Вот ум. Он вроде бы мой ум. Он должен думать о том, о чём я захочу. И не думать о том, о чём я не хочу думать. И если я хочу отдохнуть от мыслей, если хочу расслабиться, то почему бы уму не расслабиться вместе со мной? Но оказывается, что ум не только мой, а словно чей-то ещё. Он сам решает, о чём ему думать, а остановиться отказывается напрочь. Откуда у него появилась своя, иная воля? Кто за этим стоит? Жизненная сила вообще не подчиняется мне – но явно кому-то подчиняется. Кому-то другому. Жизненная сила действует по порядку и по плану, но это не мой план! И я ничего не могу сделать, чтобы изменить порядок, установленный не мной. Даже когда я решаю, что с понедельника начну новую жизнь, это не обязательно получится, потому что у кого-то другого могут быть иные планы на понедельник. В Бхагавад-гите тоже поставлен вопрос: кто побуждает живое существо поступать помимо его воли, даже совершать грехи, словно его кто-то подталкивает?

Монахи в некоторых религиозных традициях придумали концепцию дьявола, который заставляет душу отвернуться от Бога и грешить. Идея дьявола в какой-то мере снимает с нас ответственность за совершённые нами поступки. Мы можем сказать: не знаю, зачем я это сделал. Наверное, бес попутал. Бес же сидит и кусает кончик хвоста от досады и несправедливости, потому что он никого не путал, все запутались сами. Дьявола могли придумать только монахи. Только те, кто решили отринуть чувственность и связанный с ней грех выйти из потока ощущений и попытались это сделать. Они столкнулись с тем, что это сделать непросто. А мирские люди не видят дьявола. У них всё нормально. Нет ни Бога, ни дьявола, никого нет, только поток ощущений.

Почему люди так любят поговорить? Ведь зачастую им совершенно нечего сказать. Но они говорят и говорят, мелют всякую чушь. Говорят, что женщине надо произнести за день не менее двух тысяч слов, иначе она будет несчастной. А мужчине – всего пятьсот. Или как-то так. Говорят. На телевидении есть даже специальные программы – ток-шоу. Они для того, чтобы люди говорили. Одно очень популярное ток-шоу на российском телевидении так и называется: «Пусть говорят!». Философ из Петербурга написал об этом статью «Пусть помолчат!». Очень хочется, чтобы они замолчали. Но они не замолчат. Это не в их власти. Люди всегда говорят. Люди сами говорят, что молчание – золото, но потом продолжают говорить и говорить, обесценивая всё сказанное. Вы заметили, как даже этот мой абзац растянулся? Потому что, когда начинаешь говорить, очень трудно вовремя остановиться.

По поводу слуха и зрения: внимательно наблюдающий ученик смог понять, что эти чувства вовсе не так пассивны, как нам кажется. Они скорее активны, предвзяты и избирательны. В некотором смысле «глаз», а точнее, его «представительство» в уме, сам формирует то, на что он будет смотреть и о чём сообщит нам как об «увиденном», а слух сам конструирует «услышанное». Чувства человека работают по своим схемам и создают в уме некое представление о мире, которое не всегда и не во всём совпадает с таким же представлением в уме другого человека. И тем более оно, это представление, не тождественно постулируемой как единая реальности. И всё это происходит не само собой, а под чьим-то управлением. Кто-то создаёт мой поток ощущений. Кто-то стоит за деятельностью моего ума и чувств как активных, так и условно пассивных. От кого-то они получают энергию, инструкции, вдохновение. От кого?

Это важно. Поэтому ученик спрашивает: кена? кем? Кем всё это делается, направляется, организуется, «финансируется»? Это не теоретическая уловка. Это очень практический вопрос. Нам необходимо научиться управлять своим умом и чувствами до того, как придёт смерть. Когда придёт смерть, мы должны сознательно оторвать чувства от объектов и направить ум в нужное нам русло, чтобы, оставив тело, отправиться в желаемом направлении. Иначе необузданный ум, дикие чувства, испуганные смертью, в панике, как лошади при появлении стаи волков, увлекут нас в пропасть. Ученику надо знать: кем это всё на самом деле управляется, кто за этим стоит? У спрашивающего нет предубеждений, нет каких-то априорных установок. Ему нужна не догма и не какая-то сентиментальная вера. Идеология не поможет в момент смерти. Ученику нужна истина, и он готов принять истину такой, какова она есть.

Может быть, это я сам? Какая-то часть моей личности, подавленная и вытесненная? Может быть, это «бессознательное», открытое психоанализом? Может, это пракрити – то есть природа, материя с её внутренними законами? Может быть, это боги – сверхъестественные существа, повелевающие стихиями и чувствами? Или это Верховный Бог? Кто тогда живёт в этом теле – я или Он? Кто совершает действия? Если действия совершает Он, то почему в результате страдаю или наслаждаюсь я? Или я не страдаю и не наслаждаюсь? Если Он всем управляет, всё направляет, обитает везде, то кто я? Где я? Кто я и где я в этом потоке ощущений? Вот какие вопросы задаёт ученик, получающий тайное, сокровенное знание упанишад. Почему знание упанишад тайное, почему сокровенное? Потому что никто не хочет об этом знать. Все интересуются только тем, как достать секс, еду, как устроить сон и защитить себя от неприятностей. В упанишадах об этом ничего не сказано, поэтому люди не любят упанишады и знание Веданты сокрыто от большинства людей. Прежде чем послушать ответы, мы должны попытаться понять вопросы. Понять, принять и пропустить через себя. Когда мы сможем сами от себя задавать такие вопросы, когда только такие вопросы станут для нас актуальными, наиболее актуальными, важными, единственно важными, а не вопросы о том, как достать секс, еду, как устроить сон и самооборону, только тогда мы будем готовы приблизиться к наставнику и начать изучение Веданты.

На санскрите птиц называют двиджами, дваждырождёнными. Двиджа, дваждырождённый. И представителей трёх высших варн, проходящих обряд получения упавиты, священного шнура, а особенно высшую варну, брахманов, тоже называют двиджами. Древние индусы, или кто там они были, думавшие на санскрите, подсмотрели этот образ, наблюдая за птицами. Ведь птицы действительно рождаются дважды. Сначала рождается яйцо, потом из яйца рождается, вылупляется птенец. Это второе рождение – настоящее. Первое рождение происходит с помощью биологических родителей. Второе рождение, рождение из яйца, птенец проходит до некоторой степени самостоятельно, когда сам созреет, оформится внутри яйца. Так же и человек. Арию, человеку благородному, цивилизованному, знающему настоящие цели жизни, недостаточно родиться от биологических отца и матери. Он должен использовать это рождение в теле человека для того, чтобы созреть в своём яйце, в своём защитном биологическом коконе, и родиться второй раз самостоятельно.

Конечно, второе рождение, как и первое, не является абсолютно независимым. Можно сказать, что вера человека является его матерью для второго рождения, а гуру – отцом. Или, используя метафору птенца, можно вспомнить, что яйцо высиживает, согревает птица-родитель: так человека «высиживает» Веда, духовное знание. Оно становится матерью человека в новой жизни. А гуру можно уподобить второму родителю, который добывает корм и питает Веду, согревающую будущих дваждырождённых. Так что помощь нужна, и она присутствует. Однако в сравнении с первым рождением второе требует большего участия самого новорождённого, его сознательного выбора и усилий по собственному выращиванию и созреванию. Поэтому всё же можно сказать, что первое рождение человека принадлежит родителям, а второй раз человек рождает себя сам. Из яйца, кокона биологического существования человек должен вылупиться в духовную реальность.