Это чрезвычайно популярная точка зрения. Ленин действительно порой позволял себе в письмах уничижительные комментарии по отношению к русскому народу. И я об этом писал в книге «Россия в огне Гражданской войны». Но давайте не будем заниматься выдергиванием слов из контекста и разделим проблему на составляющие. Начнем с великодержавного шовинизма. Определение действительно было популярно в рядах большевиков. Употребляли его Зиновьев, Бухарин, Сталин и, разумеется, Ленин. Но вовсе не в том значении, о котором принято рассуждать сегодня. В знаменитой статье «О национальной гордости великороссов» Владимир Ильич писал: «Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы ее трудящиеся массы (т. е. 9/10 ее населения) поднять до сознательной жизни демократов и социалистов».

Теперь что касается тезиса «полигон для экспериментов». Его сторонники с готовностью рассуждают о том, что, случись революция в условной Танзании, Ленин бы с жаром работал ради торжества диктатуры местного пролетариата.

И помогали бы ему сотни интернациональных марксистов водружать на пальму «лампочку Ильича», как это было во время русской революции. Косвенно эту богатую теорию подтверждает документ «21 условие». Это про прием в Коммунистический интернационал. Разработал все положения лично Ленин. Среди них: полный контроль партии над партийной прессой, сохранение партийного аппарата при любых условиях, строгий партийный контроль над парламентскими фракциями, работа в реформистских профсоюзах, обязательное соответствие программ компартий решениям Коминтерна, переименование всех партий в коммунистические. То есть готовый модуль, который можно применить в любой стране мира.

Это правда. Ленин действительно разработал универсальную программу для совершения революции и перехода к диктатуре пролетариата. И он действительно считал образцом Маркса, который, прожив десятилетия в Англии, стал в душе наполовину англичанином и требовал свободы и национальной независимости Ирландии в интересах социалистического движения английских рабочих. И опять-таки это лишь половина правды. Другая состоит в том, что сам Ленин писал еще до революции: «Мы полны чувства национальной гордости, ибо великорусская нация создала революционный класс, тоже доказала, что она способна дать человечеству великие образцы борьбы за свободу и за социализм, а не только великие погромы, ряды виселиц, застенки, великие голодовки и великое раболепство перед попами, царями, помещиками и капиталистами». Именно последние слова цитаты раскрывают причину иной раз чрезмерно резкого отношения к русским, проскальзывающего в письмах у Ленина. Иначе говоря, дело вовсе не в его тотальной ненависти к матушке-России.

Так вот, что касается полигона для мировой революции. Поддерживающие эту теорию многочисленные пикейные жилеты не удосужились прочитать материалы Второго конгресса Коминтерна даже в кратком изложении. Будь иначе – они бы знали, что в уставе было зафиксировано: Коммунистический интернационал обязуется всеми силами поддерживать каждую советскую республику, где бы она ни создалась, и ставит себе целью борьбу всеми средствами за низвержение международной буржуазии и создание Международной советской республики как переходной ступени к полному уничтожению государства.

То есть мы имеем дело с демонстративным передергиванием. Ленин говорил, что советские республики стран более культурных, с большим весом и влиянием пролетариата, имеют все шансы обогнать Россию, если встанут на путь диктатуры пролетариата. Понимаете, в чем суть? Рассуждающие про полигон вырвали слова из контекста, продемонстрировали часть цитаты – «По сравнению с передовыми странами русским было легче начать великую пролетарскую революцию, но им труднее будет продолжать ее и довести до окончательной победы» — и на том успокоились. Никто с ними не спорил. Читать Ленина – не самое популярное нынче занятие. Что уж тут говорить, если большинство членов фракции КПРФ в Государственной думе «плавают» в работах основоположника своей партии.

Идем дальше. Главная задача лидеров Коминтерна виделась в передаче своего опыта нелегальной работы. Выражаясь военным языком, коммунистические партии должны были действовать в тылу буржуазных республик, создавая предпосылки для дальнейшей революционной борьбы. Вот, радостно заголосят либеральные читатели, сами же во всем и признались. Кто, как не русские большевики, должен был передавать свой богатый опыт антигосударственной деятельности разнообразным дантонам со всего мира? А значит, Россия являлась в этом смысле полигоном для международной революции. И Григория Зиновьева себе в свидетели призовут: «Если мы останемся твердыми, если не станем ломать тактику оттого, что мировая революция замедлила темп, если мы будем продолжать это окружение капиталистов, то увидим, как Коминтерн все больше и больше побеждает в целом ряде стран». Шах и мат.

Никогда не нужно спешить. Зиновьев действительно это говорил, кто бы спорил. Но, как и всегда в случае с либеральными мыслителями, слова вырваны из контекста. Дело в том, что это фрагмент выступления на съезде Российской коммунистической партии по итогам деятельности конгресса Коминтерна. А что же еще говорил товарищ Зиновьев? Хороший вопрос, вот только, боюсь, ответ не очень понравится рассуждающим про полигон. Обсуждалось главное: может или нет одна победившая рабочая республика на штыках нести социализм в другие страны? Так вот, сам Зиновьев заявил, что это уже неактуальная проблема и спорить о ней можно исключительно в теоретическом смысле.

А это не важно, скажут мне, что там говорил будущий враг народа! Он мог исказить ленинские идеалы. Так вот, это абсолютная ерунда. Сам Ленин по этому поводу на конгрессе Коминтерна высказался совершенно однозначно: «Мы победили в России, и притом с такою легкостью потому, что подготовили нашу революцию. Если говорят, что мы победили в России, несмотря на то что у нас была небольшая партия, то этим только доказывают, что русскую революцию не поняли и что совершенно не понимают, как нужно подготовлять революцию». То есть речь идет о планомерной подготовке процесса изнутри, а вовсе не в принесении диктатуры пролетариата на штыках победоносно наступающей Красной армии. С этим у мировых коммунистических партий возникли значительные сложности. Но это уже другая история.

Мы же переходим к главному: откуда вообще возник миф про международную террористическую организацию Коминтерн? Случилось это в самом начале 1990-х годов.

Нет, конечно, и до этого в эмигрантской публицистике выдвигались могучие теории, но только не приняли они статус абсолютной истины. А вот после распада единой страны в бывших республиках Советского Союза наблюдался массовый пересмотр истории. Не стала исключением и Россия. Ленина обвинили во всех смертных грехах. В том числе – в подготовке свержения законных правительств по всему миру. Нет, разумеется, Владимир Ильич об этом совершенно искренне мечтал. И приближал свою мечту как мог. Вот только механизм он предлагал другой. Ему же в результате приписали взгляды Троцкого.

Л. Д. Троцкий в 1919 году