Глядя на культурное разнообразие и пестрый политический ландшафт Юго-Восточной Азии, не приходилось удивляться расколу и в мировоззрении вьетнамцев. Скоро начались столкновения между проамериканским Южным Вьетнамом со столицей в Сайгоне и северо-вьетнамским движением Вьетминь. Согласно Женевским соглашениям, страна была временно разделена по 17-й параллели для проведения в 1956 году свободных выборов и воссоединения; но этого так и не случилось. Правитель Южного Вьетнама Нго Динь Зьем отказался от проведения выборов под предлогом неминуемых фальсификаций и саботажа со стороны коммунистических сил Севера. В результате страна осталась разделенной, а конфликты между Сайгоном и Ханоем все учащались благодаря стараниям партизанских отрядов Северного Вьетнама, стремившегося распространить коммунизм как можно глубже на Юг. Партизанский нажим усиливался, приводя американцев в замешательство: то, что крошечный Лаос стал коммунистическим, никого особо не волновало, но замаячивший на горизонте приход к власти коммунистов (поддерживаемых Советским Союзом) в сорокамиллионном Вьетнаме был воспринят как серьезная угроза глобальным интересам Америки. Так что когда встревоженный Нго Динь Зьем обратился к Америке за помощью, к уже присутствовавшим в Южном Вьетнаме многочисленным военным и политическим советникам была послана внушительная военная группировка. В конце 1961 года в порту Сайгона пришвартовался эскортный авианосец ВМС США Core, на борту которого находилось более тридцати боевых вертолетов и несколько сотен американских солдат. Таким образом, численность американских военнослужащих во Вьетнаме превысила отметку в тысячу человек. Впрочем, это мало помогло Нго Динь Зьему. Государственная власть в Сайгоне становилась все слабее, а атаки партизан с Севера – все более вызывающими. Коммунистические настроения на Юге усиливались, и в ноябре 1963 года случился военный переворот, в результате которого Нго Динь Зьем был убит.

Случившееся побудило президента Линдона Джонсона, возглавившего администрацию после убийства президента Кеннеди, отрядить в Южный Вьетнам дополнительные силы для стабилизации ситуации. Командование войсками было поручено генералу Уильяму Уэстморленду. Одновременно президент Джонсон одобрил секретный план 34-Альфа, согласно которому миноносцы ВМС США должны были осуществлять регулярное патрулирование прибрежной зоны, собирая ценные разведданные.

Непосредственные причины начала военной операции против Северного Вьетнама представляются серией совершенно абсурдных ошибок и недоразумений, хотя существует мнение, что так и было задумано с самого начала. Поводом к полномасштабным военным действиям стала предполагаемая атака северовьетнамскими торпедными катерами патрульных судов ВМС США «Мэддокс» и «Тернер Джой» в Тонкинском заливе 4 августа. Важно отметить, что эта атака не была первой: двумя днями ранее, 2 августа, «Мэддокс» уже докладывал о том, что подвергся обстрелу. Но несмотря на подробное донесение, поступившее в Вашингтон, и на существенное давление со стороны армейского руководства на президента Джонсона, эта атака не спровоцировала немедленной реакции. В политической и армейской среде стали поговаривать о том, что Джонсон «слишком мягкотел», что он позволяет вьетнамцам выйти сухими из воды, хотя они наносят ущерб репутации и интересам Америки. Игнорировать сведения о новой атаке на американские суда в подобных обстоятельствах было невозможно, и министр обороны Роберт Макнамара – одна из ключевых фигур дальнейших событий – получил соответствующие распоряжения.

