Вик кинул в кружку пакетик чая и залил его кипятком.

– Зой, а ты чего приехала?

Та пожала плечами.

– Да так… До учебы еще три дня, почему бы не съездить? К тому же полицейские устроили у нас в общаге засаду.

– Да ладно! Так все серьезно? – Вик осторожно сделал глоток горячего чаю.

– А ты как думал, если твоя любимица едва не ушатала двоих полицейских? – фыркнула та и сунула в рот остатки пирожка. – Долго думаешь в бегах быть?

– Как только теть Лена поможет Соне, сразу вернемся. Что там с отцом? Ничего не слышно?

– Допрашивают, наверное. – Она пожала плечами. – Я вчера, когда тебя искала, ему позвонила, только он трубку не берет.

– Не помешаю? – Дверь приоткрылась, и на кухню заглянула Соня, одетая в джинсы и футболку. Уже умытая, она даже успела связать роскошные волосы в скромный хвостик. – Доброе утро всем!

– Доброе! Чай будешь? – тут же засуетился Стас. Налил в кружку кипяток, сунул в микроволновку тарелку с пирожками. – Вот! Держи. Кушай. Как спалось?

Девушка зарделась. Села и ни на кого не глядя уткнулась в кружку.

– Нормально.

– А Вик говорил, кошмары мучили?

– Я, если честно, не помню… – буркнула Соня и принялась прихлебывать чай.

– Ну… С таким украшением, как у тебя, только кошмары и смотреть… – хмыкнула Зоя, кивнув на висевший на груди Сони крест. Ее рыжие куцые хвостики согласно качнулись.

Соня отставила кружку, бережно взяла амулет в руку и, положив на ладонь, принялась разглядывать. Вик зачарованно смотрел, как камешек начинает светиться, отражаясь огненными каплями в зеленых глазах Сони.

– Не смей! – Прозвучавший резко голос заставил всех вздрогнуть, рассеяв колдовское наваждение. В кухню вошла Лена и принялась выкладывать из хозяйственной сумки на стол пучки трав, черные и красные свечи, какие-то баночки с порошками.

– Что не сметь? – Соня удивленно взглянула на нее, затем на амулет, по-прежнему лежавший на ее ладони.

– Вызывать ЕЕ в моем доме! – пояснила та и кивнула на принесенные ею странные вещи. – На закате начнем. Я сперва установлю контакт с этой душой, а после решим, как разорвать вашу связь. Но знаю только одно. Эти амулеты, если, конечно, ты не наследница крови, которой эта душа обязана помогать, подчиняют себе носителя, а после доводят до сумасшествия, и разорвать такую связь очень трудно. Эти души питаются страхом, болью, но взамен дают ощущение силы и власти, пока не убьют владельца и всех, кого он любит.

– Так, значит… – начала было Соня, но Лена ее перебила:

– Ничего это пока не значит! Сначала я должна связаться с заключенной в амулете душой. А пока, если наелись, помогите мне подготовиться!

Оставшиеся четыре часа напомнили Соне сцены из голливудских фильмов про ведьм. На столе Лена с Зоей нарисовали пентаграмму со странными надписями на неизвестном языке, расставили на каждом луче звезды красные свечи, черные поставили на пол вокруг стола, затем из трав и порошков Лена долго варила странный отвар с пряным мятно-коричным ароматом. И наконец, когда все приготовления были завершены, а настой процежен и слит в кружку, Соню посадили во главе стола. Первым делом Лена приказала ей выпить отвар.

Соня осторожно сделала глоток и скривилась.

– Горький! Что это за гадость?

– Пей! – приказала Лена, усаживаясь напротив. – Он поможет духу стать общительным! А вы, – она оглядела замерших у двери в кухню Зою, Вика и Стаса, – чтобы даже не дышали!

Дождалась, когда Соня выпьет отвар до капли, и принялась бормотать непонятные слова.

Соня почувствовала, как реальность переплавляется, сворачивается в спираль из лиц, слов, событий, а новая заменяет все: чувства, мысли, желания. Они были настолько ужасны, переполнены ненавистью, болью и одиночеством, что ей захотелось завыть, но ни звука не донеслось из ее крепко сжатых губ, которые теперь казались ей чужими. Она словно стала пленницей в собственном теле, где сейчас ей была уготована лишь роль молчаливого свидетеля.

– Ты здесь, дух? – Голос Лены проникал в сознание, точно сквозь пелену сна.

Свечи, горящие вокруг пентаграммы и стола, вспыхнули ярким пламенем. Губы Сони приоткрылись, и изменившийся голос дерзко произнес:

– Меня зовут Анастасия. Что ты хотела, ведьма?

– Я знаю, что ты погубила не одну жизнь. Знаю, что тебя терзает боль и жажда мести. Расскажи мне, почему? Что сделали тебе все убитые тобой люди?

Вик, не отрываясь, смотрел на Соню. Любимая осталась прежней, и в то же время что-то в ней изменилось. Так же, как сегодня ночью. Присутствие кого-то чужого уже не позволяло видеть в сидящей за столом девушке любимую.

На вопрос Лены она хрипло рассмеялась.

– Мне? Ничего! Но мне приятна их боль, страх, смерть… Он слабы и недостойны жизни!

– Отчего в тебе эта ненависть? Расскажи, кто ты? Почему ты убиваешь? – Лена, не отрываясь, смотрела в горящие колдовской зеленью глаза незнакомки. – Расскажи! Я могу помочь!

– Ты? – Снова злой, безумный смех. – Нет. Никто и никогда не поможет мне. Ты похожа на ту, другую… Она тоже обещала помочь, но не сделала ничего, когда меня жгли на костре. Когда отец мой ради глупых, никчемных людишек погубил меня и навечно заточил мой дух, сделав амулет крови. Знаешь, сколько было мне, ведьма?

– Нет. Расскажи! – Лена прикусила губу. Вик заметил, как на ее лбу выступила испарина.

– Что ж. – Губы девушки искривились в улыбке. – Мне было почти пятнадцать. У меня был жених, который обещал любить меня и после смерти… С тех пор я ищу его… И не нахожу… Мне не повезло родиться в семье колдунов. Графиня была беременна и умирала. Граф был безумен от горя и повелел своим холопам вылечить женщину. Он дал неделю, пообещав скорую расправу, если хворь не пройдет. Люди знали о нашей силе. Они напали на нас ночью и привели к графу. Он поклялся убить моих братьев и сестер на глазах родителей, если они не спасут графиню. Тогда отец согласился… пожертвовать мной. Он создал этот крест, поместив в него мою душу.

– Почему ты не охраняешь Соню? – Руки Лены затряслись от напряжения. – Почему ты не помогаешь ей?

– Потому что в ней нет крови рода. Круг замкнулся. – Девушка протянула руку к пламени свечи и улыбнулась. – Как приятно чувствовать боль… жизнь… А ты, ведьма, даже не надейся изгнать меня. Ты же тоже из рода хранителей, создаешь амулеты. Ты ведь знаешь, что я уйду, лишь забрав то, что мне причитается. Но… я не уйду так скоро.

Она поднялась, подслеповато огляделась и, заметив стоявшего у двери Вика, направилась к нему.

Тот даже не шевельнулся, когда девушка подошла и вгляделась ему в глаза.

– Ты… Я узнала тебя… Ты разделил с ней смерть. Не обязательно снова умирать ради нее.

– Софья? – Вик и сам не понял, почему назвал это имя. Девушка вдруг весело рассмеялась, словно он сказал шутку.