вы в зале. Моя помощь вам имеет свои пределы. Не думайте, что мне нравится ваше присутствие. Но я к нему готова. Так что, если Морис завтра выберет не вас — моей вины в этом не будет.

— Но…

— На этом всё — и она развернулась и с совершенно прямой спиной вышла из комнаты.

А я осталась. И да, я не питала надежд найти Мориса и сказать ему, что я тут. Как? Даже если и выйду из комнаты, то найти его в огромном дворце всё равно не смогу. Поэтому стоит успокоиться и лечь спать. Утром будет новый день и новые возможности.

Даже если завтра в бальной зале мне будет суждено увидеть помолвку Мориса с другой, мне останется только утешать себя тем, что я сделала всё от меня зависящее. Зато все иллюзии сразу пропадут. И мне останется только тихонько выскользнуть из дворца и больше никогда не попадаться ни одному дракону на глаза. И жить дальше. У меня есть родные, любимая работа, друзья, а вскоре будет и ребёнок.

Я справлюсь со всем, что случится завтра.

Глава 14. Помолчу, пока мысли станут цензурными, этичными и политкорректными…

— Мам, она кусается!

— А я тебе говорила: "Не женись!"…

Морис

— Матильда? Ты с ума сошла? Какое ещё собеседование? С какой невестой? О чём ты? — взвился я.

Устал как собака, казалось, что даже когда сплю хочу спать. А тут ещё невеста? О чём она вообще?

— Морис, ты через три даёшь бал, на котором в торжественной обстановке глашатай объявит имя твоей бедующей жены. Поэтому в твоих же интересах слушаться меня, — невозмутимо ответила Матильда и, взяв меня за грязный рукав, потащила на выход.

И я пошёл. Спорить с Матильдой совершенно бессмысленное занятие, проще подчиниться. Что она там сказала? Послезавтра помолвка? Ну и гоблины с ней. Пусть будет помолвка. В конце концов, два дня ничего не решат. Справятся, как-нибудь, и без меня эти два, ну три, дня. У меня тут заместителей уже пять штук. Вот пусть и замещают. А я хоть высплюсь. Ну и обручусь. Но сначала высплюсь. Может и не такая это плохая идея — поспать?

Матильда пристала, как гномы с отчётами по добыче. Пока я переодевался успел всем сообщить, что улетаю — важное мероприятие во дворце и меня временно не беспокоить. И что это ненадолго. Но тут вмешалась Матильда и, поджав губы, заявила, что раньше, чем через месяц меня не ждать. Гномы похмыкали, но приняли к сведению. Обещали рассказать остальным. Я кивнул. Они справятся. Какой месяц? Я вернусь. Вот отосплюсь и вернусь. Чистые простыни и еда творят чудеса.

Признаюсь честно, я еле долетел. Иногда мне казалось, что я засну прямо в полёте. По привычке рванул на родную гору к своему дому, но Матильда резко меня пихнула и кивнула на дворец. Пришлось снижаться туда. На дворцовых башнях были специальные круглые, большие посадочные площадки. Поэтому с приземлением проблем не было. Я плюхнулся раньше Матильды, игнорируя всякий этикет, который обязывал меня пропустить её вперёд. Раз уж у неё были силы так пихаться в полёте, то пусть и лишние минуты покружит в воздухе, пока я оборачиваюсь в человека. Не развалится. Дракон у Матильды был мощный. И надо признать, гораздо больше моего. Драконья сущность растёт всю нашу жизнь, и если в человеческом облике Матильде не дашь больше тридцати, то, когда она превращается в дракона, сразу становится понятно, что лет ей уже не мало.

Матильда приземлилась и стремительно обернулась, а потом, подхватив меня под руку, повела внутрь дворца. Я занимал почти весь верхний этаж этой же башни, что, разумеется, было очень почётно и престижно, так что далеко идти нам не пришлось. Чем выше этаж, тем выше статус дракона. Мой был высок. У отца были похожие покои в соседней башне, да и в башне Матильды было не меньше комнат. Только вот ни я, ни отец в замке почти и не жили. В отличие от этой неугомонной родственницы. Замок был её резиденцией.

— Ванна и спать. Утром у тебя уже всё расписано. Сразу после завтрака — встречи. Я за тобой зайду.

Я почувствовал себя тем гусем, что ведут на убой. Ну, та птица за стеной, про которую Тами рассказывала. Вот и я, наверное, тот гусь, что ведут на убой. Обращается со мной Матильда соответственно. Только вот она, похоже, совсем забыла, что я не тот гусь. И на убой идти не собираюсь. Но пока её планы не сильно отличаются от моих собственных. Ванна и поспать — это то, что нужно.

Утром поваляться и толком понежиться в постели мне не дали. В дверь решительно постучали, и, не дождавшись ответа, в спальню ворвалась Матильда. Ей, похоже, тоже было совершенно наплевать на этикет. И то, что я почти голый ещё лежу в постели никого совершенно не смутило. Она распахнула тяжёлые портьеры на окнах и заявила:

— Завтрак, одеваться, и я жду тебя в парадной гостиной.

— Где? — опешил я.

— В парадной гостиной. И заканчивай по два раза переспрашивать очевидные вещи. Раздражает! — и она вылетела из моей спальни.

Я откинулся на подушки, в надежде ещё немного полежать в покое, так давно мной не ощущаемого, но только Матильда вышла, в дверь снова постучали, и в спальню вошли слуги. Одни катили тележку с завтраком, другие несли мой парадный мундир со всеми наградами и звёздами, а ещё один поклонившись, сказал:

— Ванна готова.

Я застонал, но с кровати встал. Нужно немного потерпеть. Скоро этот кошмар закончится. Ну не насильно же она меня женит, в самом-то деле?

Я зашёл в парадную гостиную в сильном недоумении. Обычно мы с отцом не использовали это помещение. Здесь было много золота, куча неудобных кресел, и от её торжественности сводило скулы. Вот и сейчас блеск натёртого пола наводил на меня самые мрачные мысли. Поскользнуться и растянуться на этом идеально натёртом полу было проще простого. А ведь гостиная большая. Кто-то обязательно упадёт. Я сам, пока не дошёл до резных позолоченных кресел, два раза чуть не упал.

Матильда уже ждала меня и кивком головы указала на одно из высшей степени неудобных приспособлений, только по ошибке именуемых креслами. По мне — так «пыточный стул», больше похоже на правду.

— Матильда, почему именно в парадной гостиной? И зачем ты на меня мундир нацепила? К чему столько пафоса?

— Чтобы