Роберт Макнамара прожил безумно интересную и – по мнению многих – весьма противоречивую жизнь. Он родился в 1916 году в семье ирландских эмигрантов. Окончив Гарвардскую школу бизнеса, до августа 1940 года Макнамара работал в фирме Price Waterhouse, а затем вернулся в Гарвард преподавать, став самым молодым доцентом в то время. Во время Второй мировой войны Макнамара поступил на службу в ВВС. В 1946 году он вышел в отставку и устроился в Ford Motor Company, где принял участие в восстановлении компании, которая на тот момент терпела большие убытки. В 1960-м Роберт Макнамара стал первым ненаследным президентом компании. Впрочем, на этом посту ему не удалось сделать многого, поскольку около года спустя новоизбранный президент Кеннеди предложил ему занять пост министра обороны. Макнамара предложение принял и в скором времени стал одним из доверенных и наиболее влиятельных лиц в окружении президента Кеннеди, активно участвуя в разрешении Карибского кризиса 1962 года. Он ушел с министерской должности, которую занимал дольше всех в истории Штатов, в 1968 году. После отставки Макнамара стал президентом Всемирного банка и проработал в нем вплоть до 1981 года.

Именно Роберт Макнамара принял то донесение о торпедной атаке 4 августа в Тонкинском заливе. Министр обороны сразу оценил всю серьезность сложившейся ситуации, он понимал, что в ближайшие часы необходимо будет предоставить президенту исчерпывающую информацию для принятия решения. Здесь стоит напомнить, что президент Джонсон находился в непростой ситуации: ведь он стал президентом после убийства Джона Кеннеди, а не в результате победы на выборах, о чем ему довольно часто и открыто напоминали его политические оппоненты. Вместе с тем в ноябрьской президентской кампании 1964-го Джонсон рассчитывал опередить перспективного кандидата-республиканца Барри Голдуотера, потомка польских эмигрантов и ярого антикоммуниста. В сравнении с напористым Голдуотером Джонсон выглядел излишне сдержанным и нерешительным, склонным скорее обороняться, чем нападать. В памяти Джонсона все еще свежи были недавние февральские события на Кубе, когда Фидель Кастро перекрыл подачу воды на американскую базу в Гуантанамо, не получив на это никакой ответной реакции. Он прекрасно понимал, что его шанс на победу в президентской гонке напрямую зависит от того, сможет ли он изменить свой имидж и убедить американцев, что он способен действовать жестко, когда это действительно необходимо. Джонсон лишний раз убедился в этом во время встречи с Кеннетом О’Доннелом, секретарем Белого дома и бывшим советником президента Кеннеди. Впоследствии О’Доннел вспоминал, что на встрече они с президентом сошлись во мнении, что его «лидерству предстоит серьезная проверка и необходимо действовать решительно»[102]. Это мнение резонировало с произнесенными ранее по поводу эпизода в Гуантанамо словами сенатора Ричарда Рассела, близкого друга и наставника президента Джонсона: «Мне кажется, в стране растет чувство, что наша внешняя политика недостаточно тверда, как того требуют обстоятельства»[103]. Таким образом, инцидент в Тонкинском заливе дал Джонсону прекрасную возможность представить себя миру по-другому.

Естественно, Макнамара был в курсе президентской дилеммы, поэтому направил прямой запрос адмиралу Шарпу – сколько времени ему понадобится для подготовки авиаудара по северо-вьетнамским позициями? Генерал Дэвид Буршель уже направил в регион авианосец «Тикондерога», так что к шести утра по местному времени (то есть к шести вечера в Вашингтоне) все могло быть готово. Время было удачным – президент как раз успевал выступить с официальным заявлением к семичасовым новостям. Так что Макнамара поспешил созвать экстренное заседание Совета национальной безопасности. Впрочем, большая часть двухчасового совещания была посвящена не проработке разведданных, чтобы выработать грамотную стратегию действий, но рассмотрению политических последствий будущего удара. Президент был крайне заинтересован не только реакцией своего непосредственного конкурента Барри Голдуотера, американского народа и прессы, но и реакцией глав других государств. В результате было принято решение об атаке, но президент не согласился на бомбардировку Ханоя и Хайфона, ограничив ее масштабы пятью военно-морскими базами с патрульными катерами, а также нефтехранилищем в Винь.