Пока наше новое пополнение должно было пешим строем выдвинуться в нашу сторону и укрыться в лесу, с собой мы брали только водителей. После этого мы начали охоту за немецким транспортом: мобильность – наше все, так что от наличия грузовиков для личного состава зависела наша жизнь. Выдвинувшиеся во все стороны мобильные группы устроили засады на немецкий транспорт. Выбирали небольшие колонны и желательно идущие в тыл, так как при этом была большая вероятность, что машины едут порожняком и нам не придется возиться с их грузом. Таким образом, уже к вечеру мы захватили около сотни грузовиков, что позволяло нам разместить всех новичков по машинам.

Прибыв в основной лагерь, бывших пленных накормили, а затем уже распределили их по подразделениям, практически полностью закрыв все вакансии. Разумеется, оружия на всех не хватило, слишком много их было, так что сперва нам предстояло навестить очередной сборный пункт трофейного оружия, для того чтобы вооружить наше пополнение. Ближайший такой пункт был километрах в тридцати от нас, вот туда мы и отправились на следующий день, причем всем отрядом, так как следующей остановкой у меня был запланирован наш склад тылового обеспечения. Практически все освобожденные пленные были в обносках (прошедшие бои не прошли без последствий), а потому необходимо было, кроме оружия, еще и переодеть их в новую форму, а то вид они имели не бойцов Красной Армии, а каких-то оборванцев.

Этот склад уцелел: поскольку в основном на нем хранилась форма и другая амуниция, то немцам он был малоинтересен. Вот склады с продовольствием, топливом и вооружением – другое дело. А зачем им советская форма в таких количествах? А вот мне она сейчас была просто необходима. Мы, конечно, на предыдущих складах, где переодевались, сделали небольшой запас формы, благо транспорт для ее перевозки имелся, но для того количества новых бойцов, что мы приобрели, это была капля в море.

На пункте сбора трофейного вооружения мы вооружились одной стрелковкой, в основном карабинами и винтовками Мосина, станковыми «максимами» (аж тридцать семь пулеметов) и двумя десятками ручных ДП-27. Забрали все пулеметы: на себе нам их не таскать, а так в случае чего плотность огня будет запредельной, особенно учитывая то, что охлаждение у «максимов» водяное, и он может стрелять длинными очередями, не особо боясь расплава ствола.

Кстати, можно сказать, первое боевое крещение мой новоявленный полк получил уже на следующий день. Место было ну очень хорошее: тут лесная дорога, по которой мы двигались, приближалась к довольно оживленному шоссе, по которому постоянно проезжали немецкие войска. Разведка доложила о приближении большой немецкой колонны. Бронетехники в ней было мало, но она как раз меня волновала меньше всего.

Наличных сил было достаточно, вот я и распределил их вдоль дороги на протяжении километра. Как раз и пригодились нам станковые «максимы» – как они дали по немецким машинам! В общей сложности, учитывая пулеметы бронетехники и ручные, немецкую колонну причесали более полутора сотен пулеметов. Буквально через пару минут шквального огня на дороге стояли горящие и напоминающие решето машины, из которых струйками стекала кровь, образуя кровавые лужи на земле. Нам даже не пришлось выходить на дорогу, чтобы произвести контроль: если кто и выжил, то это точно будут единицы.

Вот после этого мы и двинулись к складу с обмундированием. Охрану, в составе пехотного взвода, унасекомили за пять минут, разумеется, перерезав перед этим телефонный кабель. Бойцы, когда почти сутки были вынуждены ждать, помылись и постирались у лесного пруда. Теперь, когда они сами были чистыми, бойцы с огромным удовольствием сбрасывали свое рванье и переодевались в новое нательное белье и форму. К вечеру на построении передо мной стояли шеренги бойцов, полностью обмундированных по уставу, с касками, скатками шинелей и вещевыми мешками за спиной, а наш штатный фотограф (да, я ввел такую должность в штат нашего штаба) делал фотографии вновь сформированного механизированного полка.

Забегая вперед: когда позже фотографии были переправлены на Большую землю, вышли очерки с ними в газетах, которые наши бойцы и гражданские зачитывали до дыр. На фоне наших поражений и отступления фотографии горящей немецкой техники, многочисленных трупов немецких солдат и ровных шеренг полностью обмундированных и вооруженных бойцов в глубоком тылу врага, с многочисленной техникой, причем из нашей новейшей и трофейной, произвели большое впечатление на всех.

Однако самым сильным шоком для всех оказалось то, что этим отрядом, который громит немецкие тылы, командует девушка. А для меня потом неожиданностью стало сообщение с Большой земли, что мне присвоено звание капитана и Героя Советского Союза. Это приказал сделать Сталин, когда узнал о нашем отряде. Стране в это трудное и кровавое время крайне необходимы были герои и образцы для подражания, и я как раз вписался в это дело. Ну еще бы, простая девушка формирует механизированное подразделение в тылу врага и начинает громить его с минимальными собственными потерями – это какая карта для политуправления!

Так что можно было не опасаться, что мне начнут вставлять палки в колеса за политическую безграмотность. Под это многое можно было подвести, а так я как бы получал индульгенцию.

Было и еще кое-что, о чем я никогда не узнал.

Интерлюдия

Москва, Кремль

Этот разговор состоялся спустя несколько недель после формирования механизированного отряда Нечаевой.

Сталин смотрел немецкие газеты с фотографиями, а рядом лежали листки с переводом статей. Статьи описывали немецким читателям кровожадность русских и те зверства, что они творят с немецкими солдатами и офицерами, при этом, разумеется, стыдливо умалчивая о причинах такой кровожадности.

Главной героиней этого была старший лейтенант Нечаева, получившая у немцев прозвище Красная Валькирия, но часто слово «красная» замещали на «кровавая». Отряд, который уже стал наводить на немцев прямо-таки мистический ужас, превратил тылы группы армий «Центр» в поле боя. Немцы были вынуждены бросить на защиту мостов, аэродромов и складов значительные силы. На каждый такой объект приходилось выделять по усиленному батальону при поддержке пары противотанковых батарей и минометной роты. Все это значительно снизило натиск на позиции русских и сильно замедлило темпы продвижения вперед.

Отряд Валькирии наносил удары в разных местах и растворялся в многочисленных лесах, а все попытки его преследования заканчивались одинаково – попаданием преследователей в тщательно расставленные засады и практически полным их уничтожением. Но главное – это описание казней, которым подвергали немецких солдат и офицеров. Несмотря на то, что причины такой жестокости опускались, по всем немецким подразделениям уже разнеслось, что если ты будешь зверствовать над мирным населением, пленными или ранеными русскими солдатами, то за тобой придет Валькирия, и ты умрешь самым жутким образом. Хоть немецкое командование и боролось с такими слухами, но при всех усилиях не могло их прекратить.

И вот теперь Сталин, прочитав переводы этих статей, спросил присутствовавших тут Берию и Мехлиса:

– Читали? Что вы по этому поводу думаете?