– Долго рассказывать, – отмахнулась девочка, – у меня с Тори сохранилась ментальная связь. Я видела ее в своих снах.

– С Тори? – не понял Цой.

– Ага. Прикинь, Цой, моя фальшивая копия называет себя Тори. – Вики состроила саркастическую рожицу, перешедшую в гримасу боли. – Она убила бабу Любу и Катю!

– И еще множество невинных посвященных, – добавил Анжело.

– Жду не дождусь нашей встречи. – Цой со свистом рубанул воздух мечом.

– Покарать уродов! – прокаркала Карма с его плеча.

– Это не главное, – сказала Вики, – вы не поверите, но я стала гораздо мудрее, когда потеряла надежду на возвращение. Я навсегда могла остаться под этим корнем и даже ничего не узнала бы об этом. Никто не смог бы мне помочь. Никакая магия. И знаете, что мне помогло вернуться?

Все молчали, ожидая ее ответа на свой же вопрос.

– Только не смейтесь. Это прозвучит жутко пафосно и банально. Это слово затерли до состояния черной дыры. Но я должна вам это сказать. Меня вернула любовь!

– Баба Люба? – не удержалась Карма.

– Любовь к моему миру, родителям, друзьям, к тебе, Анжело! Понимаете?

– И ко мне? – снова подначила ее Карма.

– И к тебе. В каждом из нас есть что-то, за что его можно любить. Поэтому для меня сейчас самое важное – спасти мир от бессмысленной битвы, которую ему навязывают Создатель и Тори. Мы должны спасти пленников башни, мы должны уберечь витчхантеров от боя и обезвредить наших врагов.

Цой слушал Вики, приоткрыв рот. Видно было, что он гордится подругой и по-прежнему по уши влюблен в нее.

– Браво, – захлопала крыльями Карма, – теперь я уверена, что перед нами наша прежняя добрая и наивная Вики!

– Не совсем, – улыбнулся ангел смерти. – Вот что значит избавиться от всего своего негатива. Ты теперь воплощенная любовь, Вики!

И Анжело снова обнял девочку, на этот раз закрывшись от соратников крыльями. Им было что скрывать.

– Ну что, летим? – нетерпеливо спросил страдающий Цой.

– Летим, – подтвердил Анжело, опустив крылья. – Мы должны успеть и в башню, и на Марсово поле. Возможно, нам придется разделиться. Зверь хоть и надеется на нашу помощь, но собирался обратиться к духам Питера. Значит, битвы не избежать. Вики права! Мы должны разобраться со Лжецом и Тори до того, как прольется невинная кровь питерских витчхантеров.

– Мои родоки среди них, Вик. Представляешь? Эта тварь их заколдовала, зазомбировала, – пожаловался Цой.

Вдруг ветка, на которой они мирно общались, с треском обломилась и рухнула вниз, унося с собою в снег всех, кто на ней расположился. Крылатые воины света и Вики мгновенно поднялись в воздух. Анжело и Цой обнажили мечи, а Карма грозно закаркала на огромного волка, чудом балансирующего на сломанной ветке. Зверюга, вздыбившись, рычала и брызгала слюной, показывая страшные клыки.

– Фенрир, тише! Это свои! – Вики спланировала на толстую волчью шею, и монстр сразу успокоился.

– Фенрир? – Анжело опешил. – Вот это сюрприз!

– Да, – подтвердила Вики, – мой новый фамильяр. Он собирается проглотить Лжеца. Только как он доберется до Питера? Нам его не утащить.

– Какой страшный проглот, – прокаркала Карма.

– Смешные у вас друзья, госпожа, – сказал Фенрир, сплюнув в снег олений рог, – хорошо, что я сыт. Не беспокойтесь, меня не надо тащить. Если вы куда-то полетите, я побегу следом. Если чуть отстану – не беда, мой нюх приведет меня куда надо. Я буду чуять вас, госпожа, из любого далека!

– Чего там твоя собачка говорящая сказала? – спросил Цой, не понявший ни слова из волчьей пасти.

– Он добежит. – Вики взмыла в воздух. – Полетели, друзья! Пора вернуться домой.

Марсово поле

Заснеженное Марсово поле ведать не ведало, что сегодня оно должно стать ареной страшной битвы. У Вечного огня грелись прохожие. В офисах на Миллионной улице шли переговоры и совершались сделки. В ресторанчиках варился вкусный грибной суп с боровиками и перловкой и мутился облепиховый морс. Мимо закрытого на зиму Летнего сада неслись машины, стараясь успеть до вечерней пробки на мост через Неву. Но около пяти часов вечера все кардинально изменилось. Движение наглухо встало. Мало того, автомобилисты дружно высыпали из машин, держа перед собой гаджеты с фотоаппаратами. То же самое сделали и клерки с Миллионной, и посетители ресторанов. Все они, забыв про еду, работу и прочие неотложные дела, неслись на Марсово поле, где происходили воистину фантастические события. Современного человека, пресыщенного голливудскими спецэффектами и воспитанного компьютерными играми, трудно удивить. Если он видит что-то необычное в повседневной жизни, у него тут же срабатывает рефлекс – он срочно должен это сфотографировать и поделиться с остальным человечеством в интернете, иначе мир рухнет.

Но в этот раз действительно было что фотографировать. На Марсово поле со всех сторон бежали тяжелой рысцой ожившие каменные львы. Твари разных веков и размеров устремились в центр Питера из Пушкина, Павловска, Петергофа и Гатчины, с набережных, из дворцов и музеев. Ошалевшие от увиденного зеваки уже несколько часов подряд выкладывал и в сети фото отдельных оживших скульптур, но совсем другое дело сфотографировать, как эта разношерстно-каменная братия выстраивается в шеренги напротив Вечного огня, словно их туда призвал сам Марс, кровавый бог войны. Объяснения этому явлению пока никто дать не мог, и как реагировать на него, тоже было непонятно. Версий было много – от конца света и массовой галлюцинации до суперквадропрезентации какого-нибудь модного бренда при помощи неизвестных до сих пор компьютерных технологий. Первая версия, надо заметить, была гораздо ближе к реальности. Ну а пока все фотографировали львиный парад у Вечного огня. Но никто не мог предположить, что все это было лишь началом трагедии глобального безумия, которой сегодня было суждено здесь разыграться.

Количество неверующих людей в Петербурге резко сократилось, когда бронзовый Петр Первый на своем бронзовом же коне ловко спрыгнул с Гром-камня, – скалы, служащей ему постаментом, – оставив там одинокую змею, и, разбивая зимний асфальт тяжелыми копытами, поскакал по направлению Марсова поля. Ни одна машина и ни один пешеход при этом, как ни странно, не пострадали, если не считать упавших в обморок. Правда, уже рядом с Инженерным замком царю, зажатому между толпой зевак, рвущихся к Марсову полю, и автомобильной пробкой, пришлось растолкать несчастные машины бронзовыми конскими ногами.

В то же самое время на Пушкинской площади, которая находится рядом с Невским проспектом на Пушкинской же улице, с высокого гранитного постамента сошло, а вернее, спрыгнуло, солнце русской поэзии – Александр Сергеевич Пушкин. Поэт улыбнулся бронзовыми губами застывшим в изумлении прохожим и куда-то побежал. Куда – вы, наверное, сами уже догадались.