично!
– Так я же и говорю! – возмущенно сказал Кирилл Васильевич. – Стратегический объект особой важности… Кто ж нас домой отпустит?! Так и мучаемся. Вас встретили – хоть какое-то разнообразие в жизни. Вот последний самогон допили. – Он пнул разбитую банку.
И таким он был честным и искренним, так обиженно у него блестели глаза, что Костя едва не поверил каждому его слову. Он взглянул на Базлова, чтобы понять его реакцию. Но майор, казалось, не внял объяснениям Кирилла Васильевича:
– А начальство твое где?
Ох, ну я и пьян, сообразил Костя. Он посмотрел на Базлова. Базлов двоился. Это же так естественно, узнать, где начальство. Не может быть здесь начальство. Не может быть! Или я совсем запутался? Или сижу не в Зоне, а на Луне? А может, просто схожу с ума?
– Сейчас позвоню, – пообещал Кирилл Васильевич и взялся за телефонную трубу. – Алло, – сказал он, – Алло, Иван Никифорович, здесь вас спрашивают. Да сталкеры. Какие? Военные. Ну? А-а-а… Ага… ага… Да… понял… Сейчас сам придет, – сказал он, положив трубу. – Лично хочет познакомиться. Со всем уважением.
– А это?.. – Базлов удивленно показал на стол.
– Нальем, – пообещал Кирилл Васильевич, возбужденно блестя глазами. – Что он, не мужик что ли? Ну давайте еще, что ли, по одной? За дружбу!
Джин ему, видно, понравился, потому что он то и дело косился на него и облизывался в прямом смысле слова – от одного края рта до другого.
– Давай! – охотно согласился Базлов. – Только мы сейчас с другом выйдем, отольем и придем. Хорошо? Где здесь у вас туалет?
– А вот там, по коридору направо, – ответил Серега Гнездилов.
Кирилл Васильевич между делом схватился за бутылку с джином. Серега Гнездилов подставил рюмку.
Кирилл Васильевич прочитал этикетку и сказал:
– Нужен стакан и тоник.
Гнездилов потянулся за стаканом. Жигунов открыл бутылку с мутным тоником.
– Дробовик возьми… – сквозь зубы процедил, поднимаясь, Базлов.
Сам он тащил свой «пермендюр» и был сосредоточен, как никогда. Костя понял: что-то случилось и он это «что-то» пропустил. Они вывалились в коридор.
– Что же ты так напился? – спросил Базлов.
– Я не напился, – возразил Костя, чувствуя, как левым плечом отирает побелку со стены.
Только он справился с левым плечом, как тотчас испачкал правое, поэтому остановился и попытался сохранить равновесие. Даже экзокомбез не помогал. На пьяных он не был запрограммирован.
– Пить не умеешь, – констатировал Базлов насмешливо.
Кровь, запекшаяся у него в волосах, придавала ему мужественный вид. Да и вообще, майор все больше напоминал Косте какого-нибудь мачо – прямолинейного и дикого, как индеец Запада.
– Это я не умею?! – обиженно воскликнул Костя и распахнул дверь в туалетную комнату.
Его повело в сторону, он едва не упал, ручка от двери осталась у него в кулаке.
Подумаешь, тяжело ворочал он мыслями, не умею, ну и что? Зато я сталкер. Почти черный. Эх, жаль, Бараско нет, я бы не напился. Я бы душу отвел. Эх, как я соскучился по нормальной хорошей компании!