Сделать это было нетрудно. Работы «демона революции» читало еще меньше людей, чем книги и статьи лидера большевиков. И заинтересованные граждане этим сполна воспользовались. Взяв за основу теорию перманентной революции, они выбросили из нее все, что им не нравилось, и приписали Ленину. Благо он и сам многократно рассуждал на сей счет. Только к выводам пришел несколько иным, чем Троцкий. Но подобные мелочи обычно никого не волнуют. Как любят говорить либеральные мыслители, «в главном-то он прав!».

Вот интересно: про эту самую перманентную революцию слышали многие. Но спроси их: а в чем, собственно, суть теории, – не ответят. Больше того: даже не задумывались никогда. А вот мне не составит особого труда объяснить. Троцкий отрицал завершенный социалистический характер Октябрьской революции и рассматривал ее лишь как первый этап на пути к социалистической революции во всем мире. Возможность победы марксистских идей в одной отдельно взятой стране он видел только в том случае, если революция перекинется на страны Европы. Победивший пролетариат Запада поможет своим русским братьям победить в классовой борьбе.

Ход истории полностью опроверг теоретические выкладки Льва Давидовича. Революционный процесс в полном объеме не перекинулся на Старый Свет, а русский пролетариат самостоятельно добился убедительной победы в классовой войне. Но это ведь никого не смущает. Взгляды Троцкого сделали подпоркой под Коминтерн, и получилась замечательная теория про террористическую организацию. Звучит красиво. Убедительно. Только вот не соответствует действительности. В первозданном виде Коминтерн просуществовал очень короткий промежуток времени. И от идеи штурма мирового капитализма пришлось переходить к идее защиты осажденной крепости.

Крах революции в Германии послужил своеобразным водоразделом в этой истории. Попытка перенести опыт большевиков в Европу завершилась закономерной неудачей, поскольку там объективно отсутствовали предпосылки революционного процесса. А оказание помощи извне – то есть та самая идея принести счастье на штыках – сразу уперлось в риск масштабной европейской войны. Ресурса на нее у Москвы не было.

Это ведь только так кажется, что все деятели Коминтерна находились в рабской зависимости от воли Кремля. Необходимо помнить, что соотношение интернациональных и государственных интересов в деятельности Третьего интернационала не было стабильным. Только в 1920-х годах оно неоднократно трансформировалось. Происходило это во многом потому, что продвигаемая российскими большевиками догма о диктатуре пролетариата воспринималась рядом европейских социал-демократов как недостаточно демократичная. Нещадно критиковалось ими и присоединение СССР к пакту Бриана – Келлога. Масла в огонь подлили и знаменитые слова Сталина: «Раньше считали победу революции в одной стране невозможной, полагая, что для победы над буржуазией необходимо совместное выступление пролетариев всех передовых стран или, во всяком случае, большинства таких стран. Теперь эта точка зрения уже не соответствует действительности». Об этом, разумеется, сегодня не принято вспоминать.

Однако не стоит и недооценивать вклад Коминтерна в обороноспособность страны. В 1920-е годы термин «республика в кольце врагов» был вовсе не фигурой речи. И то, что война против Советской России не началась, в том числе и заслуга данной организации. В Великобритании, Франции, Польше, Румынии прекрасно знали: стоит им только предпринять какие-то агрессивные действия против страны победившего пролетариата – тут же будут активизированы специально подготовленные для подпольной работы люди.

Позвольте, скажет иной либеральный читатель, но вы же противоречите сами себе. Несколькими страницами ранее утверждали, что Коминтерн не являлся международной террористической организацией, а сейчас говорите про прошедших диверсионные школы людей. Так вот, никакого противоречия нет. У Коминтерна была вполне ясно сформулированная цель – победа коммунизма в каждой стране. Но во многих государствах деятели левых партий находились в подполье. К такой работе нужно готовить. Этим в том числе и занимался Коминтерн.

Сейчас исследователям доступны многие архивные документы Коминтерна. Открываем, например, фонды польской компартии и находим множество схем заводов, мостов, железнодорожных путей… Там, разумеется, не указывается, как именно все нужно будет взорвать в условный день, но для чего собирается и анализируется подобная информация – вполне понятно. Заблаговременная работа велась на случай войны. Если Польша все-таки нападет на СССР, агенты Коминтерна активизируются и начинают проводить эту работу в тылу противника.

Вот, восторженно воскликнет иной либеральный мыслитель, и мы об этом же говорим! Рассадник международного терроризма. А вы все упорствуете, отрицаете очевидное, хотя сами же и приводите разведывательные документы, все доказывающие. Проще и честнее вам признать, что СССР был империей зла, а Коминтерн активным проводником этих взглядов во внешней политике. И посмотрит на меня торжествующе. Как будете выкручиваться, товарищ Гаспарян?

Гораздо быстрее, чем может показаться на первый взгляд. Начнем с простого. Вот известные слова Ленина: «Мы все единодушно во всей Европе скажем, что мы применяем новую тактику, и таким путем мы завоюем массы. Я уверен, что мы завоюем для революции позиции, которым Антанта ничего не сможет противопоставить, и это будет началом победы в мировом масштабе». Сказаны они на конгрессе Коминтерна. Это теория. А вот как все происходило на практике.

В 1924 году решили экспортировать революцию в Эстонию. Отправили 40 специально подготовленных людей в Таллин. Они должны были опираться на местный коммунистический актив. На границе собрали красных эстонцев, прошедших Гражданскую войну. Когда к ним обратится народное правительство – они выдвинутся на помощь восставшему пролетариату. Начали мятеж. Захватить министерство обороны не получилось. Там отбились. Неудача постигла и при штурмах узла связи, жандармского управления и школы резервистов. Не хватило восставшим карбонариям сил. 350 человек – это невероятно мало для захвата столицы государства. Пусть и небольшого.

А теперь вопрос. Опять-таки очень простой. Похоже это на серьезную, методичную подготовку или перед нами не самая умелая импровизация с закономерным результатом? Не нужно сейчас пускаться в рассуждения, что такие нюансы никакого значения не имеют и перед нами чистый терроризм. Потому что этой фразой вы сами себя высечете, как персонаж гоголевского «Ревизора». Терроризм, в том числе и у большевиков, – это математически точный расчет. Здесь же такового не наблюдается в принципе. И главное: после Таллина таких попыток больше не предпринимали. Самостоятельно подумайте: почему?

Но вот о чем можно и нужно говорить – так это о разведывательной работе структур Коминтерна. Собственно, либеральные умы, рассуждая о терроризме, именно это и имеют в виду. Но поскольку все советские спецслужбы они люто ненавидят – используют другое определение. И даже не понимают, насколько глупо при этом выглядят. Они ведь даже не подозревают, что большинством разведгрупп, сеть которых в Третьем рейхе прозвали Красной капеллой, руководили сотрудники Коминтерна.

Еще при жизни Ленина Третий интернационал выполнял три функции. Был штабом мировой революции, которая откладывалась на неопределенное время. Считался центром связи с коммунистическими партиями во всем мире, который с каждым годом все больше превращался в декоративный орган. И, наконец, стал приложением к советской разведке. Были в Коминтерне те, кто категорически возражал против подобного вектора развития. Но им популярно объяснили, как глубоко они заблуждаются.