Больше всего на свете мне хочется снова увидеть его нежный взгляд. Чувствовать, что нужна и любима. Именно это помогло бы справиться со всем.

— Я совершила ошибку, — почти умоляюще говорю.

Но Мэтт меня не слышит. Слушает, но не чувствует, как обычно. Словно поставил замки.

— Я тоже, — он явно имеет в виду свадьбу.

Я потерянно отвожу взгляд.

Конечно, очень хочется рассказать Мэтту правду. Да и было бы справедливо всё решить вместе. Но сейчас между нами такая пропасть… Никогда прежде такой не было. Даже когда я не помнила его, не знала и застала за убийством.

Сейчас я даже не представляю, чего от него ждать. Я ещё не видела его в таком состоянии — мои поступки явно его довели. Мэтт почти пытал Гидзи — в общем-то, невинного человека. Уже это говорит о многом. И на что тогда может пойти, узнав про Дэна?..

Я откидываюсь назад, закрыв глаза. В конце концов, всегда остаётся вариант поговорить с Эдвардом наедине. Если Мэтт готов рисковать собой, то его друг такого не допустит.

Дорога до дома на этот раз не кажется мне утомительной. Я высыпаюсь, набираюсь сил, погружаюсь в размышления. А чаще всего — снова предаюсь воспоминаниям о прошлом с Мэттом…

Это оказывается спасением. Хоть и настоящее не радует, у меня всё равно остаётся прошлое. И этого не отнять. Оно вселяет надежду, подбадривает, дарит поддержку.

В пути мы с Мэттом всё же общаемся, причём легко и доброжелательно. Но всё равно чувствуются отстранённость и недосказанность. Отвлечённые темы не помогают избавиться от напряжения.

Стоит только зайти в дом, как ко мне тут же бросается взволнованная горничная. Беспокойство в её глазах слишком видно, но она не находит слов, чтобы выразить его. Только и делает, что озабоченно переводит взгляд с меня на Мэтта и наоборот.

— Со мной всё в порядке. Я потом тебе всё расскажу, — бегло успокаиваю её.

В голову сразу приходит осознание — горничная читала чёртово письмо. Я ведь знаю, что она умеет. Отчасти поэтому и взяла её в дом.

Женщина осторожно кивает. Она уже собирается уйти к себе, как её останавливает голос хозяина дома. Мэтт заговаривает так неожиданно, что я вздрагиваю:

— Вы обе можете собрать вещи и уехать к себе прямо сейчас.

С трудом сохраняю самообладание. Ну вот опять намёки на развод… Значит, Мэтт тогда говорил всерьёз и отступать от своих слов не собирается.

— Если можно, мы пока задержимся, — как можно невозмутимее отвечаю.

— Хорошо. Я подготовлю бумаги к разводу как можно скорее.

С этими словами Мэтт направляется к лестнице, чтобы подняться наверх.

— Развод? — с сомнением переспрашивает горничная.

Но я не отвечаю ей. Поджав губы, кидаюсь вслед за Мэттом. Не зная, чем ещё его остановить, вспоминаю о деле:

— Я бы хотела увидеться с Эдвардом и поговорить с ним наедине. У меня к нему вопросы насчёт нашей разорванной связи и… вообще, — нервно сбившись, когда муж разворачивается и смотрит на меня, я добавляю: — Он ведь твой друг и, если что, передаст всё тебе.

Я знаю — Мэтт доверяет Эдварду. И в целом в моём желании говорить с колдуном нет ничего подозрительного.

— Эдвард собирался зайти вечером, — помедлив, спокойно сообщает Мэтт. — Можешь поговорить с ним. И не беспокойся, я не стану узнавать от него, о чём будет этот диалог. Как я уже говорил, ты свободна. Тем более, мы разводимся.

Не дожидаясь ответа, Мэтт разворачивается и идёт дальше.

Я едва стою на подкосившихся ногах. Медленно и отрешённо поворачиваюсь в сторону горничной. Губы начинают опасно подрагивать, из груди рвётся всхлип.

Непонятно, что видит женщина в моих глазах, но вот уже через какие-то секунды я чувствую, как меня мягко обнимают. Горничная редко позволяет себе такие вещи, но сейчас как раз та самая необходимость. Я беззащитно утыкаюсь лицом ей в плечо, дрожа и до боли сжимая губы, чтобы не разреветься.

— О, миссис… — сокрушённо вздыхает горничная, поглаживая меня по волосам, как маленькую. — Я читала письмо… Что происходит?

— Я… всё… исп…испортила…

В голос просачиваются слезливые нотки. А затем меня просто трясёт от рыданий.

Неизвестно, сколько это длится. Невыплеснутые эмоции стекают с моих глаз накопившимися слезами, а горничная просто обнимает меня.

Я не сразу замечаю спустившегося к двери и уходящего куда-то Мэтта. Так и не успеваю понять, видел ли он, что тут происходит…

******************

Я не рассказываю горничной всю правду, но даю понять, что ошибалась в муже. И что написала это письмо необдуманно. Так же, как и сбежала из дома. И что жалею обо всём этом.

Я пытаюсь максимально смягчить образ Мэтта перед горничной, но в этом нет особой нужды. Она всё равно верит, что он вовсе не чудовище.

За разговорами мы даже не сразу замечаем, что проходит почти два часа. Неясно, куда ушёл Мэтт, но я начинаю волноваться.

К тому же, вечером должен прийти колдун. А насколько я помню, это мой единственный шанс, учитывая дорогу до Дэна.

День подходит ко второй половине. Я взвинченная и не нахожу себе места в доме.

В итоге остаюсь просто ждать в комнате, в которой мы с Мэттом спали вместе. Уже пообещала себе, что если к семи не будет никаких новостей, я пойду искать обоих мужчин.

Моё терпение уже на исходе, но я держусь. Я уже поступала импульсивно. Не нужно повторять ошибок…

Тем более что Мэтт всё-таки возвращается.

Я сразу улавливаю, когда это происходит. Чувствую… Точно знаю, что он теперь дома. Даже до того, как слышу, что Мэтт поднимается в соседнюю комнату.

Это не назвать порывом или резкой необходимостью. Просто в какой-то момент я понимаю, что не могу так больше. Я должна хоть что-то исправить. Хотя бы начать.

Когда я захожу к нему без стука, Мэтт перебирает какие-то бумаги. Он сразу отвлекается от них. Отложив, поворачивается ко мне.

Что-то меняется в его взгляде… Но вот что, я никак не могу определить. Боюсь.

— Эдвард придёт в течение часа, — нарушает затянувшуюся паузу Мэтт.

Я вздыхаю. А потом просто смотрю в его глаза, ища в их глубине хоть какой-то намёк на смягчение… Но нахожу другое. Вопросы. Какие?..

Накал недосказанности между нами становится критическим. И, видимо, это понимаю не только я. Мэтт почти замирает, не сводя с меня слегка прищуренного взгляда. Я тоже словно застываю.

— Развод будет завтра. Сегодня уже поздно подавать заявления, — снова прерывает молчание Мэтт.

Что-то меняется и в его голосе. Непривычные, слегка хрипловатые нотки…