Элания громко фыркнула, расхохоталась и сквозь смех сказала:

– Митяй, ты невыносим. Как ты можешь с такой лёгкостью относиться к таким вещам, как сами основы Мироздания?

– Ой, только не надо ля-ля, Элания, – махнув рукой, проворчал юный ведл-демиург. – Можно подумать, что в данном случае эти чёртовы внешние обстоятельства относятся к разряду тех, про которые принято говорить, что они имеют непреодолимую силу. Раз мы можем с помощью дезинтегратора – представь себе, устройства простого, как фигура из трёх пальцев, – уничтожать чёрные метеоры, значит, сам бог велел нам именно так и поступить. Всё, хватит разглагольствовать на эту тему. Мне это уже надоело. Можно подумать, что нет вещей куда важнее, чем какая-то там безмозглая стихия. Всё, что можно уничтожить, не является смертельной опасностью.

Демиургесса вздохнула, пристально посмотрела на Митяя и, покрутив головой, согласилась:

– Знаешь, мальчик мой, хотя я слегка напугана, ты, похоже, всё-таки прав. Нам не следует считать это неизбежным.

После своего странного возвращения из России в Форт-Мид Моррис Синклер вот уже больше двух недель находился в «карантине» и даже не знал, где находятся его подчинённые. Что же, он этому нисколько не удивлялся. Что ни говори, задание они не выполнили, а то, как вернулись в штаб-квартиру АНБ, выглядело не просто подозрительно. Это чуть ли не до смерти перепугало в Форт-Миде буквально всех. Ещё бы, ведь они появились вместе со всем своим оборудованием в просторном подземном бункере прямо на глазах у полутора десятков изумлённых людей. Более того, их неожиданное возвращение из России зафиксировали видеокамеры контроля. Хотя нервы у сотрудников АНБ были крепкие, ведь в этой организации работали профессионалы, чуть было не возникла паника. Хорошо, что всё обошлось без стрельбы. Плохо было другое: полковника Синклера немедленно заперли под замок, и с той поры он буквально каждый день по нескольку часов рассказывал сначала своему начальству, а потом ещё кому-то о том, как подполковник Куренной телепортировал их из ангара русской военной базы прямиком в Форт-Мид, и при этом десять американских военных, а вместе с ними Соломон Либерман фактически дезертировали, если того не хуже, перешли на сторону вероятного противника и этим противником были не русские.

Немудрено, что полковника Синклера и всех вернувшихся в Форт-Мид агентов АНБ было решено поместить в «карантин», то есть попросту во внутреннюю тюрьму. Такая, к полному удивлению полковника, оказывается, имелась в АНБ. Поначалу он отвечал на все вопросы спокойно, стараясь припомнить мельчайшие детали, но, когда рассказал обо всём в «сорок четвёртый» раз, стал всё чаще и чаще срываться. Он стал требовать, чтобы ему предъявили видеозапись того, что произошло с ними в России, но те, кто его допрашивал, никак на это не отреагировали. Моррис Синклер уже и сам не знал, действительно они встретились с инопланетянами, один из которых имел облик ангела, а второй самого настоящего чёрта, или ему всё это почудилось. Раньше он как-то не задумывался, прилетает кто-нибудь на Землю из космоса или нет, у него всегда имелись дела поважнее, но теперь, столкнувшись с инопланетянами в России, первым делом самым подробным образом доложил об этом начальству. Вот только он не ожидал, что реакция руководства будет такой странной.

Временами полковник Синклер даже жалел, что отказался от приглашения русского коллеги, пусть даже и бывшего. Если те два инопланетянина действительно демиурги, как и подполковник Куренной, то, возможно, в самом скором времени на Земле должны произойти какие-то очень важные события. Быть такого не могло, чтобы русские, сделавшие такой прорыв, не предпримут ничего серьёзного. Обладая такой силой, они, скорее всего, не остановятся на возрождении мамонтов и омоложении своих сограждан. Единственное, чего не боялся Моррис Синклер, так это того, что русские пойдут на них войной. Хорошо, как ему казалось, зная этот народ, он нисколько не сомневался, что русские захотят облагодетельствовать всё человечество, вот только чем? Он пытался несколько раз поговорить об этом с теми людьми, которые его допрашивали, но их это не интересовало. Ему вообще не было понятно, что именно интересовало этих господ и почему они только и делали, что пытались поймать его на какой-либо неточности и лжи. Даже проверили его несколько раз на детекторе лжи, но это абсолютно ничего им не дало. Потому что полковник Синклер даже и не думал ничего скрывать.

Вместо того чтобы поговорить с ним о действительно серьёзных вещах, руководство АНБ почему-то решило отнестись к нему как к чуть ли не «кроту». Что же, в этом тоже был свой резон, и потому Моррис Синклер решил набраться терпения. Шли уже восемнадцатые сутки с момента его возвращения из России. Наступил вечер, полковник поужинал, а поскольку в камере – по-другому – комнате размером четыре на пять метров с туалетом и душевой кабинкой, обставленной крайне скудно, – заняться было нечем, он принялся отжиматься. Отжавшись от пола пятьдесят раз, он с удивлением увидел перед собой носки чёрных туфель и чьи-то тёмно-серые отутюженные брюки. Полковник Синклер резко вскочил и обнаружил, что в его камеру каким-то образом проник тот самый моложавый русский подполковник. Глядя на него насмешливо, Леонид Куренной негромко спросил по-английски:

– Боишься потерять форму, Моррис?

Американец, одетый в ту же самую чёрную униформу, которая была на нём две с половиной недели назад, удивлённо спросил:– Как ты сюда вошёл, Леонид?

Русский подполковник небрежно махнул рукой:

– Открыл проход и шагнул в него. – Видимо, решив, что этого достаточно, он поприветствовал американского коллегу, протягивая ему руку: – Добрый вечер, Моррис, хотя не думаю, что ты так считаешь, ведь тебя заперли в клетке вместо того, чтобы отправить в Вашингтон, где вы рассказали бы обо всём президенту. Да, ваше начальство такое же тупое, как и их российские коллеги. Господина Канторовича тоже держат взаперти. Правда, не под землёй, а на спецдаче в Подмосковье. В России, как и у вас, в Америке, тоже решили пока ни о чём не докладывать президенту, но в отношении тебя уже принято решение. Завтра в десять утра тебя отправят в Вашингтон, и в четырнадцать тридцать ты, наконец, встретишься со своим президентом, но я не думаю, что он будет рад.

Подполковник Синклер угрюмо спросил по-русски:

– Опять телепатия?

– Не опять, а снова, – пошутил подполковник Куренной и добавил: – Увы, но из всех способов получения достоверной информации телепатия – самый простой и надёжный. Моррис, поскольку относительно вас ещё не принято окончательного решения, никто из руководства АНБ просто не знает, что с вами делать – просто пристрелить и сжечь трупы или же подстроить вам автомобильную катастрофу. Некоторые господа настроены куда мягче и предлагают засадить вас в психушку, но почему-то никто даже и не подумал взять и отпустить, поэтому я решил вмешаться. Хотя тебя и отвезут в Вашингтон, чтобы ты лично доложил обо всём президенту – кто знает, что взбредёт тому в голову? – устраивать вам побег было бы нецелесообразно. Ваши боссы и так уже на грани нервного срыва. То, что, по крайней мере, тебя могут так или иначе уничтожить, меня тоже не очень-то беспокоит. Воскресить тебя не составит для меня никакого труда. Будь ты отъявленным мерзавцем, это только пошло бы тебе на пользу, но ты не мерзавец, и потому я здесь.