«…Покойный король Англии последовательно совершил два правовых акта: сначала постановление о наследовании в пользу Вильгельма Нормандского (?), а затем, как утверждают англосаксы, уже на смертном одре, дарение в пользу Гарольда.

Первое является совершенно приемлемым как завещание в духе римского права, второе же, основанное на старинном англосаксонском обычае, допускает двоякую интерпретацию: с формальной точки зрения оно отменяет все предшествующие уступки и завещательные отказы, но с точки зрения справедливости не имеет ни универсальной силы, ни гарантий (в виде заложников и вассальных присяг), которые придают первому его законную силу.

Суд или третейский судья признал бы Гарольда всего-навсего исполнителем завещания, что полностью согласуется с ранее взятыми на себя обязательствами в отношении герцога Нормандского…»

Поль Зюмтор считает, во-первых, законность принудительной присяги фактически плененного графа (эрла) Гарольда, данной им при хорошо известных истории обстоятельствах правителю Нормандии.

Во-вторых, историк считает, что какой-то праведный суд признал его «притязания» на английский престол незаконными. Суд такой действительно готов был состояться, но папе римскому такая миссия оказалась не по плечу: в Англии его слушать просто не стали.

При всем при том папа Александр II ревниво взялся за разбирательство поданной на его имя жалобы герцога Вильгельма. Из папской канцелярии новоиспеченному английскому королю предложили оправдаться в предъявленных обвинениях. Тот, разумеется, не признал себя подсудным папе римскому. Из Лондона к нему с полномочиями посла никто не поехал.

Римские политики, стремившиеся любой ценой подчинить себе светскую власть в итальянских и немецких землях, во Франции и за Пиренеями, в других частях Европы, надеялись мечами норманнов вновь утвердиться в Англии. Поэтому папа римский Александр II благословил герцога Вильгельма и его воинство на этот завоевательный поход. Он же распорядился подготовить и выслать в город Руан из Рима в виде папского благословения священное знамя (хоругвь) и буллу, одобрявшую вторжение в Англию.

Хоругвь называлась знаменем святого Петра. Папа сделал и другой, лично от себя, редкий подарок герцогу Нормандскому. Это был волос святого Петра, вставленный в золотой перстень. Вильгельм во время всего завоевательного похода носил его, как талисман, на шее.

Более того, папа весной 1066 года отлучил нового английского монарха от церкви и поручил верноподданному правителю Нормандского герцогства вступить во владение Англией (!). Для чего? Чтобы привести ее в полное послушание апостольскому престолу. Однако утвердиться в «непослушной» стране герцог мог только силой оружия, и больше ничем.

Есть мнения, что едва ли не главной причиной отлучения Гарольда от церкви стало то, что тот не «снизошел» до переговоров с Римом. Но причиной этого, как считает ряд историков, стало то, что люди герцога Нормандского просто-напросто перехватывали на дорогах и в портах Франции гонцов и посланников Лондона к папе римскому. В правдоподобности подобных действий сильно сомневаться не приходится.

Ученый монах Ланфранк старался для герцога Нормандии не в одиночку, найдя себе в союзники и единомышленники кардинала Гильдебранда, авторитетнейшего в папских кругах человека, будущего папу Григория VII и реформатора католицизма. Тот свою духовную карьеру начинал молодым секретарем папы Григория VI, ставшего на время пленником германского императора Генриха III, бывшего не в ладах с римской церковью, пытавшейся ограничить его светскую власть. Император после Григория VI посадил на римский престол еще трех пап.

Гильдебранд происходил из итальянской Тосканы. Ему пришлось сменить прежнего сюзерена в папской мантии на Льва IX, при котором он, как его ближайший советник, сделал редкую карьеру. Именно по его внушению Лев IX отправился в Вечный город не в блеске церковного облачения, а во власянице скромного богомольца-паломника с тем, чтобы римский народ своим избранием утвердил его в качестве папы, правителя Римской (Папской) области как независимого государства. После этого Гильдебранд стал доверенным лицом папы Николая II и Александра II (правившего Римом с 1061 года по 1073 год), которые вполне подчинялись его указаниям.

Если монах Ланфранк стал духовным отцом Вильгельма Завоевателя в его помыслах о короне Англии, то папский советник Гильдебранд освятил именем папы римского это предприятие. В Вечном городе, в окружении Александра II понимали, что вернуть английскую церковь в лоно римской церкви можно только устранением короля Гарольда Саксонца и покорением земель англосаксов нормандцами, которые уже давно превратились из викингов, вышедших из Скандинавии, в христиан-европейцев.

Таким образом, готовившийся завоевательный поход герцога Вильгельма I Нормандского стал в известной мере генеральной репетицией недалеких уже по времени Крестовых походов в Святую землю. «Личное дело» крупного феодала приобретало некую европейскую, и даже католико-христианскую значимость. Монах Ланфранк сделал для герцога-завоевателя дело огромной значимости, фактически узаконив его достаточно рискованное предприятие.

Пока ученый монах наносил визиты в Париже, вел секретные переговоры с влиятельными кардиналами, вербовал своему патрону союзников, сам герцог не сидел сложа руки в городе Руане. Вильгельм уже давно продумал организацию экспедиции через пролив Ла-Манш. Он вызнал даже удобное место для своза войск и его тяжестей на берег с корабельной армады.

Исследователи считают, что собственных средств на финансирование завоевания такой большой страны, как Англия, герцог Вильгельм I не имел, хотя лично являлся правителем из числа состоятельных. Историками пишется, что он все-таки нашел выход из такой непростой ситуации. Деньги сын Роберта Дьявола нашел в копилках и кошельках верноподданных. Он поочередно призывал к себе в гости в замок наиболее богатых и могущественных людей Нормандии, беседовал с ними с глазу на глаз и просил о денежной помощи. Ни у кого из таких гостей не хватало духу отказать герцогу в таких просьбах. Порой деньги заменялись морскими судами, провиантом или людьми, то есть натурой.

Истории известны наиболее щедрые дарители в фонд завоевательной морской экспедиции, которая больше смахивала на банальный разбойничий налет. Роберт де Мортэн пообещал герцогу снарядить 120 (!) судов и обеспечить их надежными экипажами. Его родной брат и единокровный брат герцога по матери Одо, епископ Байё обязался выставить 100 судов. Были аристократы, которые брали на себя обязательство лично представить от 60 до 100 кораблей.

Это было не простое обязательство выставить такое-то количество перевозочных (транспортных) судов. Они снабжались командами и такелажем, то есть парусной оснасткой. Десантная армада зрелищно выглядела разношерстной и спешно собранной воедино.

Здесь следует заметить, что английский флот той поры отличался многочисленностью и высокой профессиональной выучкой экипажей. Но король Гарольд Саксонец по каким-то причинам не использовал свое превосходство на море. А это Британия в будущем не раз превращала в козырную карту в ходе самых различных военных конфликтов.